Я не люблю убивать.Часть 3

– Он твой единокровный сын? – продолжил блиц опрос я.

– Так точно! Родной! Мы одна кровь!

– Кто его мать?

– Матрёна Свиридова. Из калужских крестьян. Умерла двенадцать лет назад от чахотки…

– Ты готов принять сына вампиром?

Григорий Никитин на секунду задумался.

– У меня нет выбора. Конечно, да!

– Семён знал о существовании вампиров до встречи с нами?

– Знал.

– Кто его покусал, тебе известно?

– Да. Это младшая сестра девушки, пропавшей из следственно-медицинской лаборатории. Семён застрелил её в квартире Зайцевых. Он убита в шкафу твоими заговорёнными пулями.

– Адрес, где напали на Семёна?

– Квартира Зайцевых на Мясницкой. Дом не знаю. Там служит дворником Ильгиз.

– Кто такой Ильгиз?

– Обычный дворник…

Принимая решение, я заметил на столе банку, в которой ещё осталось примерно двести граммов крови. Спрашивать Деймона, где и когда ему удалось раздобыть человеческое топливо, было глупо. Людей убивали сотнями каждый день. И это только в Москве. Что творилось по всей России – и представить страшно.

– Я буду за ним наблюдать, – заступился за Семёна Деймон. – Прослежу, чтобы парень не стал убийцей.

Ещё не хватало, чтобы Сеня бегал по городу и грыз людей с голодухи. Слишком много в Москве собралось разного сброда.

– Твоё мнение, сколько он будет перевоплощаться? – спросил я у Деймона

– Полагаю, что не более суток. Инициация происходит, я бы сказал, стремительно.

– Это не инициация, это заражение. Семён не против стать вампиром, но он не просил обменяться кровью,– заметил я. – И нужно непременно найти мелкого кровососа, который его подрал. Справишься?

Деймон кивнул. Но я сразу изменил своё решение.

– Отставить искать мелкого кровососа! Я сам разберусь!

Деймона снова кивнул.

– Из Семёна выйдет прекрасный оперативник, – вставил слово Владимир Францевич. – Стране как никогда нужны честные стражи. Пройдёт ещё пять-шесть лет… и когда преступность будет купирована, Семён с чистым вампирским сердцем сможет покинуть ряды правоохранителей. А пока он просто необходим людям.

Все за него ручаются. Все Сеню жалеют, заботятся о нём.

– Пусть существует в нежити, – решился я, нарушив своё же правило. В том моя сила: сам назначаю правила, сам их отменяю.

Григорий Никитин благодарно кивнул. Деймон лишь шевельнул бровью; знал, что оставлю Семёна в нежити. А Владимир Сороколет снова взялся крутить свой ус.

Сложное решение. Полагаю, что все в этой комнате понимают, каково мне сейчас. И проблема вовсе не в рождении ещё одного вампира; инициация Семёна – это дело принципа. Я служу высшему разуму, коим вручён меч и бессмертие, и мне предписано – выкорчёвывать на корню гнилые початки… А я будто предал Творца. Но в глубинах моей жестокой души нечто подсказывало, что поступить с этим мальчиком нужно именно так, – и всё же позволить переродиться телу и духу из человека в вампира.

Ладно… посмотрим, что из всего этого выйдет в будущем.

***

Запад Москвы. Бывшие казармы царской гвардии.

В огромной полупустой комнате, с высокими потолками, на втором этаже кирпичного здания – находились трое. Первого мужчину звали Гедиминас, второго – Ежи, третьей – была пропавшая из судебной лаборатории Анна Зайцева.

Анечка голой лежала на большой кровати. Она действительно была очень красива. Лицо у неё привлекательное. Плечи ровные, острые. Длинные волосы локонами рассыпались по пуховой подушке. Тонкие руки безвольно вытянулись вдоль обнаженного тела, которое каждые три-пять минут – извивалось и сотрясалось от перерождения в вампиршу.

Выгибая спину и жадно глотая воздух, Анечка открывала рот, а её маленькая грудь так и влекла взгляды двух мужчин. Несколько раз её накрывали, но девушка в безбожном бреду смахивала с себя одеяло и отбрасывала в сторону. Одеяла и покрывала Анечке были не нужны, сейчас ей необходима кровь – тёплая человеческая кровь.

Гедиминас был высок и невероятно силён. На вид ему не больше тридцати. Лицо у него волевое: мощный подбородок, длинный нос, большой лоб. Шевелюра у него была острижена под «горшок». А глаза у него уставшие, поскольку прожил Гедиминас долгие-долгие века. Жизнь наёмника ада невероятно сложна и опасна. Но таков его путь, избранный Творцами Вселенной.

Ежи особенным ничем не выделялся: магом он был не великим и не слабым, роста среднего, лицо у него непримечательное и внешне молодое, будто ему вечные двадцать два. Чёлочку Ежи укладывал набок. Височки всегда гладко выбривал. Пальцы у него были тонкие. Глаза светло-голубые. Ежи казался человеком ранимым и даже робким. Но это только иллюзорный обман. Характером маг обладал пробивным и хватким.

Окна в большой комнате были плотно зашторены. У кровати и на столе горело десяток свечей, хотя уже наступило утро.

Гедиминас сидел за столом с множеством продуктов; выпивал, закусывал; гулял с ночи, не смыкая глаз вместе с Ежи, который тоже выпивал и закусывал.

Наёмник ада налил себе полную рюмку водки и проглотил одним махом. Потом стал водить вилкой над столом, выбирая между грибочками и колбаской, а подцепил солёный огурец.

– С ней слишком много проблем, пан волшебник, – сказал Гедиминас, прикусив пупырчатого. – И проблемы станут ещё более очевидны, когда она превратится в непослушную вампиршу. Зачем ты только притащил её сюда? Чем ты думал? Лежала она себе на нарах в мертвецкой, ну и пусть бы лежала. Нет!.. надо было пойти и выкрасть! Вот весь ты в этом! И всё бы тебе воровать и грабить!

– Это твоя вина, что она в мертвецкой оказалась. Я только исправил твою ошибку… А если б она там очнулась и переродилась в дикого вурдалака?.. и скакала между трупов на четырёх костях? Ты об этом подумал? Так что, не лезь ко мне! Тем более хозяин разрешил, – процедил Ежи, и его миловидное лицо вмиг зло скривилось.

– Ага, как же… разрешит тебе хозяин! Это Ингвар тебе на встречу пошёл, потому что пожалел молодого польского пана, – хмыкнул Гедиминас. – Я, конечно, не углядел – признаю… виноват; но Аничкину сестричку из-за тебя потеряли. Получается, что ты и я – облажались вместе. И теперь, возможно, крови для ритуала – хозяину не хватит. Вот он обрадуется, когда обнаружится недостача! По-хорошему, надо бы проверить литраж. Провести аудит, так сказать. А то окажется, что не достаточно всего пары литров, и всё начинай сначала. А не хотелось бы…

Ежи приблизился к столу, схватил кусок колбасы, тоже налил себе водки. Подняв рюмку, сказал:

– Советую тебе отстать от моей девчонки. Понравилась она мне очень. У меня чувства к ней зреют. Это тебе понятно?

Гедиминас улыбнулся: конечно, понятно… чего здесь непонятного…

– А насчёт крови так скажу, – на секунду замолчал Ежи, приготовившись опустошить рюмашку. – Сбежала от нас мелкая – да и чёрт с ней! На место мелкой я другую приволок. Там взрослая баба, вот с такими щеками, вот с такой жопой! – развёл руки в стороны Ежи, чуть не расплескав водку. – Крови в ней литра на три больше!