Я не верю в анархию. Сборник материалов

ПНС: Ты имеешь в виду нашу страну?

Е. Л.: Нет, вообще в мировом масштабе. На Западе уже произошло, до нас уже докатывается. Идёт отмирание культуры, т. е. религии, искусства, философии. При цивилизации культура невозможна. У людей теряется творческая энергия. Как бы ниточка с Космосом оборвалась. Это состояние и есть конец света. Я не знаю, сколько он продлится, может миллионы лет, но это конец. Человечество без творческих единиц существовать не может, все друг друга перебьют. Вот у нас общество «Память», например. В «Стене» у ПИНК ФЛОЙД говорится о творческих единицах, на которых можно было срывать свою ненависть и т. д. Писатель Бондарев сказал недавно интересную вещь: «Да, очень много есть евреев, которые скрываются под другими национальностями». То есть еврей становится уже не национальным врагом, он стал метафизическим, который может быть любой национальности. То есть мы с тобой вполне евреями можем стать. Вот и всё. Сначала они будут воевать против нас, сколько бы нас ни осталось. А нас можно будет уже по пальцам пересчитать. Потом у них произойдёт какой-нибудь раскол, и они будут друг друга уничтожать, жрать. Это всё, это вообще-то конец.

ПНС: А кого ты можешь назвать из тех, кто обладает каким-то творческим потенциалом, в рок-музыке?

Е. Л.: Это Манагер из Омска. Но ему тоже плохо. Янка мне очень нравится, но тут видимо тоже конец наступает. Она из депрессии не выходит. Ну ещё НЕ ЖДАЛИ, ВВ. Раньше нравился ДК, сейчас он не существует. Жариков – это другой человек. Я не знаю, насколько он живой, но с точки зрения искусства – это тот вышак, который когда-либо был у нас. А с точки зрения формы – это человек, который занимался мифотворчеством. Сейчас, говорят, он в обществе «Память». По-моему, Жариков выше любого общества. Он берёт любой советский миф и доводит его до абсурда. Вот в Ленинграде я никого не могу назвать. Вот ещё омская ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ нравилась, а сейчас… Мне КАЛИНОВ МОСТ очень нравится. Они уже не существуют. Ревякин в психушке сидит, по-моему, и видимо навсегда. Я видел их концерты в апреле этого года в Харькове, и у меня было такое предчувствие, что либо он умрёт скоро, либо что-то с ним случится. Это уже страшные песни, так просто нельзя сочинять.

ПНС: Почему они переехали из Новосибирска в Москву, к Стасу Намину?

Е. Л.: У меня отношение к Ревякину несколько странное. Это человек, который сочиняет гениальные песни, нечеловеческие, в высшем смысле этого слова, в жизни совсем другой. Я не знаю, какой он внутри, но у меня ощущение, что он на людях обломался очень сильно. И пришёл к выводу, что всё – говно. И поэтому всё, что он делает – это циничный подход ко всем этим делам. Но я не могу его осуждать. Это дело каждого. Главное, что человек делает. Насколько я знаю, у Стаса Намина ему не очень хорошо. Они подписали контракт, по которому должны были давать огромное количество концертов практически бесплатно. А Ревякин всю жизнь мечтал сделать очень хорошую запись. Для их музыки так оно и должно быть. В Новосибирске – полная халява. А Стас Намин пообещал предоставить им студию. Но так и не предоставил. И ещё есть Коля Рок-н-Ролл – полный крутняк. Это просто страшно.

ПНС: Давай вернёмся к Башлачёву. Музыканты говорят, что он играть совсем не умел.

Е. Л.: Это очень неважно. «Дорз» тоже играть не умели, да и «Битлз».

ПНС: Кстати, как тебе «Битлз»?

Е. Л.: Я их очень люблю. Это просто отлично. Я вообще к 60-м годам очень хорошо отношусь. Плохих команд практически не было, для них это был праздник. Была живая музыка. И всё стало заканчиваться году в 1969-м. Потом пошёл облом. Сейчас такого никогда не будет. Ни в публике, нигде.

ПНС: Почему ты не приехал на «Рок-периферию»?

Е. Л.: А мы записывались как раз в Дании. Выходит пластинка, как там её – «Некс – стоп, чего-то там, тра-та-та». Мы представляли сибирские дела. Мне Колбышев звонил, я сказал, что если успеем, то приедем. Но не получилось. А вообще, я не понимаю фестивали, где играют группы разного направления. К примеру, мы выступали с группой «Не ждали» и люди пришли на них. Так они сидели и зевали, когда мы выступали. Другое дело, когда команды одного стиля. Например, мы в Новосибирске выступаем с «Пищевыми отходами», очень хорошая, кстати, группа. Либо с «Бомжем», «Путти», «Инструкцией по выживанию». По-моему, фестивали такими и должны быть.

ПНС: Слышал ли ты «Дядю ГО»?

Е. Л.: Слышал. Очень на «Калинов мост» похоже. Я их видел году в 87-м или 88-м на каком-то фестивале. Очень эстетическая музыка. Очень тонко сделана, со всеми скрипочками, просто идеально. Я это не очень люблю, такой эстетический подход. Понимаешь, сама живость невозможна без какой-то не то что грязи, а… Когда музыка стиснута определёнными формальными рамками, она мертва изначально. Допустим, ранний «Генезис» что-то сыграли в первый раз, это ещё живо, но когда целый год это играть, нота в ноту играть определённый ритмический рисунок, переходы, какие-то синкопы. Это очень напоминает камерную музыку, но с точки зрения камерности опять же плохо, потому что очень примитивно. Тогда лучше слушать Шостаковича. А рок – это музыка достаточно примитивная, основанная на ритме, на энергии, на словах. Вот Башлачёв – два-три аккорда, энергия, эмоции, текст.

ПНС: А Гнедков?

Е. Л.: То же самое. Он вообще эстет. И начинал, как кабацкий музыкант. И это у него, видимо, так и осталось. Всё это Ленинград очень напоминает. На последнем фестивале все команды пытались как можно сложнее аранжировать, чтобы показать умение игры и т. д. А Западные команды, например «Клэш», могут играть очень хорошо, показывать высший класс, но вместо этого играют три аккорда и всё. Потому что больше и не надо. Форма должна быть адекватной тому, что ты в неё вкладываешь. А у нас есть некий комплекс, что нужно всегда показать, что ты можешь ещё что-то сыграть.

ПНС: Ну хорошо, давай на этом и закончим.

Е. Л.: Я ещё хочу сказать, что в этом отношении мне как раз «Калинов мост» нравится. Они умудряются играть достаточно сложную музыку и в то же время играют её очень живо.

Периферийная нервная система № 2, Барнаул (1990)

ГО: Кто они?

ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА – название знают все. Многие слышали записи. А откуда эта группа, каков её творческий путь – это знают единицы. Мы немного расскажем об этой талантливой и уже легендарной омской панк-группе.

ГО – детище Игоря Летова (в дальнейшем Егора), брата известного авангардного саксофониста Сергея Летова. Первый состав – 1982 год: Андрей «Босс» Бабенко (гитара), Александр «Алекс» Ивановский (гитара), Евгений «Дабл» Деев (бас), Игорь «Егор» Летов (ударные, вокал). Маленький, скромный, склонный к философствованию Летов, будучи по натуре крайним нонконформистом, ориентировал состав на чистый и бескомпромиссный «сибирский панк» и не сворачивает с этого тернистого пути и по сей день.

Записав ряд альбомов («Музыка Любви», «Дождь В Казарме», «Панк Энд Рок-н-ролл»), Летов в декабре 1984 года собирает ГО: Бабенко, Летов и Костя «Кузя Уо» Рябинов (бас, вокал). Группа пытается концертировать, записывает альбомы «Поганая Молодёжь», «Оптимизм». Время на дворе лихое, в декабре 1985 года группа разогнана. Весь следующий год их жизнь носит летаргически-подпольный характер. Можно отметить запись акустического Красного Альбома и участие Летова в записи двух альбомов группы ПИК-КЛАКСОН.

К весне 1987-го в Западной Сибири задул ветерок перестройки. Дул он из Москвы и, преодолевая Уральский хребет, изрядно ослабевал, но его всё же хватило. ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА самовольно выезжает на 1 Новосибирский рок-фестиваль (10–13 апреля 1987 года) в составе: Олег «Пик Бэби» Лищенко, Евгений «Эжен» Лищенко, Егор Летов. В тот момент оргкомитет фестиваля находился в трансе: обком ВЛКСМ запретил приезд ЗВУКОВ МУ и АУКЦИОНА. В программе зияла дыра. Президент рок-клуба представил начальству прибывшую команду Летова как пай-мальчиков из Омска. Для замены. Прежде чем комсомольские боссы опомнились, группа успела отыграть 25 минут. Неистовая энергетика Летова потрясла публику, и ГО воочию узрела свою силу. Многочисленные гости фестиваля мигом разнесли по стране легенду о ней.