Я никогда не...

– Слава Богу! Ты в порядке?

Эмма подняла руку и прижала к своему лбу. Ее конечности снова казались нормальными, они больше не были будто набиты песком, как когда она лежала на полу сцены.

– Что случилось?
– прохрипела она.
– Где я?

– Все хорошо, дорогая, - произнес другой голос. В поле зрения показалась долговязая женщина с непонятными светлыми волосами и сидящиии на носу очками в черепаховой оправе. На ней был белый медицинский халат с вышитыми на груди словами «Т. ГРОУВ» и «МЕДСЕСТРА».
– Похоже, ты потеряла сознание. Возможно, из-за низкого уровня сахара в крови. Ты сегодня что-нибудь ела?

– Со стропил упал прожектор и чуть тебя не ударил, - дрожащим голосом проооворила Мэделин.
– Безумие - он чуть не приземлился тебе на голову!

Эмма зажмурилась, вмпомнив над собой размытую фигуру. Предупреждение белым мелом. Ее сердце заколотилось, с такой силой ударяясь о грудную клетку, что она испугалась, что Мэделин и медсестра могут его услышать.

– Ты видела, что надо мной кто-то стоял, когда я лежала на полу? Что кто-то что-то написал на доске?

Мэделин сузила глаза.

– Какой доске?

– Кто-то что-то написал, - настаивала Эмма.
– Ты уверена, что это была не Габби? Лили?

Скользнувшее по лицу Мэделин выражение Эмма не смогла прочитать.

– Думаю, тебе нужно еще отдохнуть. Габби с Лили находились на сцене, когда упал прожектор. Сторож сказал, что это всего лишь несчастный случай - эти прожектора ужасно старые.
– Она похлопала Эмму по плечу.
– Мне очень жаль, что приходится это делать, но мне пора возвращаться в зрительный зал - Шарлотта оторвет мне голову, если я не помогу ей разобраться с поставщиками продуктов питания.
– Мэделин встала.
– Просто успокойся, а я навещу тебя, когда вечеринка закончится, ладно?

Доска объявлений на двери качнулась, когда Мэделин закрыла ее за собой. Медсестра тоже пробормотала, что вернется через минуту, и выскользнула в другую дверь. В тишине крошечной комнаты Эмма закрыла глаза, откинулась на твердую, как камень, подушку и выдохнула.

«Ты не думаешь, что должна занять сейчас свое место, Саттон?
– сказала Габби прямо перед началом церемонии.
– Ты же слева на сцене, правильно?» Затем Лили побежала обратно по лестнице за своим айфоном именно туда, где был привязан прожектор. А потом... треск. Прожектор свалился в точности туда, где она должна была стоять.

– Эмма?

Девушка открыла глаза и увидела возвышающегося над ней Итона, его темные брови в тревоге нахмурены. Он был одет в поношенную оливково-зеленую футболку, темные застиранные джинсы и черные Вэнсы, которые выглядели так, будто прошли через дробилку древесных отходов. Она почувствовала жар его тела, когда он подошел ближе. Он взял ее за руку, а потом отвел глаза, будто был не уверен, правильно ли дотрагиваться до нее. Эмма не оставалась с ним наедине с момента открытия выставки - с тех пор, как отвергла его. Она быстро выпрямилась и пригладила волосы.

– Привет, - прохрипела она.

Итан отпустил ее руку и опустился на черное офисное кресло, которое занимала Мэделин.

– Я услышал за кулисами треск. В следующий момент я понял, что люди выкрикивают твое имя. Что вообще произошло?

По телу Эммы пробежала дрожь, когда она рассказала ему о прожекторе и надписи на доске. Как только она закончила, Итан наполовину привстал, мышцы в его руке напряглись, когда он удерживал свое тело в нескольких дюймах над стулом.

– Послание все еще там?

– Нет. Его кто-то стер.

Он снова опустился на стул.

– За кулисами находилось множество людей, когда раздался треск. Ты не думаешь, что кто-нибудь все это видел?

– Я знаю, что бессмысленно. Но там кто-то был. Кто-то написал то послание.

Он бросил на нее тот же взгляд, что и Мэделин.

– Ты пережила сильный стресс. Ты уверена, что тебе это не приснилось?

– Это не было похоже на сон.

Эмма посильнее натянула одеяло, чувствуя, как в грубой шерсти растворяется пот с ладоней.

– Я думаю, это были Близняшки, - сказала она. Девушка понизила голос и рассказала Итану о том, что Шарлотта и Мэделин поведали, как Саттон что-то сделала Габби, отчего та попала в больницу. А потом она рассказала ему о пузырьке с таблетками, который Габби вытащила из сумки.

– Они назывались «Топомакс». Я и раньше видела, как Габби глотала таблетки, но думала, что они для вечеринки. У тебя есть телефон? Нужно поискать про них информацию в гугле.

– Эмма, - с тревогой в голосе проговорил Итан.
– Тебе же сказали прекратить копать.

Эмма фыркнула.

– Я думала, ты не поверил мне насчет доски.

– Конечно же, я тебе верю. Я просто надеялся, что это неправда.
– Под светом флуоресцентных ламп глаза Итана горели темно-синим.
– Думаю, пора положить этому конец.

Эмма провела руками по своему лицу.

– Если мы остановимся, то, кто бы ни сделал это с Саттон, ему сойдет с рук убийство.

А потом она свесила ноги с крошечной койки. От притока крови все ее тело закололо, когда она поднялась на ноги.

– Что ты делаешь?
– воскликнул Итан, глядя на то, как она идет к картотечным шкафам, стоящим вдоль стены.

– Если существует какая-то проблема, то история болезни Габби будет храниться в архиве школы, - прошептала Эмма. Она открыла картотечный шкаф с отметками «У-Ф» и провела пальцами по потрепанным манильским папкам, пока не нашла надпись «ФЬОРЕЛЛО ГАБРИЭЛЛА».

По коридору зацокали каблуки, и Эмма застыла, прислушиваясь, когда те зазвучали все громче, а потом стихли, пройдя мимо медицинского кабинета. Эмм вытащила папку Габби и увидела, что та новее остальных, как будто прошло не так много времени, чтобы края обтрепались. Она пролистала содержимое и тихонько присвистнула.

– «Топомакс» - лекарство Габби? Оно для лечения эпилепсии.

– У нее эпилепсия?
– Итан прищурил глаза.
– Похоже, я что-то слышал об этом.

Эмма продолжила читать.

– Здесь написано, что болезнь не проявлялась до июля и что инцидент вызвал первый приступ.
– Она подняла взгляд к Итану.
– Розыгрыш с поездом произошел в июле. Что, если Саттон вызвала у нее эпилепсию?

– Господи.

Лицо Итана побледнело. Эмма сунула папку обратно в ящик и, толкнув бедром, закрыла его.