Я - оборотень

Кирпич бодро взлетел на третий этаж, посмотрел на часы - без одной минуты четыре - и позвонил, нажав розовую, выпуклую кнопку звонка. Дверь тут же открылась, и Кирпич оказался в квартире. Здесь он еще не бывал, да и народ оказался незнакомый кроме, разумеется, Хенселя.

– Вот пока, - протянул деньги Кирпич, - а остальные на днях принесу.

– Не об этом, - оборвал его высокий, что сидел на кресле, и подвинул Кирпичу стул ногой.
– Садись.

– Постоит, - Хенсель пинком опрокинул стул.

Кирпич насторожился - дело пахло керосином.

– С кого из первогодок башли не трясешь?
– спросил Хенсель.

Кирпич перечислил ряд кликух.

– Все?

– Да, вроде все.

– Так ли? Поговорим об этом. Федя, как его?...
– обратился Хенсель к высокому.

– Сверчок, - подсказал Федя.

– С него почему не берешь?

– Парень он классный, пожалел, - попытался выкрутиться Кирпич, чувствуя, что дело добром не кончится.

– Лажу не гони, - глаза Хенселя расширились, - говори по делу, да побыстрее.

Быстро повертев мозгами, Кирпич понял, что в данный момент выгоднее заложить Сверчка, тем более, что Хенсель уже что-то пронюхал.

– Сверчок - оборотень!
– выпалил Кирпич, ожидая самого худшего, что его примут за дурака.

– Почему мне ничего не сказал?
– Хенсель угрожающе придвинулся к Кирпичу.

– Погодь, - остановил его Федя, - я видел того пацана в деле и на месте этого поступил бы так же.

– Меня не интересует, как поступил ты!
– Хенсель повернул голову к Феде.
– Меня интересует почему эта сявка, которую я держу при себе, молчала до сих пор.

– Стоп! Сначала дело, - Федя вскочил с кресла и положил правую руку на плечо Хенселя. Хенсель утих.

– Все равно не поверили бы, - прорвало Кирпича.
– Кто его видел кроме меня? Никто! Кто хоть малость помог бы мне? Никто! Что вы можете сделать против него? Это не человек! Поняли вы? Не человек!!!

– Заткнись, - посоветовал Федя, сдерживая Хенселя, - целее будешь. Ты видел его как волка?

– Чтобы совсем волк, нет! Но морда, клыки, глаза светящиеся - это было. Он предупредил меня - никому! Иначе - все, конец.

– Тебе здесь будет конец!
– рявкнул Хенсель.

– Постой, послушаем. Мальчик дело говорит. Контакт у тебя с ним есть?

– Нет! Он сам по себе, я сам по себе.

– Хорошо, свободен!

Кирпич повернулся и побрел к двери.

– А за то, что молчал, двойной счетчик с завтрашнего дня, - крикнул ему вслед Хенсель.

– Но...
– повернулся было Кирпич.

– Залепи дуло и катись отсюда порезче.

Кирпич, понурив голову, шагал обратно. Обогнав его, вперед поспешили две шикарные бабы. Харьковские "левисы" обтягивали тонкую фигурку одной, а соблазнительные ножки второй в черных колготках до щиколоток едва прикрывала джинсовая мини-юбка. Но Кирпич был готов плевать, сморкаться и спускать на обеих сразу. Такой пакости у него на душе давно не было. Трахнутый Сверчок! Вот кого он с удовольствием дернул бы во все дырки. За полчаса он потерял расположение авторитета, получил двойной счетчик при полном отсутствии средств. Но больше всего беспокоила мысль о том, что Сверчок узнает о предательстве...

... Федя задумчиво прошелся по мягкому ковру. Все, что надо, он теперь знал. Пришло время действовать, и ничто не могло уже его остановить.

– Слышь, Федя, - подал голос Гена, - возьми меня с собой.

– Зачем тебе это, Геник. Дело то будет мокрое.

– Оборотня убить - святое дело, Федя. Я сотню фильмов смотрел про них, но в натуре еще ни одного не видел.

– Смотри, Геник, сам напросился, - нехотя согласился Федя.

– А чем, Федя, тебя этот волчик припер?
– поинтересовался Хенсель.

Вместо ответа Федя дотронулся до изуродованной щеки.

– Да ну! Неужели это он тебя так. А Соню и Витоля тоже он?
– уже догадываясь, спросил Хенсель.

Федя устало кивнул.

– Тогда бери меня с собой, - решительно сказал Хенсель.
– Ведь Соня мне таким друганом был.

Федя вопросительно вскинул голову.

– Тебе ведь люди понадобятся, - утвердил Хенсель.
– А я достану людей. Сколько надо, столько и будет. И стволы тоже, - поспешно добавил он.

– Стволы тут ни к чему, - покровительственно объяснил Гена.
– Оборотня не берет ничто, кроме огня и серебряной пули.

– Обложим волчару, обольем бензинчиком или солярой и сожжем. Никуда он от нас не денется.

Федя только уныло кивал; примерно такие слова говорил и Соня за час до смерти.

– Я думал об этом. Такой вариант только на крайний случай. Вот если бы найти ювелира, который смог бы отлить серебряные пули.

– За этим дело не станет, а пока ребята наберут сырья, - пообещал Хенсель и ринулся к телефону. Через час перед Федей стояли три, коротко стриженных парня.

– Паша, Хома и Ринат, - представил их Хенсель.
– Вот что, ребята. Ваша задача - надоить побольше беленького. Понятно?

– Что-то первый раз слышу, чтобы беляк дороже рыжухи шел, - усмехнулся Ринат.

– Твое дело маленькое. Меньше стоит - больше надоишь, - отрезал Хенсель...

... Весна бурно брала свое. Сугробы почернели и таяли прямо на глазах. Лужи тянулись на многие километры. Дни становились все светлее. Дело шло к весеннему равноденствию.

На ладони у Феди перекатывались автоматные пули странного сероватого цвета. Они были только что получены от рекомендованного Хенселем ювелира из Питера. Сам Хенсель зло крутил в руках одну из пуль, крепко сжимая ее пальцами.

– Ну, теперь пусть только появится волчина эта позорная, - уверенно заявил он.
– Мы на него шикарную облаву соорудим. Это будет славная охота.

Глава тринадцатая. Волчья охота.

Знакомую порванную щеку я увидел, выходя из учаги. Упорный парень Федя. Пристально вглядевшись в окружающих меня людей, я обнаружил, что он не один. Несколько незнакомых мне парней вычисляли кого-то, скорее всего меня. Они были моложе Феди и находились, судя по всему, на подхвате, чтобы Федя особо не напрягался. Встречаться с ними у меня не было настроения, хотя я подозревал, что они тоже хотят взять меня на службу, но особо на это не надеялся. Поэтому я резко свернул в сторону и потерялся в небольшом скверике.

Однако мне не повезло. Очевидно у какой-то группы был сегодня молочный день, и каких-то четыре самоуверенных типа громко выясняли у меня: из какой я группы и сколько должен им денег. Прежде, чем мы поладили, они узнали много нового о себе, обо мне и о Кирпиче, о котором они, впрочем, слыхали. Но эти громкие разговоры успели привлечь внимание фединых гонцов. Выбивальщики удалились на поиски более подходящих кандидатур для дойки, а я оказался под перекрестными взглядами моих новых преследователей.