Я обвиняю!
Шрифт:
7 июля 1941 года, очистив свои мундиры и сапоги от пятен крови, забрызгавшей одежду во время Львовских экзекуций, легионеры «Нахтигаля» вместе с Теодором Оберлендером и Иваном Гриньохом покидают Львов и двигаются на восток, к Тернополю. Около трёх часов дня первые машины с изображением силуэта соловья подъезжают к готическому костёлу Фарни, и нахтигальцы, узнав, что в городе идёт «акция» по уничтожению еврейского населения, благословлённые своим капелланом поспешно спрыгивают с машин. Они бегут, держа автоматы наперевес, помогать немецкой «зондеркоманде СС» расправляться с евреями… Кому не удаётся получить ценные трофеи из имущества убитых евреев в Тернополе, тс нагоняют более удачливых коллег в местечке Сатанов, на пути дальнейшего следования «Нахтигаля», где «соловьи», уже самостоятельно, устраивают погром мирного населения.
Две недели «Нахтигаль» стоит в местечке Юзвнн, близ родины выдающегося русского поэта Некрасова.
Гриньох правит службу в честь победы гитлеровской Германии и потом в своей проповеди призывает жителей Юзвина всеми силами помогать гитлеровцам.
«Що то воно за птыця? — думали люди, — рассказывал мне старожил Юзвина, вспоминая это богослужение. — Зверху — ніби на попа подібний, а під ризами— мундир німецький. Говорить по-нашему, по-українські, але на голос — без всякого сумніву фашистовській».
Таким остался в памяти юзвинцев «соловей» в сутане, один из униатских разведчиков Шептицкого — Иван Гриньох, которого отправил митрополит на Восток…
Когда осенью 1941 года легион «Нахтигаль» вместе с другим формированием националистов-изменников — батальоном «Роланд» был преобразован во Франкфурте-на-Одере в обычный полицейский батальон для борьбы с партизанами в Белоруссии — «шутцманшафт-батальон-201» [12] отец Иван Гриньох вместе с ещё одним из учредителей легиона, Юрием Лопатинским, остались по указанию митрополита в Берлине.
12
Им командовал бывший польский офицер, член ОУН Евген Побегущий.
Шептицкий, понимая, что теория блицкрига, запланированная немецкой военщиной, уже рухнула, решил оставить своих доверенных лиц в самом центре фашистского государства. «Какой смысл, — надо полагать, думал митрополит, — чтобы такой способный птенец-богослов, как Гриньох, вылетевший из гнезда духовной семинарии, бездарно погиб от пули белорусского партизана?» Его берегут впрок, для будущих комбинаций, обозначая в «Шематизме греко-католического духовенства Львовской архиепархии» местонахождение Ивана Гриньоха ссылкой: «О. Гриньох Іван, Др., на еміграії…»
Так открывается новая страница в жизни прыткого богослова. Он не столь глуп, чтобы оставаться на советской территории.
Весной 1944 года, когда Советская Армия уже приближалась ко Львову, Иван Гриньох, поспешно надев чёрную сутану, по указанию главаря оуновской службы безопасности Миколы Лебедя связался с шефом СД и представителем абвера Фелем, от которых получил инструкции о действиях в новых условиях под руководством фашистских карательных и разведывательных органов. Гриньох установил контакты с польским реакционным подпольем и венгерской военной разведкой и договорился с ними о совместных действиях против Советской Армии.
Как известно, все эти переговоры ни к чему не привели, и весной 1945 года, чтобы спасти свою шкуру, Гриньох бежит в американскую зону оккупации Германии.
В 1949 году по поручению Миколы Лебедя Иван Гриньох связывается с американским разведчиком Эйчем и с той поры вместе с Лебедем возглавляет продолжающиеся и поныне контакты и сотрудничество националистического центра в Мюнхене с американской разведкой.
Соучастник расстрела львовских учёных обивает пороги Ватикана, встречается с апостольским визита-тором униатов в Западной Европе высокопреосвященным Киром Бучко, тоже одним из воспитанников Шептицкого. По его совету Гриньох оседает в Мюнхене, где издаётся украинская газета «Христианский голос», и приступает к сотрудничеству в этом фашистском листке.
Но как ни силился скрыть своё прошлое воспитанник седого митрополита, люди, порывающие с украинским национализмом, беспрестанно напоминают о нём, освещая тот «туманный» период в деятельности Гриньоха, который Шептицкий обозначил фразой «находился в эмиграции».
Сброшенный на украинскую землю с американского самолёта в мае 1951 года, арестованный и затем амнистированный Советской властью бывший главарь бандеровской службы безопасности за кордоном Мирон Матвиейко в своём письме, опубликованном впоследствии в советской украинской печати и за рубежом, заявил: «Я свидетель так называемой «заграничной политики», то есть агентурных связей Миколы Лебедя, Ивана Гриньоха с гитлеровским гестапо и румынско-королевской сигуранцей, с мадьярской и другими разведками, с помощью которых они пытались связаться ещё тогда с английской «Интеллидженс сервис». Я подтверждаю
сотрудничество Бандеры, Стецька, Гриньоха, Владимира Стахива, Юрия Лопатинского, Осипа Васьковича и Тюшки с гитлеровской разведкой до последнего дыхания гитлеровского третьего рейха. Вы, наверное, помните, уважаемые господа «премьер» Стецько, «министр» Владимир Стахив и «вице-президент» Иван Гриньох, как в то самое время, когда уже травился доктор Геббельс, вы ехали на машинах немецкой разведки в обществе представителя абвера доктора Феля и его помощников в Баварский лес, чтобы возглавить там антисоветскую часть организованной Гиммлером германской партизанской службы «Вервольф»? Если вы забыли это, господин Стецько, то я припомню вам, что это именно я, Мирон Матвиейко, перевязывал вам раны, которые вы получили от разрывных пуль во время обстрела немецких машин самолётами нынешних ваших американских друзей…»Не только пренебрежение гитлеровцев, но и раны, нанесённые американцами, очень охотно забыли Стецько и Гриньох, стоило им только осесть в Мюнхене, почуять запах немецких марок, американских долларов и начать обслуживать шпионскую организацию генерала Рейнгарда Гелена и американскую разведку.
Бывший главарь националистического подполья на Украине в послевоенные годы под кличками полковник Коваль, Лемиш, Юрко, Медведь, а на самом деле Василь Кук в своих открытых письмах, опубликованных в советской и зарубежной печати, признавал: «… представители так называемого ЗР УГОР (Зарубежного руководства «украинской главной освободительной рады». — Авт.) в лице Лебедя, Гриньоха, Ребета и других в мае 1951 года подготовили и послали на американском самолёте на Украину эмиссара Охримовича со специальным заданием для ОУН на Украине».
Как ни наставлял Охримовича доктор богословия Иван Гриньох, эмиссар довольно быстро попался и предстал перед советским правосудием. В мае 1954 года в газетах Украины было опубликовано сообщение, из которого следовало, что «при изгнании гитлеровцев с территории Украины главари ОУН — Бандера, Охримович и другие, боясь ответственности за содеянные преступления, бежали в Западную Германию и, как показал Охримович, сменив своих хозяев, стали выполнять шпионские задания американской и английской разведок против Украинской ССР. В этих целях обосновавшись в Мюнхене, они собрали наиболее отъявленных бандитов из числа оуновцев и других преступных элементов и готовили кадры шпионов для заброски в Советскую Украину и страны народной демократии». Охримович показал, что он также обучался в одной из специально организованных шпионско-диверсионных школ в местечке Кауфбейрен, близ Мюнхена…
По приговору Военного трибунала Киевского военного округа террорист Василь Охримович был расстрелян. Его смерть оплакивали в Мюнхене другой попович — вожак террористов Степан Бандера и Иван Гриньох.
Но Гриньох горевал недолго. В начале пятидесятых годов, в самый разгар «холодной войны», он возобновляет свою «педагогическую» деятельность. Богдан, Орест, Влодко, Семенко, Любко, Иван — вот клички новой смены убийц и диверсантов. Из люков американских военных самолётов в порядке тренировки прыгают и опускаются на баварскую землю кандидаты в шпионы, враги Украины. За ними следит человек в длинной сутане, с крестом на груди — всё тот же поп, знаток «священного писания» Иван Гриньох. Заповедь «не убий» отнюдь не мешала ему участвовать в обучении шпионскому ремеслу террористов, последователей «Нахтигаля». Иван Гриньох принимает участие в обсуждении «деловых» качеств каждого из обучаемых. Он рекомендует американцам особое внимание обратить на Юрия Стефюка — Ивана. Этот оуновец с лета 1944 года по 1947 год был в боевиках у главарей бандитских шаек Рена, Дидика, Бродича, которые разбойничали на территории Польши, близ Санока. Он участвовал в налётах на польский город Балигрод, на село Лупков. Такой националист, как Юрий Стефюк, набивший руку на грабежах и убийствах, по мнению Гриньоха, заслуживает особого задания. Ему поручают разведать расположение советских военных гарнизонов в Станиславской и Черниговской областях, подыскать такие пункты в Карпатах, куда в случае войны можно было бы сбрасывать военные десанты и оружие. Стефюку приказывают передать по радио в Мюнхен все подробности о военных аэродромах и радарных установках в Карпатах.
…Их сбросили с американского самолёта над территорией Львовщины, вблизи Борок Яновских, и ещё до того, как ноги падающих с небес «ангелов» коснулись росистой травы, чабаны, которые пасли скот на горном, покрытом редким лесом пастбище, заметили их.
Чабаны обезоружили и связали всех «ночных птиц» — парашютистов.
— Люди добрые, що вы робыте? — упрашивал их Влодко. — Мы же спасать вас прилетели, на связь с подпольем. Развяжите нас!
— Мовчи, гнида закордонная! — крикнул пожилой усатый чабан, потуже закручивая ему руки за спиной. — Мы сами себя спасли, а ваше «подполье» давно уже исчезло на Украине, и могилы последних побитых бандеров чертополохом поросли…