Я обязательно спасу Тот

– Здравствуй, Винсент.
– наконец здороваюсь я.

Глава 15. Прощай, Винсент

Я пытаюсь отойти как можно дальше, но он наступает, опасно сузив глаза. Делаю шаг назад, еще один, но совсем скоро упираюсь спиной в стену. Его рука скользит по моему плечу, затем шее, и поднимается вверх, к обоям. Длинные пальцы неторопливо описывают замысловатый рисунок сплетений цветов.

– Ты скучала по мне, Бруклин?
– елейным тоном интересуется он.

– Я знаю, что скучала. Я тоже скучал. Раз скучала, так почему ни разу не навестила меня в больнице?

Я прекрасно понимаю, что за этим последует, поэтому всем телом подаюсь вперед в попытке сбежать, но Винс хватает меня за локоть и дергает на себя.

– Куда собралась?
– тихо рычит он, встряхивая мою руку.
– Я еще не договорил. Где твоя вежливость? Слушай меня внимательно, Дженкин! Слушай, и хватит уже дергаться, я не собираюсь мстить тебе за то, что ты бросила мою сестренку одну. Вы все бросили, и я ожидал подобного, но ты... Как ты могла?

– Она сошла с ума, Винс. Ей не нужны были друзья.
– отвечаю я.
– Ей никто не был нужен.

За этими словами следует звонкая пощечина и новый рывок за руку.

– Ей нужна была ты, Брук!
– кричит он.
– Всегда нужна была. Ты сама себе всё придумала, несмотря на то, что в этом нет и половины правды. Зачем ты так жестоко обманываешь саму себя?

– Меня обманывают, я обманываю...

– Так слепо верить в то, что весь мир против тебя - настоящая тупость. Никто тебе не лжет до тех пор, пока ты не начинаешь лгать самой себе. Думаешь, что твой друг - хороший человек, а он оказывается тварью. Это не он врал тебе, что хороший, это ты врал себе, вбивая в голову одну мысль. Сначала я врал сам себе, а потом всё обратилось реальностью. Неужели ты ни на секунду не пожалела о том, что бросила её одну? Свою подругу. И выбрала эту ненормальную!

– Ненормальных запирают в психушках, Винсент, так что псих здесь вовсе не она.

Парень бьет меня снова, на этот раз разбивая губу, и отталкивает меня к стене.

– Предпочитаешь того, кого любишь, тому, кто любит тебя?!
– вспыхивает он, ткнув пальцем мне в грудь. Я слизываю кровь с нижней губы и качаю головой.

– Так происходит всегда. Из поколения в поколение. Найди хоть одного человека, который пожертвовал своей любовью в пользу того, кто в него влюблен. Бред. Человек всегда за того, кого любит - это негласный закон, понимаешь? Не я виновата.
– я развожу руками.
– Такова жизнь, Винс. Мне очень, очень жаль, что в своё время я бросила Люси, но ведь... Ты должен понять меня.

– Как я могу понять тебя, скажи?
– парень берет моё лицо в свои ладони и заглядывает мне в глаза.
– Я не могу, черт, я совершенно не понимаю.

– Я не могу любить всех. Да мне иногда кажется, что я вообще не могу любить! Это слишком сложно.

– Однако её ты любишь, раз осталась рядом в такое время.

– Мел - мой лучший друг.

– А кем я был тебе?
– спрашивает Винсент, медленно наклоняясь.
– Скажи.

– Ты мне очень нравился. Как парень и как друг.

– Что же изменилось сейчас?
– задает свой последний вопрос парень, когда между нашими лицами остается какая-то жалкая пара сантиметров.

– Я изменилась. А что насчет Люси... она тоже была моим другом. Отойди, Винс, пожалуйста, мне нужно идти.

Парень щурится и, почти не размыкает губ, говорит:

– Ты. Никуда. Не. Пойдешь.

Затем происходит какая-то непонятная херня: он резко разворачивает меня лицом к стене, вжимается в моё тело так, что я начинаю ощущать, как в мою задницу упирается его вздутая ширинка, и запускает обе ладони мне под майку. Мне становится настолько противно, что хочется поскорее сбежать в душ и оттирать от кожи его прикосновения. Губкой, а если не поможет - наждачной бумагой.

Но для начала - размозжить его гнусную голову об эту самую стенку.

– Всегда хотел это сделать.
– безумно хохотнув, он до боли сжимает мою грудь.

Я жду пару секунд, думая, как оттолкнуть этого мудака, и наконец начинаю действовать.

Всё происходит на самом деле молниеносно - удар пах, в челюсть, а когда он умудряется схватить меня за шею, подбиваю его ногу и опрокидываю Винса на землю. Всё-таки нужно отблагодарить Кайлу за уроки самообороны.

– Если ты еще раз позволишь себе хоть пальцем ко мне прикоснуться, обещаю, я скормлю твои яйца собакам.

Винсент, лежащий на полу, слабо улыбается.

– А ты действительно изменилась, Дженкин.

***

– Мел, нам нужно поговорить.
– я врываюсь в комнату девушки, на ходу стягивая куртку и встряхивая воротник. Заметив сидящую на своей кровати Ким, я раздраженно закатываю глаза и недвусмысленно киваю на дверь.
– Прости, но тебе нужно свалить.

Ким вопросительно вскидывает брови и посылает Мел вопросительный взгляд. Но, тяжело вздохнув, она неохотно поднимается с места и покидает помещение. Я кидаю верхнюю одежду прямо на пол и падаю рядом с Тот.

– Винс сошел с ума. Вот прям совсем. Эта сука зажимала меня у стенки вчера ночью.
– я сердито шмыгаю носом и поджимаю под себя обе ноги, устраиваясь поудобней.
– Не хочу поднимать панику раньше времени, но мне всё это ох как не нравится. У нас ведь и без того несладкая жизнь, а с ним...

Мел продолжает пялиться на разворот какой-то дурацкой книги, совсем не реагируя на мои слова. Спустя пару секунд она, черт бы ее подрал, преспокойнейшим тоном произносит:

– Куртка.

– Что? Ты вообще...

– Подними ее.

Я, скрипнув зубами, протягиваю руку, чтобы дотянутся до вещей на полу и рывком забрасываю их под кровать. Мел тем временем захлопывает книгу и сует ее в ящик прикроватной тумбы омерзительного желтого цвета. Из нижнего ящика той же тумбы достает пачку сигарет и предлагает одну мне. Я, долго не думая, хватаю одну и еще долго держу ее в руках, прежде чем поднести ко рту.

– Сукин сын.
– шипит Мел.
– Я знала, что он не в состоянии не творить херню.

Я киваю и, делая небольшую затяжку, собираюсь что-то сказать, но Тот вовремя меня перебивает.

– Его рук дело?
– подруга указывает взглядом на мою разбитую губу, а затем моментально отводит взгляд.

Я киваю. От сигаретного дыма начинает кружиться голова и я жмурюсь, пытаясь подавить внезапный приступ тошноты.

Мел смотрит так, будто это её совсем не волнует, но в одну секунду выдает:

– Убью уебка.

Она со злобой смотрит на настенную картину, будто бы пытаясь прожечь в полотне дыру. Губы Тот кривятся, а брови неестественно опускаются вниз, делая ее лицо ужасным. В один момент лицо девушки становится привычным, а глаза наполняются холодным безразличием.