Я обязательно спасу Тот

Мы обе замолкаем. Нэнси качает патлатой головой, приглаживает волосы и тяжело вздыхает, заходясь в кашле.

– Прости, Брук, но я не знаю, как тебе помочь. Ким и Мел - мои друзья, правда, я бы сделала всё, чтобы вернуть их.

– Я же попросила...

– Они не мертвы!
– повышает голос Нэнси. Я щурюсь.
– Не мертвы, ясно?
– последнюю фразу она говорит уже тише.
– Они уехали с ними. Это действительно всё, что я знаю.

Я растерянно хлопаю глазами, не зная, что и сказать.

– Ты уверена?

– Да уверена, уверена.
– Нэнси выглядит довольно жалкой в своей тонкой куртке и непонятной желтой шапке. Девушка кутается в одежду, но, кажется, не может согреться.

– Она прощалась со мной, Калеб тоже. Мел... Мы виделись, но она была не особо разговорчивой. Не знаю, может, она им где-то на хвост наступила, или что-то в этом роде. Ну, знаешь, не выглядела она, как человек, который так сильно хочет уехать.

– Кто они, Нэнс?

Нэнси молчит, угрюмо глядя перед собой. Затем она морщится, будто у неё что-то болит.

– Их всех нельзя назвать каким-то одним словом. У каждого своё дело, какие-то навыки, принципы... Могу сказать только то, что Калеб -нормальный парень. А вот остальные...

– Чем они занимаются? Не просто ведь по стране путешествуют.

Нэнси осматривается по сторонам и, удостоверившись, что за ними не следят, начинает говорить:

– Они с востока страны. Ну, не все, конечно, но большинство. Есть парочка человек из Европы, но это так... Они занимаются разными делами. Отбирают, торгуют, покупают... Много всяких дел, понимаешь? Но они не работают вот так, в открытую. И не боятся, что о них узнают. У них есть "крыша".
– заметив мой непонимающий взгляд, она поясняет: - Люди сверху. Они делают всё, чтобы их любимчики не угодили в тюрьму.

– Мел могла перейти им дорогу?

– Не знаю, наверное. Ким ушла по своей воле, это точно, а что насчет Мел...

Я потираю переносицу и присаживаюсь на ступеньки. Нэнси шмыгает покрасневшим носом.

– Они могли что-нибудь с ней сделать?

Нэнси будто приходит в себя, оживляясь.

– С кем?
– хмурится она.
– С Мел? Нет, зачем? Это же не мафия.

– Ну хоть что-то.

Мы сидим рядом, обе поникшие и задумчивые.

– Знаешь, Ким иногда перегибала палку со всем этим.
– подает голос Нэнс, тяжело вздохнув.
– Ну, ты поняла.

Я усмехаюсь.

– Она уже давно перегнула эту чертову палку. Хуже не будет, верно?

Но, как оказалось, хуже есть куда.

***

Что мы ощущаем, когда чувство, что мы остались совсем одни, преследует от дома до учебы или работы, сидит в тебе, а мы ничего не можем с этим сделать? Одиночество, так оно называется? И мы понимаем, что у нас остались родители, друзья, но нет тех людей, с которыми жизнь казалось куда проще.

Вкупе с этим я ощущаю страх. Этот страх не сравнится с тем, что я переживала раньше. Это чувство, когда ты не можешь ничего сказать, все внутренности сжимаются в один ком, а тело дрожит, как в припадке. И больше всего хочется одного - сдохнуть прямо сейчас.

Еще я чувствовала себя, будто меня заморозили: стало холодно, я не могла двинуться с места, не могла сделать хоть что-то.

На улице стоит удушающая темнота. Тусклый свет фонарей освещает лишь небольшие участки, но толку от этого нет никакого. За всё время, что я прошла прочь от здания колледжа, куда мы с Нэнс зашли погреться, я успела замерзнуть - руки и ноги, казалось, превратились в ледышки.

Я оглянулась, когда мимо меня с ревом пронеслась машина, боязливо вздрогнула и продолжила идти.

Что делать дальше?

Я опускаю взгляд на темную землю, покрытую мраком, и наугад пинаю камешек.

Что произойдет со мной в следующую минуту? Час? А что случится завтра?

Дома меня ждет лишь тишина и пустота, записка на холодильнике повествует о том, что родители вместе с братом уехали за город. Моей прабабушке, которая чудом еще жива, стало плохо, они уехали к ней, но постараются вернуться завтра.

Я фыркаю, дочитав записку, комкаю её и выбрасываю в урну. Затем брожу по кухне, включаю свет, наливаю себе стакан воды и разом осушаю его. Неприятное чувство усталости никак не исчезает. Даже тогда, когда я, потирая заднюю часть шеи, прохожу в гостиную и валюсь на диван.

Загорается экран телефона. Гаджет начинает вибрировать.

Я закатываю глаза, со стоном усаживаюсь на диване и поднимаю мобильный, отвечая на звонок.

– Привет, Брук.
– почти веселым, вечно бодрым голосом говорит Софи, одна из моих хороших знакомых. Мы с ней дружим, если я не ошибаюсь, с первого класса, но еще никогда не были так близки, как сейчас.
– Ну что, что-то узнала?

– Да ничего особенного.
– отвечаю я, упираясь взглядом в стену.
– Помнишь Нэнси? Ну вот, я с ней говорила.

– И что она?

– Она уверена, что Мел с Ким уехали.

Повисает тишина, я коротко вздыхаю.

– Ну-у, это хорошо. То есть, теперь мы хоть знаем, что их не похитили и не убили.

– Откуда мы можем это знать?
– раздраженно говорю я.
– Если они не по своей воле уехали? Черт, Мел бы сказала.

– Брук, я понимаю, что ты расстроена и не можешь поверить, что она тебя предала, но, может, тебе стоит...

– Нет, не стоит.
– обрываю Софи я.
– Мел не могла уехать, не попрощавшись, ясно? Она бы дала знать.

– А если ты не знала её? Что, если она всё время водила тебя за нос?

Я откидываюсь на подушку.

– Ты вообще себя слышишь?

– Слышу.
– раздраженно произносит София.
– А ты подумай! Она уехала, ничего не сказав. Ладно, я не обижаюсь, мы не были так близки, как вы с ней, но она ведь бросила тебя! Вы же столько лет дружили!

– Дружили.

– Ну вот!
– возбужденно подтверждает она свои догадки.
– Может, нет? Ну, в смысле, если для неё это была вовсе не дружба?

– Софи, ты о Мел говоришь, а не об Иуде.

Она смеется, но я понимаю, что это совсем не искренне.

– С ними всё хорошо, я уверена.

С таким настроем я выхожу на улицу на следующий день, желая одного - прогуляться по местам, где мы когда-то гуляли с Мел и Ким. Странно, что я всё-еще надеюсь встретить их где-то там, сидящими на скамье, но опускаюсь на влажное дерево совсем сама.

Дни проходят стремительно, всё происходит, будто не со мной.

Полиция находит что-то в двух шагах от дома Мелани.