Я один вижу подсказки 6

Эти утяжелители не сковывали движений, но создавали колоссальную нагрузку, в первую очередь на сердце, которое прокачивало кровь по всему телу.

И тут появились они — Симеон и его «команда». Также здесь был и Ново. Интересно, что они здесь забыли?

Приход чужаков повлиял на всех. Понятное дело, что они пришли устраивать проблемы. Только непонятно — кому? Мне? Нет.

Они прошли мимо меня, как будто мимо пустого места. Логично, ведь буквально на днях я показал, что боюсь их до дрожи, покорно отдавая свою банку.

А теперь? Я просто сидел и смотрел.

Они подошли к какому-то полному, даже, можно сказать, жирному парню. На нём столько жира, что его вполне можно назвать свиньёй.

Честно говоря, я даже не запомнил, как его зовут. Имя его созвучно с какой-то птицей — то ли Орлан, то ли Лебедь. Здесь вообще много древнерусских имён, которые могут показаться странными.

Этот парень, кстати, отличается очень мягким характером. Стоит его припугнуть или слегка побить по мягкому телу, как он сразу начнёт всё рассказывать, всё отдавать — лишь бы его больше не трогали и не разговаривали с ним.

— Эй, Бурислав… — позвали его по имени, и я сразу вспомнил. Да, точно, его зовут Бурислав. Почему-то это имя напоминает мне буревестника, хотя не знаю, почему.

Начались придирки. Симеон критиковал всё подряд: его тренировки, внешний вид, характер. Мне было всё равно. Я просто находился в том же дворе и слышал их разговор.

Но другим это было небезразлично. У них тоже что-то вроде своей группы. Здесь вообще очень популярно объединяться в такие группы.

И за Бурислава вступилось несколько ребят — запахло дракой. Казалось, что вот-вот начнут бить друг другу лица. Я решил воспользоваться моментом для передышки.

Вух…

Гель гелем, но даже с ним мышцам нужен отдых.

Однако тут задумался об этом: Почему же Симеон был так раздражён?

Впрочем, сейчас не только он — все такие. Я бы назвал их «старичками». Это те, кто здесь уже больше года. Для них сейчас очень важный период.

Через три недели должны пройти соревнования-экзамен. Они проводятся раз в полгода. На них происходит отбор из первого, нашего, класса во второй.

Культиваторы внимательно следят за своими результатами, постоянно их оценивают. Например, если ты задержался в первом классе на год, это говорит о твоём хорошем таланте — этого достаточно для признания.

Если на два — тоже неплохо, но уже не идеально. А вот три года — это уже повод для странных слухов. К тому же, те, кто задерживаются на три года, редко остаются — их обычно выгоняют.

Поэтому все стараются сделать переход как можно раньше. Ведь неудача на следующем экзамене означает ещё полгода прозябания здесь. Никто этого не хочет. Я тоже. Возможно, поэтому я не жалею себя.

Я сидел, тяжело дыша, глаза закрыты. Важно было восстановить дыхание. Однако, несмотря на это, я вдруг ощутил, что воздух вокруг изменился — появилось какое-то неприятное присутствие.

Ха?

Я открыл глаза и увидел перед собой перекошенное лицо Симеона. Он стоял вплотную ко мне. Его толстый нос-картошка чуть ли не касался моего лица. Его глаза — то ли чёрные, то ли карие — внимательно следили за мной.

— Отдыхаешь?

— Волновать тебя не должно.

— Просто спросил.

— Да. Отдыхаю.

— Я вот тут понять не могу, — его глаза сузились, — почему у тебя такой быстрый прогресс? Может, поделишься секретом? Так сказать, поделишься опытом?

— Никакого секрета нет. Просто привык и тренируюсь.

Симеон не поверил.

— А может, это ты наш тайник вскрыл?

Хм… А мозги-то у него работают. Он действительно так думает? Или просто решил меня запугать? Интересно.

— Что? — я изобразил удивление, насколько позволяли мои актёрские навыки.

— Я наблюдал за тобой. Ты стал больше тренироваться, начал быстро прогрессировать. А ведь у тебя не должно быть геля. Или он всё же у тебя есть?

Чем больше он говорил, тем больше злобы звучало в его словах. Возможно, он так разговаривает с каждым. А может, только со мной.

Всё, что ему сейчас остаётся, — наблюдать за тренировками других. Как же это жалко. Правда в том, что тайник действительно вскрыл я. Но что ему ответить?

Я устало выдохнул.

— Слушай, дурачок, — слова сами сорвались с языка, — ты же отнял у меня банку. Так?

— Так.

— И теперь приходишь, заявляешь, что потерял её? У тебя и твоей тупоголовой троицы вообще мозги есть?

— Что?! — его лицо побагровело.

— Повторяю, если ты неудачник, то скройся в туман!

Симеон обернулся к своим:

— Видали, какой он дерзкий?

А затем, по-крысиному, без предупреждения, попытался ударить. Однако его кулак встретила моя ладонь.

Бам.

Удар был остановлен так просто.

Повисла тишина. Удивление застыло на лицах учеников, его группы и самого Симеона. Я всё ещё держал его кулак одной рукой.

— Видать, ты действительно стал слишком слабым.

Затем началась драка. Или, точнее, настоящий махач. Почему сейчас?

Разве нельзя было просто прикинуться дохлой собакой, как я обычно делаю? Можно. Только зачем их бояться? Зачем юлить и притворяться, если можно преподать урок?

Разве не для этого люди стремятся к силе — чтобы обрести власть над своей жизнью и над жизнями других?

Симеон бросился вперёд, занося кулак для удара. Слишком медленно. Я уклонился простым наклоном и ответил связкой: короткий удар в солнечное сплетение, затем поднял ногу — прямо в висок.

БАМ!

Его голова дёрнулась назад, ноги подкосились. Не давая ему опомниться, я добавил боковой удар в челюсть. Симеон рухнул на землю, словно лёг спать. Говорят, хороший сон важен. Уверен, разбудить его сейчас будет сложно.

— Ах ты, мелкий!

Ново атаковал со спины — я услышал его шаги за секунду до удара. Резко развернулся, перехватил его руку и дёрнул на себя, одновременно выбрасывая колено вперёд.

Удар пришёлся точно в диафрагму. Глаза Ново расширились, воздух с хрипом вырвался из лёгких. Он упал на землю, судорожно хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

АХ. АХ.

Вообще, я не использовал руку, но ноги применял часто. Удары коленом, лоу-кики, удары ногами в голову — вот что составляло основу моего стиля.