Я один вижу подсказки 6

Однако в какой-то момент Тьмо так сильно разгорячился, что решил показать нам, кто здесь папа. Точнее, мама.

— Сейчас я покажу результат моей двадцатилетней работы…

Оказалось, что этот дикарь не просто так сидел в пещерах, а выращивал что-то важное. То, чего все мы должны были бояться. У этого существа была даже отдельная мини-пещерка, к которой он подошёл и вежливо попросил:

— Выйди и покажись нашим гостям.

Он протянул руку в эту маленькую пещеру и достал её обратно. Однако та уже не была пустой — на его руке находился большой паук размером с человеческую ладонь.

Панцирь отливал маслянисто-чёрным, восемь глаз одновременно смотрели на всю пещеру. Мощные лапы, покрытые жёсткими волосками, медленно перебирали воздух. А главное — знак на брюхе, красного цвета, в форме песочных часов. Я знал её название — чёрная вдова.

— А вот и её детки… — второй рукой он вытащил пять пауков поменьше. Те были точными копиями своей матери, просто маленькие, как домашние паучки.

— Вы бы знали, как же тяжело вырастить каждого из них.

Оказалось, что ему пришлось тяжело, и именно из-за этого кропотливого процесса он и не сошёл с ума.

Когда прозвучал вопрос: «Зачем они тебе?», Елох, всё это время молчавший, пощёлкал пальцами, чтобы привлечь всеобщее внимание. Он приподнял свою рубаху, показывая рану на груди. Однако то, что произошло дальше, заставило всех в комнате ощутить отвращение.

Из-под кожи, прямо у сердца, проступили очертания паука. И не просто знак, а реальный, маленький, притаившийся под кожей. Это зрелище вызвало волну тошноты, по крайней мере у девчонок. И тут стало понятно — так создаются или рождаются Рабы Тьмы.

То есть Елох не говорил, что он раб именно этого дикаря из пещеры. Он говорил, что это общее название для тех, кто принадлежит культу. Они посвятили себя тьме. Тьмо к тьме не относится — вся путаница возникла из-за нелепого имени, которое, как я понимаю, он сам себе дал.

Так в чём же суть? Тьмо хочет внедрить в тело по одному пауку каждому, тем самым подчинив нас. Он также сказал, что не все могут пережить этот процесс — кто-то может умереть. А те, кто выживет, будут контролироваться с помощью Матери, той самой здоровенной Чёрной Вдовы.

А что будет после? Тьмо сказал, что после мы разойдёмся кто куда. Кто-то покинет школу и отправится в культ, кто-то продолжит обучение, так как им нужно больше людей в школе — идёт наращивание сил. В общем, Культ умеет планировать. Каждый шаг просчитан заранее.

Он говорил, всё говорил, а я не понимал его.

— Прости, Тьмо.

— Да? Что-то хочешь спросить?

— Конечно. Я вот одного не понимаю. Ты говоришь, что эти пауки безумно ценные, рассказываешь, как долго их выращивал. И я понимаю, что ты хочешь сделать рабами Культа Далемира и Лето.

Те возмутились: «Э?»

— Даже понимаю, почему Вею и Мичуру. Отчасти.

Те тоже обиделись — я как бы принизил их способности.

— А я вот тебе зачем? Я же просто носильщик?

Казалось бы, зачем задавать такой тупой вопрос? Однако мне показалось, что он не только не глупый — он очень умный. И чрезвычайно важный.

И Тьмо не подвёл. Этот мерзкий парень и так постоянно пялился на меня, а сейчас в его глазах и вовсе блеснуло что-то странное. Он будто говорил: «Какой же ты дурак». И выдохнул.

А я не люблю себя чувствовать дураком. В любом случае Тьмо сказал:

— Ты ошибаешься.

— И в чём же?

— Ты думаешь, всё это ради Далемира и Леты? — он аж засмеялся из-за этого. — Вся эта миссия была из-за тебя! — он указал на меня пальцем. — На тебя положил глаз сам Патриарх Культа.

— Почему я?

Конечно, понимаю, что я главный герой. Ну, в контексте этого испытания и всё такое. И проблемы должны сами сыпаться мне на голову. И всё же я веду себя предельно аккуратно. Как вообще Патриарх Культа узнал обо мне?

— Ты ведь наследник школы Шивы. Конечно, не ты ему нужен. А в тебе что-то есть, что нужно патриарху.

И тут меня накрыло осознание. Так я всё же спалился? Наивно было полагать, что никто не заметил меня на экзамены. В тот раз, когда появился знак — «?».

Вероятно, заметило так много людей, самых влиятельных. Шпионы уже разнесли эту весть по всем школам, по всем сектам и культам. Теперь, наверное, будет столько проблем, сколько я в жизни не решал.

Что ж… херня случается. В любом случае быть рабом Тьмы — это же не смерть. Какая мне разница, где становиться драконом? Хоть там, хоть там. В доброй школе я добрый, в злобном культе я злой. Мне в принципе везде хорошо.

Почему я так говорю?

Ведь Тьмо, когда говорил, подходил всё ближе. Шаг за шагом. И уже стоял совсем рядом со своей паучихой на руке. Он взял одного из маленьких пауков и сказал:

— Открой-ка свой рот.

Глава 18 — Мичура

Слова Тьмо звучали вызывающе, даже неприлично.

Чего он хочет? Чтобы я открыл рот?

Сейчас я тебе открою, собачий потрох. Желание подняться и врезать ему по тупой голове накатывало волной. Ещё бы — он вывел меня из себя.

Впрочем, цепи удерживали меня — не только физически, но и психологически. Гнев копился, но я понимал: силы неравны. Нужно думать, как выбраться из этой ситуации.

Ведь между Культом и Школой огромная пропасть в возможностях и развитии. У Школы Горыныча, для таких как я, гораздо больше.

В темноте пещеры мерцала лишь одна лампа, слабо освещая пространство. Тьмо не терял времени. Он выбрал одного из пауков, схватил его и помахал у меня перед глазами.

Я хорошо видел крошечную чёрную вдову. Её глянцевое тело блестело в свете лампы, а тонкие ножки беспомощно перебирали воздух. Паучку явно не нравилось, что его держат вот так — он изо всех сил пытался опуститься на землю.

А вдруг я не умру? У меня ведь два сердца. Могу просто прикинуться рабом Тьмы. Тогда смогу извлекать выгоду с обеих сторон.

— Хорошо.

— Сдался? — усмехнулся Тьмо. Ему это определённо нравилось. Когда всё идёт по его плану, он получает особое удовольствие.

— Выбора всё равно нет, — сказал я, стараясь говорить спокойно. Тем более Всеведущий молчал — ни подсказки, ни намёка. Действовать самому сейчас слишком опасно. Казалось, я иду по самому краю пропасти.

Выбора нет… Я глубоко вдохнул и широко открыл рот.