Я останусь с тобой навсегда

Мы все на земле транзитом

Ослабев, сам себя утешал шторм ворчанием нервным, влажный ветер, играя со мною, трепал платья шёлк; сумасшедшие мысли шептались с мечтающим сердцем, золотистое солнце касалось рассерженных волн. Ударяясь о берег, те резво взлетали ввысь птицей, над водою кружились блестящие брызги толпой. Пена таяла, соль оставляя невидимой низкой; отливало бордово-оранжевым мутное дно. Не казались знамением ярко-кровавые краски… Очарованной… мне никуда не хотелось спешить. Напоённый теплом воздух ба^'ловал нежною лаской, ясно виделась даль и казалась прекрасною жизнь.

* * *

Лунный свет утопал в фиолетовом мареве ночи; в крапах жёлтых каштан под открытым окном шелестел. Не спалось. Комом в горле стояли печальные строчки. Было трудно понять, что тебя нет уже на земле.

О море и дружбе

Там… где ты… с каждым днём холоднее, на кустарниках охра блестит, там всегда в летний месяц последний грозовые рвут небо дожди. Август тоже другим стал на юге — зори позже и раньше темно… Приезжай поскорее, Танюха, я мечтаю о встрече с тобой. По проспекту и улочкам узким нас прокатит знакомый таксист; мы на пляж убежим ранним утром, булку хлеба для птиц прихватив. Ты увидишь, как солнце, качаясь, отражается в синей воде, удивишься прожорливым чайкам и количеству праздных людей. До измора наплававшись брассом, мы четыре пломбира съедим, вспомним всех одноклассников наших и, вздохнув, перейдём на стихи. Из беседки мы вечером будем любоваться пейзажем кавказским и малиновый тающий пудинг запивать охлаждённым шампанским. Всё… Что было под грифом «секретно» рассекретим, назвав имена, с лёгким сердцем уснём на рассвете, перед сном прочитав «Отче наш». ПРИЕЗЖАЙ…

Заря

В шелках невероятных… без охраны всевечная любимица богов, всегда с благим желанием в час ранний бесшумно покидает свой альков. Цветами яркими переливаясь, покой она венчает с тишиной… Её лучи, изящно изгибаясь, заглядывают в каждое окно. Добра и благоденствия желая, горит она божественным огнём. Для всех горит, в веках не изменяясь… день новый начинается с неё. Бывает, что метели и туманы без умысла её скрывают лик… Она, прорвав завесу, так же рано свет сеет, бережно касаясь их.

Королева в кавычках

Сегодня день не мой… не весел глаз прищур. Но… что бы ни случилось в жизни личной, соседок и подруг я в душу не впущу, зачем кому-то знать, что в ней творится. Оставлю в зазеркалье безотрадный вид, к губам притронусь розовой помадой, спокойно шею дважды жемчугом обвив, уверенно скажу: «Ну вот… теперь… что надо»! Послав сама себе воздушный поцелуй, спущусь без лифта, шелестя нарядом, непринуждённо дверь двойную распахну и выйду королевой из парадной. В ближайшем скверике скамеечку найду \любимую\ под старой низкой липой, окину взглядом высь и в яркую лазурь легко на волю отпущу обиды. Пусть неприятности, в заоблачность летя, смешаются с пылинками вселенной; всего главнее мне… не растерять себя, а остальное… всё второстепенно.

Мой мир

Меня года нисколько не пугают. Под скрип пера, когда все крепко спят, я также до безумия влюбляюсь, разлюбленной рыдаю в три ручья. Для строчки важной рифму подбирая, не замечая… сколько на часах, я то хвалю себя, то укоряю, стараясь стих правдивый написать. Подруг тревожить частыми звонками, так просто поболтать… желаний нет. В час сумерек, мобильный отключая, люблю побыть с собой наедине. Мне непонятен праздный шум компаний — наводит грусть веселье без причин. Я в спа-салонах в зимний день не загораю и редкий гость в бути^'ках дорогих. Окинув взглядом пышный мех в витринах, я ощущаю боль и стон зверья; «винтажные новинки» на блошином восторг не вызывают у меня. Не отжимаюсь я в спортивных залах, жарой не извожу себя в парной. От дел мирских почувствовав усталость, ищу покой в обители лесной. Мне нравится, травинки раздвигая, ласкать глазами крохотных маслят и слушать, как по мамочке скучая, птенчата-несмышлёныши пищат.

Бинтом в ней раны не затянешь

Случайности непрошенных потерь.

Что может быть ещё закономерней?

Я изменил бы прошлое теперь,

Да в будущее что-то плохо верю.

http://www.stihi.ru/2009/11/06/2266

Мерцая белым опереньем, метель, скуля, стучится в дверь, рождает жалобное пенье печальных мыслей круговерть. И верой в светлое не теша, мелькает пройденная жизнь… Любви, непрошено ушедшей, желанья нет сказать: «Вернись»! Поверив в счастья невозможность, забыться хочется во снах; душа, истерзанная прошлым, не хочет будущее знать. Сверхпереполненная грустью, она хронически больна — устала, не рождает чувства и не пьянеет от вина. Вспять возвращающую память, её измучил непокой, бинтом в ней раны не затянешь, не облегчишь святой водой.

Салют, Москва!

Салют, Москва! Не виделись мы год. Соскучившись, тебя обнять хочу. Количество домов твоих растёт. О жителях… с улыбкой промолчу. Прими от моря Чёрного привет, оно давно ждёт в гости москвичей. На пляже каждый камешек прогрет, а волны золотятся от лучей. Июнь… У нас больших различий нет. Ночами только разница в тепле. Ещё… немного раньше твой рассвет и позже ласка щедрых тополей. Величие твоё и красота открыты для обзора в час любой; здесь где-то возле Крымского моста живёт мной незабытая любовь. Ну вот, Москва, вновь опустился дождь, выходит… не пойти мне никуда. А, может к нам его ты перешлёшь? В обмен… тебе я свой загар отдам.

Что такое счастье

Счастье — это не послания в стихах… Это не успех и не известность. Счастье это… если двум сердцам день и ночь желается быть вместе. Это — не бассейн с крутым гуру, не избыток роскоши гламурный. Счастье — это чай из нежных рук, если ты лежишь с температурой. Счастье — не желание вкушать вместе шелест новенькой банкноты, а послушать, в унисон дыша, тишиной написанные ноты. Счастье — просто: «Я люблю» — сказать, вместо разговора про погоду. Счастье — утром, не открыв глаза, целовать колючий подбородок.

Моcква… начало июля

Капризна погода в столице, чуть что не стесняется слёз; синоптики, «даме» в угоду, с улыбкой вещают прогноз. Июль наступивший в опале: то ветра безумного шквал, то небо под серой вуалью, то чуть ли не мягкий асфальт. Янтарно не выглядят липы, дымящийся цвет облетел, в траве расплодились улитки, от влаги мчит вверх чистотел. Не кру^'жится пух тополиный всё меньше его во дворе, застряв между веток калины, он жмётся к шершавой коре.

* * *

Капризна погода… но если рассыплет Ярило лучи, на улицах шумно и тесно… домой не спешат москвичи.

Тревожная ночь

По небу безразличному устало, набросив балахоны абы как, плывут, толкаясь, хаотичной стаей в неведомые дали облака. Облюбовав гипюровую шторку, свет лунный замер в абрисе кружав, и кажется алмазные иголки серебряными нитками шуршат. К стеклу туманным взглядом прислонившись, я представляю белый-белый снег… и вдруг хор певчих мамину молитву запел негромко в вязкой тишине. Сползало покрывало ночи липкой передо мною плыли образа^', не обжигали мысли, боль утихла… смыкались истомлённые глаза.

Москва…

июнь 2010 год

больничная палата

Не прощай, а до свиданья…

Уезжаю без рыданий, немо вяжутся слова… — Не прощай, а до свиданья, златоглавая Москва. Счастье дней необычайных забираю я домой, разлучаясь, обещаю прилететь к тебе зимой. Скоро, диктору поверив, проводник поднимет «стяг», вздрогнут тамбурные двери, поезд тронется пыхтя. Под колёсный стук ритмичный буду лик твой вспоминать… Жаль в сегодняшней столице не такой, что был Арбат. Дух его уже не прежний, новый век — другая жизнь; жалко, что в дыму кафешек, растворился романтизм.

* * *

Путь свободен. Свет зелёный. Завтра — море… А пока — На вокзал смотрю влюблённо: «До свидания, МОСКВА!».