Я подарю тебе боль
Шрифт:
Но скоро все будет иначе. Он сделает ей на Новый год подарок…
Эдуард представлял, как она сойдёт с ума от счастья. Как бросится его благодарить…
Он предвкушал этот момент, и совесть больше его не мучила.
– О чем думаешь? – шепнула она, шаловливо проводя ноготком по его груди.
– О том, что встречу Новый год без тебя… мне так от этого тошно! Но я приеду сразу же, как смогу…
Её личико омрачилось, погрустнело…
– Это несправедливо! – проговорила она обиженно. – Я тоже хочу, чтобы ты со мной был в этот праздник… а в итоге придётся встречать
Её глаза заблестели от слез. Он ощутил себя бесконечно виноватым…
Притянул её к себе ближе. Принялся целовать её личико… Бормотал:
– Ангелинка… Ангел мой… прости. Прости, любимая…
Она застонала ему в губы. Он – вновь потерял над собой контроль…
Возвращался домой с глубоко угнездившимся в груди чувством тоски. Кажется, ничего в жизни не давалось ему так тяжело, как необходимость оставить её, разгоряченную, одну в постели и ехать к опостылевшей семье…
Погруженный в эти мысли, он не сразу заметил Яна, ждавшего его у подъезда.
Очнулся только тогда, когда сын перерезал ему дорогу…
– Ну и где ты был? – неожиданно спросил Ян.
Эдуард сурово нахмурился.
– Ты же прекрасно знаешь, что у бабушки.
Сын вдруг усмехнулся – неприятно, нагло…
– Прекрасно знаю, что нет. Обсудим это?
Глава 6
Поначалу екнуло сердце, похолодели ладони. Выражение лица Яна ясно давало понять – сын что-то знает.
Мысли заметались в голове, как стая встревоженных птиц. Воображение живо нарисовало все то, что ему грозит в случае разоблачения…
Потяжелели внутренности. Закипел мозг, ища возражения на ещё не прозвучавшие даже обвинения…
А потом на смену смятению пришёл протест, почти злость. Он что, станет бояться собственного сына?!
– Что – это? – уточнил Эдуард, стараясь говорить уверенно, холодно, чтобы Ян понял – его не продавить. – Не понимаю, что нам обсуждать.
– Ну, например, то, где ты был на самом деле, - произнес сын с нажимом, презрительно прищурившись. – Я знаю, что ты какую-то девку в кабинете своём шпилишь. Малышка – так ты ее называл? Даже любопытно, все совсем банально и это твоя секретутка – как там её звать?
– или ты нашел кого поинтереснее?
Сердце резко упало. Эдуард понял – сын и правда все знает. А потом его догнала ярость – Ян посмел назвать Лину девкой! Почти проституткой!
– Язык свой прикуси! – взорвался неожиданно сам для себя. – Ты даже не знаешь…
«Кто она. Какая она».
Но этих слов он все же не сказал. Осекся. Осознал вдруг, что практически признал, что у него действительно есть женщина на стороне…
Следом пришло ещё одно осознание – судя по всему, Ян ещё ничего не сказал Даше, иначе попросту не караулил бы его здесь.
Эдуард достаточно пожил на свете, чтобы ясно понимать – на все есть свои причины. Сыну что-то было от него нужно.
И даже нетрудно догадаться, что именно.
Накатила усталость, почти отчаяние. Как ему надоело врать! Как достало притворяться, что все по-прежнему, что эта поганая жизнь его устраивает!
– Что тебе нужно? –
спросил сына прямо.Заранее зная ответ.
– Мне нужна квартира, - так же, не таясь, заявил Ян.
Стало тошно. Разве мало он ему дал? Годами горбатился, чтобы дети ни в чем не нуждались! А что в ответ? Такое вот потребительство?
Эдуард сложил на груди руки. Проронил…
– Кажется, мы уже обсуждали это на днях. Ты думаешь, с тех пор на меня мешок с золотом вдруг свалился?
Сын поморщился.
– Пап, ну мне же не пять лет. Уж на начальный-то взнос ты сейчас найдёшь, а значит – можешь взять ипотеку. Потом, как выплатишь, перепишешь квартиру на меня…
Эдуард хохотнул, примиряясь с мыслью, что его шантажирует родной сын. И вот такого человека он воспитал?
Он стоял, проигрывая в голове все возможные варианты дальнейшего развития событий.
Согласиться? Сделать только вид, что согласен, оттягивая время? Или попросту признаться во всем, сжечь все мосты?
Ян вкрадчиво добавил…
– Подумай, пап. Я ведь на твоей стороне могу быть. Если решишь с матерью разойтись – поддержу тебя в суде…
От слова «суд» замутило ещё сильнее. Эдуард потёр лоб, произнес…
– Про ипотеку ты, значит, в курсе, а про то, что это делается не за один день – видимо, нет. До Нового года осталось всего ничего! Раньше, чем после праздников этим всем заняться не получится…
Он говорил все это, а сам думал – как выйти из развода с наименьшими потерями?..
– Значит, после Нового года, - кивнул Ян. – Ничего, я подожду. Но не забуду, не думай.
31 декабря
Едва зашёл в квартиру, которая буквально кишела людьми, была полна суматохи и шума, сводила с ума гулом голосов – сразу захотелось сбежать.
Оказаться бы сейчас с Линой наедине! В новой квартире, которую выбирал так придирчиво, с огромной любовью…
Но вместо этого он приветствовал друзей, родню, почти на автомате отвечал на их вопросы, раздавал дежурные улыбки, спрашивал в ответ что-то из вежливости…
Завидев его, тут же подскочила мать, которая до этого трещала с сестрой. Проворчала…
– Твоя жена так и не научилась нормально запекать курицу! Я уже по запаху чую – она сухая и невкусная!
– Предложение помочь мне на кухне все ещё в силе, Вера Андреевна, - раздался рядом голос Даши. – Кстати, я не успела поинтересоваться – как ваше самочувствие?..
Мать недовольно поджала губы, а потом выпалила:
– А ты что, ждёшь, когда я окочурюсь? Фига! Я намерена жить двести лет!
Эдуард едва не расхохотался. Вот ведь прямолинейная старая гарпия!
Даша, тем временем, недоуменно выгнула бровь…
– Живите на здоровье. Просто Эдуард говорил…
Он тут же взял жену под руку, требовательно развернул к себе. Поморщившись, одними губами шепнул:
– Не надо.
Вот что ценил в Даше, так это то, что она умела понимать его без лишних слов, знала, когда тему продолжать не стоит. Жена едва заметно кивнула на его слова, отошла…
Пронесло. Только и не хватало сейчас, чтобы мать заявила, что он вовсе и не навещал её на днях…