Я посажу тебя в клетку

– Тащи свою, пока еще целую, задницу домой!

– Пап!

– Развернулась и сбрызнула отсюда.

– Папа!

В поединке коза явно проигрывала. Пора было вмешаться.

– Андрей Григорьевич, присядьте, - я дождался, когда он тяжело опуститься на диван напротив меня, потом взял подписанные им документы и помахал в воздухе между нами. – Ваша дочь совершеннолетняя, дееспособная. И мне кажется благородной её попытка сохранить ваш бизнес.

– Она дура, - огрызнулся Обухов.

– Тут возразить нечем, - согласился я.

– Ой, вот только не надо…

– Помолчи.

– Заткнись!

Коза вздернула подбородок, обошла стол, вертя своей попкой перед носом, и села рядом с отцом, закинув ногу на ногу, снова на секунду выбивая меня из колеи похотливыми образами.

Так, собрался, Рус. Ты потом с ней наиграешься, когда окончательно уложишь на лопатки папашу.

Обухов помолчал некоторое время, потом вздохнул:

– Я так понимаю, от меня уже ничего не зависит?

– Нет, папа, я все решила. И не хочу, чтобы ты расплачивался за мои ошибки.

Ей бы пафоса в тон поменьше, даже я проникся.

– С ней ничего не должно случится, - проговорил Обухов, глядя мне в глаза.

– А как в этом случае я буду ее перевоспитывать? – усмехнулся я. – С ней много чего случится. Но она останется живой, если вы об этом.

– И как долго ты собираешься её воспитывать?

Я смерил козу оценивающим взглядом. Та сразу поддалась вперед, расправляя плечи, выпячивая грудь и облизывая губы. Нарочно или подсознательно – неважно. Но как долго коза будет заблуждаться на свой счет?

– До конца года – она моя. Потом отпущу.

– Ого, у тебя аппетиты, - улыбнулась Обухова, многозначительно улыбаясь.

Так ведь она реально собирается отработать залет сексом! Вот с этого и начнем обламывать.

– До нового года? – неуверенно переспросил отец. – Уверен? Если что, я заберу ее раньше.

И это была сделка.

Я поднял договор, на глазах Обухова разорвал его и подал руку Юльке, перетаскивая на свой диван.

– Пока не отпущу её – вы не вмешиваетесь.

Коза неуклюже плюхнулась рядом, заваливаясь на меня и обдавая своим обволакивающим ароматом.

Пахнет как течная сучка. И ведь мне придется обламывать не только ее инстинкты, но и свои. Мать её!

– Так не пойдет, - вдруг рявкнул Обухов, и я тут же пожалел, что не оставил договор в качестве страховки. – Я не смогу просто взять и отдать дочь сутенеру.

– Полегче, - предупредил я, удерживая Юльку, поглаживая её по оголенному плечу.

Сейчас, почувствовав её рядом, почти в своей власти, я знал, что уже не упущу добычу. И Обухов нихрена не сможет с этим сделать. Пусть его телохранители напряглись, но я находился на своей территории. И возможностей в этом городе у меня больше, чем у Обухова.

– Я не знаю, что ты задумал, но при дочери останется её телохранитель.

– Пап, - пискнула из-под руки Юлька.

– Цыц. Вот пока воспитанием занимаешься ты лично и это не угрожает её жизни, он вмешиваться не будет. Но пускать дочь по рукам или сдирать шкуру – не позволит.

Юлька затряслась, а я только усмехнулся. Пускать козу в расход я и не собирался. Моя репутация мне дороже мести. Закапывать козу тоже не имело смысла. Значит и её бугай моим планам не помешает.

– Ребят, найдите и приведите Козлова.

Я поперхнулся:

– Кого?

– Это Глеб. Глеб Козлов – мой секьюрити, - пробормотала коза, не спуская с отца взгляда, но шаловливой рукой уже наглаживая мне пах.

Твою же… господи! А жизнь то становится ярче!

– А как же я, Руслан Александрович?

Девственница из Иванова сидела, гордо выпрямив спину, с укором посматривая на прильнувшую к другому боку Юльку. Вот в чем огромная разница между уже попробовавшими секс и ни разу к нему не стоявшими. Коза тонко, а иногда нагло дергала мои инстинкты, полагаю вполне осознанно, чтобы я ни на миг не забывал, что она рядом, что она готова, что там уже влажно. И я периодически подавлял в себе ответные реакции, чтобы мое состояние не заметили другие, но коза точно чувствовала мою реакцию, наглаживала её и сжимала своими наглыми пальчиками.

Зато девица из Иванова отсела далеко, демонстрировала обиду и ждала, когда я брошусь утешать и добиваться её. Идиотка. Позвонила, чтобы я лишил ее девственности, и теперь начинаются какие-то непонятные мне игры в «дар божий», который я не оценил.

– Пожалуй, детка, у нас с тобой ничего не получится, - протянул я, доставая купюру из бумажника и протягивая девице. – Мой тебе совет – возвращайся в Иваново и выходи замуж по любви.

Девица поджала губы, презрительно поглядывая на деньги в моей руке. И тут вдруг ожил Обухов.

– Новенькая?

Я заметил его заблестевшие глаза и жадность, с которой он оглядывал девственницу. Почувствовал, как напряглась Юлька, собираясь вмешаться, и ответил Обухову, удерживая его дочь.

– Только что из провинции. Не объезженная. Хочешь? – дождался нетерпеливого кивка Обухова. – Забирай. Будет ломаться – позвонишь мне, я улажу вопрос. И…

Я уже встал, подтягивая вверх немного подохреневшую козу.

– И без насилия. Никаких следов на лице.

Подошедший Козлов козы еще явно не въехал в ситуацию, но мое терпение уже истончилось. Очень хотелось приступить к следующему акту нашей с козой истории.

– Идешь за мной и слушаешь меня. Не сработаемся – вылетишь нахрен.

Проговорил и пошел на выход, уверенный, что бугай плетется за мной так и не догоняя перестановку сил, но будучи все еще привязанный к Юльке, которая семенила рядом.

– Русла-а-ан! – донесся в спину тонкий голос девицы из Иванова.

– А как же я? Я не хочу обратно домой!

– Ты? – мне пришлось остановиться, оттолкнуть бугая, слишком тугого на быструю реакцию. – Все хорошо, девочка. Ты уже пристроена. Постарайся понравиться этому дядечке.

Удовлетворение на лице Обухова резко контрастировало с ужасом на лице девственницы. Твою срань, неужели они все едут в столицу за сказкой?

Хотя, в моем случае, пусть и дальше стекаются – красивые, свежие, наивные… Кому-то я действительно могу устроить сказку, как чертов Волшебник Изумрудного города.

– Ты серьезно только что подсунул под моего папу эту шлюху?

Я вспомнил о главном приключении на этот вечер, когда коза щипнула меня за бок и сурово сдвинула брови.

Она серьезно? Пытается меня строить?