Я познаю мир. Горы

Политику тоже не стоит припутывать к этому благородному делу, а то не исключены совсем противоположные замыслу результаты. К примеру, есть ледник «Серп и молот»: может, когда–то он и звучал возвышенно, а сейчас вызывает шутку – «как серпом по молоту»... Вождей тоже лучше не привлекать для значительности. А то сегодня его безмерно славословят, а завтра выясняется, что он прохиндей и демагог, а то и преступник. И тогда возникает необходимость переименований.

Конечно, лучшая топонимика – по особенностям месторасположения. Но при этом нужно не забывать, что уже полно «Высоких», «Низких», «Средних», «Крайних», «Мощных» и т. п. Целесообразно сохранять местные названия по вытекающим речкам, ущельям, долинам. Словом, как рекомендуется в одном наставлении молодому гляциологу, «открывая новый гляциологический объект (площадью не менее 1 км²), нужно стремиться называть их оптимистично. В печать не будут приниматься описания ледников и снежников с названиями типа «Хмурый», «Неприветливый», «Склочный» и т. д.»...

По высшей категории трудности

В чудесный горный край Верхнюю Сванетию профессор Б. Н. Делоне прилетал из Москвы самолетом. Для экономии времени.

Как ни был занят научной и преподавательской работой, а всегда старался выкроить хоть пару недель для перелета в горы. Ведь общался он с ними уже ни мало ни много около полувека. Как началось это в 1903 году в Доломитских Альпах, так и запрограммировало^ на всю жизнь. Тогда он тринадцатилетним мальчишкой вместе с отцом поднялся на вершину Мак–Гарт. И увидел в далекой дымке не только Венецию, чарующую панораму, но и, кажется, полмира. С тех пор он взошел более чем на сто вершин в Альпах, Карпатах, на Алтае.

Но особо ему стал близок Кавказ. Здесь не только исхожены им бесчисленные тропы, совершены памятные подъемы, но и организован им в 1934 году первый высокогорный стационарный лагерь на поляне Штулу. Потом за полтора–два десятилетия таких подобных прекрасно оборудованных уголков со спальными домиками, столовыми, клубами появится много – в Приэльбрусье, в ущелье Адылсу, в Домбае, здесь, в Верхней Сванетии, в Ингурском ущелье, В окрестностях на выбор любые высоты и для начинающих альпинистов, и для мастеров.

Но, конечно, самая из самых, одна из наиболее крутых и, что называется, грозных и опасных – Ужба. От самого названия веет холодком. Борис Николаевич был в числе тех первых известных советских альпинистов, кому удалось одолеть ледяные наплывы и скальные обрывы Ужбы. (Из тех первых прославленных покорителей Алеша Джипаридзе и Миша Иосилиани трагически погибли.)

Необходимо, чтобы молодыми восходителями был учтен опыт первопроходцев. Борис Николаевич – великолепный рассказчик. Ему было что поведать по технике, истории альпинизма, по обычаям и помощи местных горцев. Сваны опасливо посматривали на очень уж горделивую, часто закутанную в облака и туман неуютную Ужбу.

Красота красотой, но в любую минуту от нее можно было ожидать каверзы – обвалов, камнепада, снежных лавин. И поэтому, когда первые восходители отправились на ужбинские склоны в близлежащем селении, люди не спали. Ночью они жгли костры на окраине. Этим они давали знать ушедшим, что о них здесь, внизу, не забывают ни на минуту и что в случае чего к ним незамедлительно придут на помощь. И от этих увиденных костров там, вверху, в холодной ночи восходители ощущали поддержку, тепло человеческих сердец.

Тогда, в 30–е годы, профессор Делоне, сам постоянно ходивший в горы, немало приложил сил к призыву молодежи в это растущее движение. Говорят, что он даже требовал от своих аспирантов посвящения в «свою веру». Он определял альпинизм не просто спортом. «Это – мировоззрение, утверждающее простые истины, восславляющие добрые вещи: храбрость и товарищество, желание узнать и желание помочь, преданность цели, смысл и радость дерзания, чуткость и поразительное мужество».

Горами накладывается определенный след на характер человека. Уж не говоря о значении для работы. «Суровые горы словно советовали мне: нельзя относиться к жизни по–рабски, ждать, когда от великих щедрот науки перепадет кусочек и тебе. Спорт научил меня понимать одно: все свои усилия надо направлять на решение главных задач».

Как не вспомнить еще и еще раз с благодарностью отца, известного ученого, математика, за то, что не только привил любовь к науке, но и взял подростка–сына с собой в путешествие, научил впитывать в себя красоту гор. Запаса впечатлений хватало на целый год. А затем требовалась подпитка... Борис Николаевич стал тоже заметным математиком, членом–корреспондентом Академии наук СССР. А без гор, вероятно, и не было бы этих успехов.

Свою «алгебру» он внес и в гармонию гороведения. Мало назвать ту же Ужбу трудной, крутой, опасной, наделить другими подобными эпитетами. Не лучше ли дать более точное определение? По инициативе Бориса Николаевича в 1937 году была проведена классификация более чем двухсот вершин Кавказа, Средней Азии и Алтая. Вершины делились на пять категорий трудности: 1–я – с подразделением на А и Б – легкие, 2–я (А и Б) – средней трудности; 3–я – трудные, 4–я – очень трудные; 5–я – крайне трудные. Для сравнения отметим, что тот же могучий и намного более высокий (5604 м и 4710 м), но более пологий, «покладистый» для подъема Эльбрус имеет только 2–ю категорию трудности. И расположены они не так далеко друг от друга – в центральной части Главного Кавказского хребта. Можно сказать, соседи.

Ужба оказалась 5–й категории трудности. А тем, кто решался «покорять» ее, взбираться на нее, тому она при осложнении погоды казалась и кромешным адом.

Сколько троп пройдено с того времени

В 1925 году молодой профессор Ленинградского университета летом приезжает на Кавказ, в Тиберду. Домбайскую поляну он назвал подлинным храмом природы. После неоднократных приездов и целого ряда восхождений он счел необходимым написать и издать своеобразный путеводитель для альпинистов «Вершины Западного Кавказа» (1938). Оживляясь перед молодыми слушателями, он вспоминал, как они тогда, в начале 30–х годов, готовили первые группы ленинградцев для восхождений на Кавказе. Сами шили спальные мешки. С немалыми трудностями разыскивали мягкие пожарные веревки, сами испытывали их на прочность для страховки. Для питания запасались мешками сухарей. А для триконей на горные ботинки использовали металлические петли для форточек – подбивали их на подошвы. Словом, энтузиазм и инициатива били ключом.

Среди учеников и последователей в альпинизме Делоне – его коллеги по науке академики А. Д. Александров, отец и сын Таммы и многие, многие другие молодые научные работники, служащие, рабочие. Закономерным и логичным было и появление на Алтае пика Делоне. Не без влияния гор и долголетие Бориса Николаевича (он дожил до девяноста, а его товарищ, постоянный скиталец и автор многих книг по горам профессор Григорьев, как «истинный горец», отмечал и свое столетие).

Кого догоняет слава?..

Перелетая Уральский хребет, невольно приобщаешься к географии. (А его трудно миновать, если лайнер следует на восток, – протяженность от Ледовитого океана до казахских степей около 2500 км.) Наглядно представляешь каменную топографию. Хребет туго подпоясывает Землю (впрочем, другие представляют его все более нарядно и модно – «галстуком Евразии» с узелком на Севере). Останемся верными более традиционному представлению: еще в средние века за хребтом закрепилось не древнее античное название Рифейских гор, а именно многозначительное – «Пояс мира». (Есть мнение, что это перевод с татарского. Другие производят Урал от хантыйского «урр», что означает «цепь гор». Третьи переводят из языков обитавших здесь племен, как «Золотая земля».) Русское же давнее определение – «Каменный пояс» или для краткости – «Камень».