Я превращу твою жизнь в ад. Герадова ночь

Как только его пальцы коснулись ожога, боль притупилась и стала затихать. Эмма лишь теперь поняла, насколько привыкла чувствовать жар, будто желающий прожечь бедро насквозь.

Даниэль, завершив обработку раны, коснулся ноги девушки, приподнимая и сгибая в колене. Оставалось лишь наложить новую повязку. Его губы сжались в тонкую линию, брови сошлись на переносице, пока пальцы невесомо скользили, перекладывая бинт из одной ладони в другую.

Вскоре с перевязкой было покончено. Приподняв природницу с постели, Даниэль вытащил из-под нее покрывало вместе с испачканным плащом, скинув их на пол.

– Спасибо, – прошептал некромант, наклоняясь и целуя девушку в висок.

«За что?»

Но Лефевр, больше ничего не сказав, вновь сел на стул. Мысли ураганом кружили в его голове, складываясь в нечеткую картину. В полной тишине прошел час, безумно долгий для Эммы и мимолетный для некроманта.

Природница громко вздохнула, привлекая внимание Даниэля.

«Уже уснула? Сила восполнилась быстрее, чем я ожидал…»

Прояснившееся небо сверкало голубизной. Лужи подсохли, но на улице все еще оставалось гораздо прохладнее, чем пару дней назад. Несколько раз на пути некроманта попадались люди в рабочей униформе, приводившие в порядок студенческий район. Они латали покореженные ограды, укладывали мостовую там, где в твердом покрытии появились дыры, убирали мелкий мусор.

Даниэль проспал едва ли пару часов и чувствовал накопившуюся усталость. Его не покидало ощущение, что времени, отпущенного Эмме, осталось не так много. Совсем скоро все должно решиться, боги не любят неопределенности и пренебрежения – магический знак на ноге девушки служил тому доказательством.

«Хотя, возможно, я просто стал слишком мнителен…»

– Ты опоздал, – констатировала сестра, стоило Даниэлю переступить порог дома.

Тильда была одета в королевскую форму мага – черный пиджак, расшитый золотыми нитями, с сияющей нашивкой на груди, свидетельствующей о принадлежности к некромантам, и узкие брюки. В руке она держала кейс, защищенный артефактами, на котором также присутствовал символ дара смерти – перекрещенные линии, под которыми висел красного цвета полумесяц.

– Задержался, – бесстрастно поправил Даниэль, снимая плащ и разминая шею.

– Партландер через час. Переоденься, а то выглядишь неважно, и выходи.

– Хорошо, – сказал Даниэль, но, вновь поглядев на кейс, добавил: – У тебя будут какие-то дела?

– Да, задание. Заскочим на обратном пути.

Помедлив, Лефевр кивнул.

В кейсах, как у сестры, маги смерти носили кости – скелет человека или животного. Но на подобные вещи требовалось разрешение ордена некромантов. Кладбища находились не везде, да и поднимать умерших мирных жителей запрещалось – надругательство над телом все-таки. Вот некромантам и приходилось носить материал с собой.

Переодевшись и отправив послание через санкровен, Даниэль вышел из дома и сел в уже подъехавший партландер.

Я много раз приходила в себя и вновь засыпала, словно меня мучила лихорадка, лишившая сил.

В одно из пробуждений меня накрыла жажда. Еще никогда в жизни я столь сильно не нуждалась в воде, будто была способна задохнуться без нее, как от нехватки воздуха.

Некромант возник внезапно, подсовывая стакан. Вдоволь напившись, я что-то сказала ему, кажется нагрубив, и вновь заснула. Теперь же, оставшись в спальне одна и найдя в себе силы сесть на кровати и свесить ноги, никак не могла вспомнить, что же я ему сказала.

За окном поднималось неяркое солнце.

Прошли сутки, не меньше, ведь я видела закат в одно из своих пробуждений.

Слабость отступала, но руки и ноги подчинялись с неохотой. Каждое движение давалось тяжело, словно поднятие гири.

Будто ноги мне вовсе не принадлежат…

Я разозлилась на себя, осознав глупость собственных мыслей.

Похоже, я забылась, это тело ведь и правда не мое! Впору уже писать сценарий про двойников для сериала, опыт у меня имеется. Когда вернусь в свой мир, этим и займусь.

Я посмотрела на дверь ванной и, помедлив несколько секунд, собираясь с силами, поднялась.

Как же хорошо, что перед игрой я толком не пила, иначе раздевание перед некромантом стало бы меньшим из зол.

Вскоре, оглядев свой помятый облик в зеркале над раковиной, я даже решилась помыться. Вернувшись в спальню, подошла к столу, достала ключ, спрятанный под блокнотами в одном из ящиков, и заметила записку.

Смени повязку. Используй мазь из мешочка. Даниэль.

Мазь и остатки бинта лежали рядом с посланием.

Я с поразительной ясностью помнила все, что слышала до того, как уснула, и наставления целительницы сразу же всплыли в памяти.

Надо же, а ведь почти не болит…

Глава 15 Родители

Темные стволы деревьев искривлялись, как погнутые металлические прутья. Зелень между серыми с черными вкраплениями могильными камнями имела насыщенный темный оттенок – не выжженный солнечными лучами цвет.

Тропинки кладбища по краям покрывал мох. Старые, с пожирающими ограды пятнами ржавчины, и недавние, с отполированными плитами, захоронения гармонично соседствовали между собой. В этом месте словно встречались старая и новая эпохи, учтиво пожимая друг другу руки, они замирали где-то посредине, выражая самобытность этого места.

Еще возле ворот некромант заметил чужой партландер со сверкающими на солнце металлическими боками. Кто угодно мог прибыть на нем, чтобы почтить своих умерших родственников, но Даниэля накрыла мрачная уверенность в личности прибывшего.

Тильда не расставалась со своим кейсом даже на кладбище. Вышагивая среди могил, впереди некроманта, она нерешительно остановилась, качнувшись из стороны в сторону, как маятник, – двустворчатые двери в склеп отца были приоткрыты.

Даниэль обошел сестру, склонив голову и рассматривая тропу под ногами. Тильда слишком за него беспокоилась, до сих пор помня того мальчишку на грани безумства, которого увидела однажды. Но сестра осталась, несмотря ни на что, а в глазах собственной матери ребенок увидел неконтролируемый ужас и страх, будто перед чудовищем, – это едва не подкосило его окончательно.

Дверь заскрипела, низко, как перетянутая струна канадиля. Женская фигура вздрогнула, а опавшие листья, залетевшие сквозь решетчатое окно без стекол, всколыхнулись.

Она не обернулась, оставшись стоять лицом к надгробной плите. Даниэль невозмутимо подошел и встал рядом, держа в руке два молочно-серых, как утренний туман, цветка.

«Прошло два года, как мы виделись в последний раз… И впервые за столько лет я не чувствую гнева при встрече».

Тильда вошла, замерев рядом с братом.