Я родила от друга мужа

– Я только за! Ура! – кричит Павлик возбужденно.

Улыбаюсь, глядя на него. Детство – это прекрасно, подольше бы оно продолжалось. Счастье и безмятежность – вот чего заслуживает мой мальчик.

– Идем, дядя Федор ждет нас внизу, - зову сына на выход спустя полчаса и морщусь от своих же слов.

Меня всегда раздражала привычка мамашек называть других взрослых дядями и тетями, а сама туда же.

– Мы на машине поедем, да? Круто! Это быстрее, чем на поезде? Будем останавливаться на заправках и делать селфи? Купим еду и отравимся ею? – частит Паша.

– А-хах, по поводу последнего – очень может быть. Где ты слышал про селфи? – в очередной раз понимаю, что дети растут быстрее, чем замечают родители.

– Да во вчерашнем фильме было, мы с тобой смотрели.

Надо же, а я забыла. Была слишком сосредоточена на том, что сын рядом, и я никуда не хочу его отпускать.

– О, ну раз во вчерашнем, то, конечно, можно и селфи на заправке сделать, - киваю.

– Здорово! А потом Ване отправим. А осенью он мне телефон подарит, и я сам буду все фотографировать!

Делаю каменное лицо, мало ли что будет осенью. Зачем ребенка расстраивать своей позицией заранее.

– Доброе утро, - здороваюсь с Федором. – Надеюсь, мы не нарушили поездкой ваши планы? Вряд ли за сегодня обернемся, путь не близкий.

– Это моя работа, Светлана, конечно, нет.

Эх, а моя работа теперь меня пугает. Ладно, все проходящее.

Поездка утомляет, то и дело в голову лезут мысли о Жени, о том, как я должна вести себя с ним. Паша, наоборот, счастливо смотрит в окно и закидывает Федора тысячей вопросов. Хорошо, не меня.

Иван с утра прислал лишь голосовое сообщение, занят сильно. Грустно.

Под конец пути я задремываю.

– Убирайся из моего дома! И сына своего забирай! Вы оба мне здесь не нужны! – снится мне та самая сцена с Евгением.

– В-Ваня! Т-ты что? Какая муха тебя укусила? – спрашиваю ошарашенно. – Здесь же Паша! Он все слышит и понимает! Он ведь не маленький!

Только в этот раз все происходит с Никольским. Вместо Евгения Иван.

– Мама! Мама! Мамочка! Проснись! Приехали! – толкает меня Павлик. – Ну, мама!

– А, что? – открываю глаза и с облегчением понимаю, что все сон, всего лишь сон.

Или пока что сон. Не знаю, жизнь покажет. После первого раза я уже ничему не удивлюсь.

Выхожу из машины и натыкаюсь взглядом на молодую женщину с коляской. Она возит ее туда-сюда, сразу вспоминаю, как сама так гуляла с Павликом. Улыбаюсь от милой картины.

– Катюха! А бутылочку взять! Снова напоминать надо? – из подъезда выбегает мать Евгения.

Хорошо, что мы стоим чуть поодаль, в тени деревьев. Не готова я с этими родственниками встречаться.

Стоп. Она ведь выскочила к той самой девушке с ребенком.

Катюха? Ой нет.

Улыбка сразу гаснет, ведь Женина совместимая с ним любовь как раз зовется Катенькой.

26

– Мама, это бабушка, смотри! – Паша тоже замечает женщину, выбежавшую из подъезда. К сожалению. – Бабушка! Привет!

Он скидывает мои руки с плеч и скачет к ней.

– Павлик! Стой! – кричу, но поздно, Екатерина со свекровью поворачиваются в нашу сторону.

Закрываю глаза, выдыхаю. Кажется, собраться с мыслями и разработать план действий не получится.

– Паша? – свекровь вопросительно смотрит на него. – А ты как здесь оказался? Светочка? Здравствуй.

Конечно, меня она сразу замечает. У этой женщины, сколько помню, было соколиное зрение, все увидит, все приметит и отметит. Стандарты только двойные, сынок всегда прав, а остальные не очень.

Ох, надеюсь, я такой свекровью не стану.

– Добрый день, Марина Александровна, - выхожу из тени дерева и твердым шагом отправляюсь за Павликом. Если нет уверенности внутри, нужно ее изобразить снаружи. – Паша, не стоит убегать, мы ведь уже говорили об этом.

– Прости, мам, но это ведь бабушка, - следует бесхитростный ответ ребенка.

А среди взрослых повисает неловкое молчание. Все мы знаем, что на самом деле не бабушка. Вернее, бабушка, но не ему.

– Какими судьбами здесь, Светочка? – Марина Александровна никак не комментирует порыв Павлика, спасибо и на этом.

– Вещи приехала забрать, да и вопросы с вашим сыном уладить нужно, мы все еще женаты, - бросаю неприязненный взгляд на стоящую рядом Катерину.

– Милочка, в нашей с Женей квартире нет ничего твоего! Убирайся отсюда! И мальчика своего забирай! – открывает рот Катенька. – Аааа! Отойди! Не смей делать ей ничего! Ты ее тронул? Тронул?!

Она дёргает на себя коляску, а Паша, заглянувший внутрь, чуть не падает вперед носом, еле ловлю его.

– Дамочка, вы в своем уме? Что пятилетка сделает вашему пищащему кульку? Ему просто любопытно посмотреть на младенца, и все, - отвечаю раздраженно. – И вещей нет, может ваших, а наших было полно. Даже если решили донашивать за моим сыном, вам долго расти до них. И квартира, к вашему сведению, не ваша, мадам.

– Что?! Да ты кто такая? Да я Жене пожалуюсь! – начинает истерить Катерина. – Мама! Почему она меня нервирует? У меня молоко пропадет!

– Да у тебя его и так нет, дура! С бутылочками ходишь, и те забываешь, - отвечает «мама».

За что уважаю Марину Александровну, так это за эту вот правду-матку. Сначала она скажет, что думает, невзирая на содержание мыслей, а потом уже не важно, слово вылетело.

– Ааа, вы меня не цените! Уйду я от вас! И ребенка Жениного заберу! Пусть и дальше ходит бездетным! – причитает Катерина.

Смотрю на нее, приоткрыв рот. Такое чудо видеть рядом с бывшим только в радость.

– Мам, а почему тетя плачет? У нее игрушки пропали, да? – испуганно спрашивает Паша.

– Почти, сынок, - киваю.

Что тут скажешь, я не знаю.

– Ты за своими роботами приехал, милый? – спрашивает Марина Александровна. – Я их сложила вместе с вещами. Пойдемте, отдам. Только там тяжелая сумка, Женьку заставляла снести в подвал.

– Это не проблема, - поворачиваюсь к нашей машине. – Федор, подойдите, пожалуйста.

Пока он идет, свекровь и Катя буквально прожигают в нем дыру.

– Вещи помогите забрать, - прошу, стараясь не обращать внимание на любопытных.