Я рожу тебе детей
Шрифт:
— А если никогда?
— Давай не будем загадывать, — закатил он глаза. — Нужно жить сегодняшним днем. Какая разница, что случится завтра? Вдруг я на машине разобьюсь или ночью у меня остановится сердце.
— Никогда больше при мне не говори об этом, — выпрямила она спину и расстреляла взглядом. — Не думай и не произноси вслух. Не притягивай негатив. Думать и произносить вслух нужно только позитивное. То, что помогает жить и двигаться вперед. А вот это все, — закрутила она указательным пальчиком воображаемую спираль, — выкинь из головы.
И то, что она беспокоилась о нем, тоже омыло
Глава 27
— Я вызову такси, — сказала, как только мы пообедали.
Слишком много Змеева. Меня это пугало почти до икоты. То, что я к нему испытывала и чего хотела.
— Я отвезу тебя, — забрал он грязные тарелки из моих рук. — Не надо, я сам. Ты гостья.
Сам значит сам. Подумаешь, не очень-то и хотелось.
— Не надо, — попыталась я отвоевать собственную независимость, — я прекрасно доберусь на такси, не стоит меня так опекать.
— Надо, — отрезал Олег, — возражения не принимаются. Я должен быть уверен, что ты благополучно добралась до дома.
— Для этого есть телефон, — мягко напомнила ему я.
— Телефон — само собой. Я отвезу тебя. Мне так будет спокойнее.
Невозможный мужчина. Но лучше подчиниться, чем бесконечно спорить. Тем более, что Змеев похож на скалу — от него все отскакивает, и он поступает по-своему, если решил.
Телефонами мы наконец-то обменялись в машине.
Он укутал меня в другой плед, хоть я уже и не мерзла. Пусть. Забота его приятна.
— Какие планы у нас на завтра?
Я чуть на сиденье не подскочила. У нас? Он что, решил взять меня измором?!
— У меня завтра очень четкие планы: я работаю.
— До которого часа? Я заеду. Поужинаем вместе. Выберу ресторан на свой вкус.
— А может, сделаем перерыв? — снова попыталась я пробить лбом его гранитную твердолобость. — После работы я уставшая и не всегда разговорчивая.
— Меня все устраивает. Значит поужинаем и помолчим. А потом я отвезу тебя домой.
— У меня есть своя машина, если ты забыл вдруг.
Он посмотрел на меня так, будто я ляпнула какую-то глупость.
— Я бы тебя и на работу отвез с утра, — заявил этот наглый пират. — Но видишь — я ценю твою независимость и личное пространство, не надоедаю. Поэтому в котором часу мы встречаемся?
— В семь! — буркнула я, понимая, что от Змеева не отвертеться.
— Отлично, — чуть сильнее сжал он руль и прибавил газу.
Естественно, он провожал меня до квартиры. Безусловно, напросился бы на чай, но, видимо, неплохо читал мою деревянную морду лица, а поэтому лишь на прощанье провел губами по моему виску.
— До завтра, Лер, — вздохнул так, будто мы расставались на год. В голосе его читались тоска и обещание.
Лифтом Змеев пользоваться не стал — легко сбежал по лестнице вниз. Я смотрела ему вслед. Стояла до тех пор, пока его шаги не утихли, не растаяли среди подъездной пыли, и только потом зашла внутрь квартиры.
Я вдруг поняла, что не хотела,
чтобы он уходил. И, будь он понастойчивее, я бы уступила.— Хорошо что ты ушел, Змеев, — произнесла я вслух, чтобы приободриться и вытряхнуть из головы мысли об Олеге. Два дня знакомству, а я уже готова его не только в квартиру пустить.
К концу дня мне почти удалось восстановить душевное равновесие, но вечером позвонил папа.
— Как там женишок поживает? — поинтересовался он после приветствий и вполне обычных фраз о погоде и здоровье.
— Отлично, — сделала я «морду кирпичом», понимая, что это не праздный интерес. — Лучше всех, — добавила едко и замерла в ожидании, потому что понимала: это не вежливый интерес, а разведка перед боем.
— А, ну привет передавай. Мы тут с мамой заедем на днях. Он грибов хотел домашних попробовать. Ну, и так кое-что привезем. Давно мы тебя не баловали.
Я застонала. Хорошо, что не вслух. Потому что баловали они меня не так давно — вся лоджия заставлена их баловством — банками да склянками, которые и поедались только при случае, если кто-то ко мне в гости забегал. Чаще всего, это делал сам папа, что бдил за моей честью, как коршун.
— Не надо приезжать! — вспылила я, как трактор на бездорожье. — И приветы свои прибереги для личной встречи. Если ты проверяешь, со мной ли он — не со мной. У нас пока не те отношения.
— Ага. Пока, — многозначительно зацепился папа за слово. — Ну, это хорошо. Это правильно. Молодец, женишок. Не спешит.
«Или я не спешу», — подумала, но ничего не сказала. И даже обидно немного стало: Змееву, значит, папа верит, а мне — нет. Я, значит, слабая, не могу мужчину оттолкнуть, по его мнению.
— Ты вот что, Валерка, к парню присмотрись. А то мама тут волнуется. Тебе, чай, уже не восемнадцать.
Я так рот и открыла. Это впервые у нас такой разговор. Я вроде все время маленькая да несмышленая, а тут, видишь, в девках засиделась вдруг.
— А то, что у жениха семья была да двое детей растет, не смущает, нет? — сама не знаю, зачем вывалила подробности. Но, как говорится, рано или поздно все равно бы узнали. Уж лучше сразу. Чтобы потом никаких недоразумений не получилось.
— А я справки навел, ты что, дочь, за дурака меня держишь? Я все ж подполковник, как-никак. Связи имеются, да. Думаешь, я твоего Никитовича не просканировал? И вроде детишек у него нет, а?
— Есть, — мстительно получилось, — двое. И не от жены.
Папа на минуту заткнулся. Крякнул.
— Бросил на произвол? — разморозился он, подумав.
— Нет, не знал об их существовании.
Папе лучше говорить правду. Папа умел информацию из-под земли доставать.
— Хм, — я так и слышала, как он скребет щетину на подбородке, — ну, не бросил же?
— Там сложная история, — вздохнула я. — В двух словах и не расскажешь.
— Ну, а раз так — что об этом, не разобравшись, говорить? Оно знаешь, что я скажу: мужчина взрослый, состоятельный, от папы-мамы не зависит. Свободный к тому же. А что женат был — так это хорошо, дочь, замечательно даже. Не из этих га…рдемаринов, что как говно в проруби, пороху не нюхали. А я про его семейную жизнь разузнал, ага. Хорошие параметры, понимаешь. Не фигаро какой-то там.