Я с тебя худею

Вот так, столкнув нас лбами, Аксенов убегает к своей напарнице. Я провожаю его взглядом и прячу глаза от Полины, не желая продолжать разговор. Я достаю из сумочки телефон, в надежде увидеть хоть какое-нибудь сообщение от Соколова. Ноль.

Я листаю список контактов, засовываю ноги в убийственно жесткую колодку и выхожу из вип-зала. Пересекаю танцпол, слушая длинные гудки. Соколов не отвечает.

Я выхожу на улицу, подальше от грохочущей музыки и еще раз набираю. Оборачиваюсь вокруг, почему-то надеясь увидеть его на парковке или идущим к кафе. Но вижу только нескольких ребят из параллельного потока, вышедших покурить и проветриться.

Пишу сообщение в наш чат.

Клюковка22: Где ты, Соколов?

И следом дописываю еще.

Клюковка22: Если не придешь, считай ты бездарно потратил свое же условие.

Не знаю почему, но на меня накатывает волна мурашек. Я ежусь и одергиваю плечи, отгоняя нарастающую тревогу. В груди все сильнее и сильнее растет предчувствие чего-то нехорошего.

Я возвращаюсь в кафе и вижу, как Аксенов с его Оленькой стоят у дверей и мило воркуют.

У меня сердце зашлось от того, как эта «миссис Бьюкенен» поправляла воротник его белой рубашки и как ее руки скользили по ней вниз к поясу. Я никогда не видела Виктора Максимовича вне стен университета, ни разу не встречала его с девушкой, хотя отдавала себе отчет, что они у него есть. И видеть это сейчас было невыносимо больно!

Ревность прожигала изнутри дыру при виде его лучистой улыбки, которая адресована другой. Не мне. А эти его глаза — сколько в них желания и откровенной заинтересованности. Ею. Не мной.

Крепко сжав в руке телефон, я, не помня себя, прошла обратно в вип-зал, села за стол и замерла. Меня словно оглушили, я ничего не слышала и не видела, кроме застывшей картинки с флиртующими Аксеновым.

Прав Соколов. Я худею для него. И ради него.

Только зачем мне это?

Рука тянется к тарелке с майонезным оливье. За за ним съедаю булочку, сыр, несколько кусочков колбасы, отбивные в кляре и все это я финалю большим куском «Наполеона».

Пофиг! Буду жирной.

Глава 13. Чип и Дейл спешат на помощь

У меня не получается абстрагироваться и праздновать. Я не участвую в разговорах «Цензоров», не танцую и не чувствую ничего, кроме желания убраться подальше от милых голубков Аксенова и «Бьюкенен». Они ходят друг за другом, как неразлучники. Даже Мишину они бесят. А я полностью потеряла над собой контроль: сижу, ем, молчу и хочу плакать. Не помню, когда в последний раз мне было так больно.

Я ни разу не вышла на танцпол. Маруська со Стасом заглядывают ко мне в вип-зал. Здесь уже давно все перемешались: выпускники, «Цензоры» и приглашенные гости. Ребята садятся ко мне и отчаиваются в своем стремлении вдохновить меня хотя бы на один танец. Я все время отказываюсь, зная, что не смогу нормально двигаться в своих туфлях.

— Пойдем, поддержи меня, — умоляет подруга с радостным блеском в глазах, — я почти уверена, что на следующий медляк меня пригласит Веремеев.

Я открываю рот, но ничего не говорю. Кошусь на Стаса, понимая насколько ему неприятно это слышать. Олег Веремеев — тот самый парень из параллельной группы, от которого Маруська сходит с ума два последних года. И ее сосед в курсе всех подробностей.

— Ты в этом уверена? — глупая попытка свернуть разговор. Не потому, что не хочу обсуждать этого парня, а потому, что вижу несчастные глаза Стаса.

— Считаешь мне показалось? — в голосе Маруськи звучит явная обида.

Она бросает понимающий взгляд на парочку воркующих голубков: Аксенова и Оленьки, и возвращает внимание на меня. На лице разочарование и обида, помноженная на два.

— Я просто хотела вытащить тебя отсюда, чтобы ты прекратила зажирать дыру в сердце, — я не узнаю ее голоса за едкими словами, — что скажет на это Соколов?

— Он не узнает, — я обвожу рукой зал, — его здесь нет.

— И тебе не хочется узнать почему?

Я физически ощущаю тяжесть от упрека, с которым она смотрит на меня. Нашу игру в гляделки прерывает громкий смех Аксенова, Пантеры и «Бьюкенен».

— Ну и продолжай сидеть тут и проворачивать нож в ранах! — фыркает Маруська и встает, желая уйти, но ей мешает Стас.

Он с неловкостью отходит в сторону, а Маруська натыкается на него. Она издает громкий звук, похожий на рычание и шагает в другую сторону. И ровно в этот момент Стас делает то же самое. Маруська вновь на него натыкается.

— Стасян, если ты сейчас же не уйдешь с дороги, я покажу на тебе прием, которому обучилась на курсах самообороны! Говорят, у меня отличный удар правой.

Бедный сосед отскакивает от разъяренной девушки, неуклюже поправляя очки, сползающие с переносицы. Я давно говорила, что он похож на Безухова, которого сыграл Бондарчук в «Войне и Мир». А именно сейчас он — вылитая его копия. Только намного моложе.

— И кстати, — Маруська задерживается, наклоняется ко мне и тычет меня в грудь указательным пальцем, — он действительно хочет пригласить меня!

Я моргаю и провожаю ее ошарашенным взглядом. Стас виновато смотрит на меня, как будто чувствует, что все что произошло между нами с Маруськой — его вина. А что вообще между нами, блин, произошло?

Сижу и прокручиваю в голове последние пять минут и пытаюсь сообразить: стоит ли мне пойти к Маруське извиниться или потребовать извинений от нее?

Хочу отдать им обоим должное, им удалось отвлечь меня от Аксенова.

— Что-то ты притихла совсем, — замечает Мишина, возвращаясь за стол.

Я перевожу на нее рассеянный взгляд и не слышу, как она рассказывает о том, что творится на танцполе.

Ее красная помада и даже родинка над губой исчезли. Я невольно перевожу взгляд на ее парня и понимаю кто тому виной. Молодой человек садится рядом с ней и без стеснения вытирает свои губы салфеткой, на которых еще остаются красные следы.

— Голова разболелась, — с ужасом осознаю, что и на «Дейзи Бьюкенен» тоже давно нет помады. Да и вообще она и ее «принц в белом» куда-то уходят, незаметно для всех, не прощаясь. На глаза наворачиваются слезы, которые я держала в себе весь вечер.

— А может причина в… «кое-ком»?

Я таращусь на хитрое лицо Маши, не понимаю, когда и как успела себя выдать. Если хоть кто-то из «Цензоров» узнает о моих чувствах к преподавателю — мне конец. Мишина смотрит на мой сотовый, который я почему-то крепко сжимаю в руках.

— Все еще надеешься, что он появится?

Я моргаю. Перевожу взгляд на телефон. И на место рядом с собой, никем не занятое. Ах, вот оно что! Вздыхаю, чувствуя невероятное облегчение. Она думает, я расстроена из-за моего «плюс один». Я поджимаю губы, чтобы сдержать улыбку и с самым серьезным видом выдаю: