Я самый красивый человек в мире
Шрифт:
Когда мы выходим на улицу, я с еще большим энтузиазмом рассматриваю город. Все вокруг разговаривают, суетятся, продают, покупают… Тут до меня доходит, что я ни разу в жизни не был в магазине. Я сообщаю об этом папе, и он ведет меня в универмаг.
Этот огромный магазин! Там есть все, что только можно представить, и даже больше. Что же выбрать? Я тяну папу за руку, умирая от нетерпения. Вот мы в отделе комиксов: сотни, тысячи комиксов, мне хочется их все купить и прочитать. Я хватаю сразу несколько штук, бегло просматриваю. Со страниц на меня смотрят герои, сражающиеся с чудовищами, и храбрецы, пустившиеся
— Папа!
Я оборачиваюсь… но никого не вижу.
— Папа!
Странно, я же отдал ему комикс, а потом он вместе со мной отправился смотреть игрушки… Точно, в отдел игрушек мы пришли вместе. Думаю, он не заметил, как я побежал дальше. Скорее всего, он еще там! Бегом!
— Папа!
Но папы и там нет. Я впадаю в панику, бегаю по магазину, ищу его повсюду, но он словно сквозь землю провалился.
Я бросаю поиски. Мне становится страшно. Тогда я сползаю на пол, сворачиваюсь клубочком, и у меня из глаз текут слезы.
— Что случилось, малыш?
Ко мне подошла незнакомая женщина, кажется, она хочет помочь.
— Что произошло?
— Я потерял папу…
— Не волнуйся, сейчас мы его найдем! Только сначала надо вытереть слезки…
Я киваю головой, и женщина достает из сумочки носовой платок.
— Подожди, давай снимем эту огромную кепку, а то она закрывает все лицо, и вытрем глазки… О! Какой красивый ребенок…
Мимо проходят мужчина и женщина. При виде меня они восклицают:
— Невероятно, какой красивый ребенок… Вы видели?
Они окликают других покупателей. Те в свою очередь останавливаются и смотрят, вытаращив глаза. К нам подходит очень высокий мужчина и обращается к даме, которая решила позаботиться обо мне:
— Какой восхитительный мальчик! Но почему он плачет?
— Он потерял папу.
— Ах, бедняжка! Надо срочно найти его!
— Не беспокойтесь, я займусь этим!
— А вы собственно кто? Его бабушка?
— Нет, просто увидела, что он плачет, и решила помочь…
— Помочь, говорите? А как вы это докажете? Такой красивый ребенок… Может, вы собирались похитить его?
— Я же сказала, что просто хочу помочь!
— Знаете, в наше время никому нельзя доверять! Так что оставьте мальчика в покое, мы сами им займемся!
Женщина заметно волнуется, мужчина переходит на крик, люди подходят и подходят, их становится все больше и больше, они толкаются, как когда-то мои одноклассники. Мужчина берет меня за руку и тянет к себе, женщина, еще недавно казавшаяся мне такой приятной, тотчас хватает за вторую руку и изо всех сил тянет в другую сторону. Мне становится страшно, и я снова бросаюсь в слезы. Вдруг до меня доносится папин голос:
— Пустите! Пустите! Это мой сын!
Толпа расступается, папа подходит, но меня и не думают отпускать. Высокий мужчина обращается к папе:
— Это ваш
сын, говорите?— Да.
— Значит, вы его отец?
— Ну, конечно!
— Что-то не верится. Он совсем не похож на вас. Покажите-ка его документы.
— Они у жены, а ее здесь нет.
Тут каждый считает своим долгом вставить слово.
— Ну, надо же!
— Вы что, не видите, он врет!
— Да как он может быть отцом такого прекрасного ребенка? Вы только гляньте на него!
— Конечно, не может! Он же некрасивый!
— Надо забрать ребенка! Это наверняка маньяк!
— Мерзавец!
Люди отталкивают папу от меня. Он наклоняется и кричит:
— Ну чего ты молчишь? Скажи им, что я твой отец!
Меня душат рыдания. Я не успеваю открыть рот, как раздается громкий женский голос:
— Конечно, если накричать на ребенка, он что угодно скажет!
Люди напирают со всех сторон. Папа бросает на меня взгляд, и я понимаю: сейчас что-то произойдет. Он с размаху бьет высокого мужчину, хватает меня на руки и, орудуя локтями, выбирается из толпы. Женщина цепляется за мою футболку — мне больно и страшно. Папа тянет, футболка рвется, и нам удается сбежать. Но толпа преследует, и мы мчимся все быстрее. Выскакиваем из магазина, подбегаем к машине — обернувшись, я вижу орущее море людей. Достав из кармана ключ, папа судорожно поворачивает его в замке, распахивает дверцу и швыряет меня на заднее сиденье. Он кричит:
— Ложись на пол!
Я сворачиваюсь клубочком между сиденьями. Оттуда ничего не видно, слышен только рев мотора. Папа дает газу, а по кузову уже молотят кулаки… Мы едем все быстрее, потом машину начинает швырять из стороны в сторону, я слышу папин крик и чувствую, как его рука нащупывает мою голову и с силой прижимает ее к полу.
Пара секунд напряженного ожидания… и удар.
Столкновение очень сильное. Я слышу грохот — и больше ничего. Только тишина и черные точки перед глазами. Но я быстро прихожу в себя: ощупав лицо, я выпрямляюсь и зову папу. Он не отвечает. Тогда я пробираюсь между сиденьями и сажусь рядом с ним.
Папа сидит неподвижно, широко раскрыв глаза и положив голову на руль.
Я вижу его глаза, но они не смотрят на меня.
А потом я слышу толпу. Она приближается.
При виде меня люди замолкают.
Они видят, как я обнимаю папу и вытираю рукой стекающую по лбу кровь. Видят, как я зову его и жду, что он ответит.
Видят, как я жду еще немного.
Как я трясу его за плечи.
Как папина голова тихонько покачивается.
И тут они слышат мой вопль.
Они отшатываются от машины и пятятся в испуге.
Потом они уже не слышат меня.
Они просто видят, как я плачу. Как я схожу с ума от горя.
Они не видят одного: чувства вины, которое накатывает на меня через несколько секунд.
Папа умер из-за меня. Из-за моего каприза и непослушания.
Папа умер из-за моей красоты.
Последующие дни не оставили следа в моей памяти. Я ничего не помню. Вернее, я тогда просто не обращал внимания на то, что происходит вокруг.
Я дал себе обещание спрятать от мира свою красоту и никогда больше не выходить из дома. Сейчас, думая о том времени, я испытываю гордость, ведь я прожил затворником целых четыре года.