Я сделаю это сама
Шрифт:
Но Марья не высказала никакого удивления, зачесала волосы, водрузила на них чепец с рюшкой, и завязала его сзади на шее. Я потрясла головой – вроде держится, не спадает. И то ладно.
– А… зеркало у нас есть? – спросила я Марью.
– Как не быть? – та метнулась за шторку, там что-то искала, потом принесла зеркало.
Мамочки, да это ж музейный экспонат! Оправа филигранная, похоже – серебряная, на обороте вставка вроде эмалевой, нарисована важная дама с длинными волосами и расчёской. Ладно, я ж не за этим попросила, я ж на себя хотела посмотреть.
Ну что – посмотрела. Нормальная обычная
Оглядела всю себя – как в каком-то костюмном фильме. Что к чему? Я не понимала ничего, а мало что я так не любила, как что-то не понимать. Нужно спрашивать эту Марью, что вообще происходит, да только… не сейчас, что ли.
За дверью слышались голоса, звенела посуда. Пахло едой, и мой голодный желудок громко заурчал. Тьфу ты.
– Пойдёмте, госпожа, - Марья уже забрала у меня зеркальце и куда-то его пристроила. – Обед готов, и пахнет-то как вкусно, вас, думаю, и при дворе такой вкусной рыбой не кормили.
При каком ещё дворе? Ладно, разберёмся.
Ходить в длинной юбке оказалось непривычно. Пришлось подхватывать и придерживать. В последний раз я надевала длинную юбку на позапрошлый новый год, что ли – там было такое платье, узкое, как перчатка, с голой спиной и очень длинное. Но в нём я так не запиналась, и ещё ж на каблуках, а у этих чудо-башмачков каблуков не было.
Мы выдвинулись в комнату с едой, и оказалось, что там ждут только нас. За столом уже сидели чёрный мужик и госпожа Трезон, девочка Меланья раздавала хлеб и ложки, а Пелагея большим деревянным черпаком разливала уху. Мужику, потом остальным.
Я сначала наморщила нос – потому что с костями, с головами и плавниками – но запах был таков, что хотелось всё съесть вместе с головой.
– Чего смотришь, садись, - кивнула на лавку Пелагея, и мы обе сели.
– Вот теперь ты уже похожа на разумную женщину, дочь моя, - произнёс чёрный мужик, и это явно относилось ко мне.
Госпожа Трезон фыркнула – видимо, это обозначало всё, что она думает о моей разумности. Но её пока никто тут ни о чём не спрашивал.
– Ну так сами видели, отче, как вниз головой полетела и воды нахлебалась, - вздохнула Пелагея. – Некоторые после такого и вовсе не помнят, как их зовут да кто они.
Недостаток кислорода? Или как это ещё называется? В общем, если мозг не питать кислородом, там же что-то необратимо изменяется, правда? И у меня того, изменилось? Что я перед собой всё вот это вижу?
А потом оказалось – не только вижу, но ещё и ощущаю, потому что уха была из серии – ум отъешь. Правда, сначала все уселись, потом чёрный священник прочитал молитву – похоже на Отче Наш, только как-то немного не так, я пока не смогла уловить различий. И язык не старославянский, кажется, или не церковно-славянский, с другой стороны – что я знаю хоть об одном, хоть о втором? Ничего. В универе у меня была только латынь, и ту я благополучно позабыла за давностью лет в смысле правил грамматики и всего такого.
После молитвы уже стало можно приниматься за еду, и весь немалый чугунок ухи был съеден без остатка. Все косточки обсосали, все головы разобрали и съели из них всё, что подлежало съедению хоть как-то. Бульон у ухи был вкусный и прозрачный, морковка с крупой и корешками –
отлично уварились, зелень оказалась удивительно к месту, а хлеб - совсем свежий, будто недавно выпеченный.В общем, покормили меня очень вкусно.
А по завершению, так сказать, трапезы священник дождался, пока Пелагея с Меланьей уберут со стола, смахнут в миску крошки и разольют по глиняным чашкам прохладный ягодный морс, и потом только спросил:
– А вот теперь я бы послушал, дочь моя, что ты расскажешь о своём прошлом, своей жизни и о том, как ты здесь у нас очутилась. И что собираешься делать.
5. Кто вы такие
5. Кто вы такие
– А чего её слушать, - госпожа Трезон зыркнула на священника. – Соврёт – недорого возьмёт!
Вот, пусть эта особа говорит, а я послушаю. Может, что-нибудь пойму, пока-то я ничего не понимаю.
– Это что же, выходит, тебя нужно слушать? – усмехнулся священник, кажется, он со мной согласен. – Звать-то тебя как?
– Ортанс Трезон, - сообщила та, задрав свой слегка крючковатый нос.
– Вдова служащего королевской канцелярии Арно Трезона.
– И каким ветром к нам занесло вдову служащего королевской канцелярии? – он хочет знать всё про всех.
Впрочем, вдруг он здесь что-то решает? Что мы все знаем о здешних порядках? Да ничего.
– Я решила начать новую жизнь в новом месте, - она опустила глазки, сложила руки на коленях и медовым голосом продолжила: - После кончины супруга я обратила всё, что осталось мне после него, в деньги, и отправилась туда, где смогу принести пользу.
– Врёшь, - выдохнула Марья.
Эк они ненавидят-то друг друга, и что стало тому причиной?
– А тебе почём знать? – всё, нет больше кроткого взгляда, есть плохая попытка сурового начальника.
Плохая потому, что хорошему нет нужды доказывать с пеной у рта, что он начальник, и что к его словам нужно относиться серьёзно.
– Потому что честных женщин королевский дознаватель за руку не приводит, ясно? – прошипела Марья.
У неё даже кудряшки возмущённо тряслись – так мне показалось.
– А ну замолчали, и не сметь рта раскрывать без дозволения, - негромко сказал священник, глядя на обеих.
И на меня при этом тоже поглядывал. Мне на секунду захотелось замолчать и спрятаться, но только на секунду. Потом я с интересом глянула на обеих – Марью и госпожу Трезон. Они замолчали, и обе опустили взгляд.
– Госпожа… Трезор? Трезон? Странное у тебя имя. Изволь рассказывать. Правду.
И глянул на неё так, что даже и мне страшновато стало, а жуткая баба сразу стушевалась и заговорила тихо и быстро:
– Всё было так, как я сказала, просто денег у меня было совсем немного. И господин королевский дознаватель обещал расплатиться с моими долгами, если я возьмусь сопроводить вот её к месту ссылки, то есть в её новые владения. Я и согласилась, потому что иначе сидеть мне в тюрьме за долги. Или нищенствовать, и я не скажу, что хуже, - она брезгливо поджала губы.
– И чем тебе не угодила госпожа маркиза? – продолжал расспросы священник.
Ох ты ж, госпожа маркиза – это что ли я? Любопытненько. С чего бы?