Я сделаю это сама
Шрифт:
– Все знают, что она вела неправедную жизнь. И хоть её оправдали, но кто знает, почему? В правах-то не восстановили, ко двору не вернули и имущество не вернули тоже! А дали какое-то здесь.
– Может быть, наоборот, госпожа маркиза теперь стала сказочно богата? – и смотрит так… с усмешечкой такой непростой смотрит, вот.
– Да какие тут могут быть богатства, - дёрнула тощим плечиком склочная баба.
– Зря ты так, - покачала головой Пелагея. – Без году неделя, а туда же – судить о том, где богатство, а где нет.
– Не слепая, вижу, как вы тут живёте! В халупах деревянных!
– Дворцов не имеем, верно. Да и зачем они
Я чуть было не спросила, что бывает в самый тёмный час ночи, но вовремя прикусила язык.
– Так, а ты, Марьюшка? – на мою пышную помощницу священник глядел попроще, даже почти ласково.
– А я с госпожой Женевьев. Куда она – туда и я. Всю жизнь так было, и до смерти будет. Сестрица она мне молочная, мы выросли вместе, и господин граф де Рьен приставил меня к дочери, когда нам по четыре года исполнилось. С тех пор я с ней. Госпожа вышла замуж – и я с ней пошла в новый дом, там и мне жених сыскался. Жили мы не сказать, чтобы долго, но ладно, три дочки у меня, замужем все. А потом госпожу оболгали и взяли в темницу – и меня тоже. И когда меня спросили, поеду ли с госпожой, я ни минуточки не сомневалась. Госпожа без меня пропадёт.
– Однако же, в Бастионе не пропала, - ехидно заметила тощая госпожа Трезон.
– Почти пропала, - отрезала Марья. – Потому что к ней там относились вовсе не так, как подобает относиться к даме её происхождения и титула.
– Здесь не темница, и относятся здесь не к титулу, а к человеку, - покачал головой священник. – Госпожа маркиза, что скажете? – и взглянул прямо на меня, остро и страшно.
Мне на мгновение показалось, что меня затягивает в водоворот. И даже голова слегка закружилась. Но потом я зажмурилась и подумала – а чего он тут, собственно, мной командует? Не хочу ничего говорить, потому что не знаю, что нужно сказать. То, что на языке – нельзя, я уже поглядела, что от таких слов бывает. Смотрят, как на местную сумасшедшую, мне это зачем? Лучше присмотреться и понять, где добыть лодку, и в какой стороне здесь цивилизация.
– Ничего не скажу, - покачала я головой. – Пока. Присмотрюсь, пойму, что здесь и как, и потом уже будем разговаривать.
– И какие же тайны вы хотите хранить? – изумился он.
– Все, какие есть, - я вежливо ему кивнула.
Как на переговорах, когда нужно купить подешевле, а продать потом подороже. Оконные блоки, кирпич, бетон, утеплитель, плитку… всего и не упомнишь с ходу.
Он нахмурился, а я продолжила, глядя прямо в водянистые глаза:
– Я уже здесь, вот она. И я не знаю, кто мне здесь друг, а кто нет. Пока я успела повидать только Пелагею с Меланьей, - поклон в их сторону, - и благодарна им за помощь. За крышу над головой, за еду и за доброе отношение. А других я не знаю, и чего ждать от них – не знаю тоже.
Он ещё раз оглядел меня – будто впервые увидел.
– И мы не знаем, отчего вы оказались в воде, едва сошли с корабля, - он продолжал сверлить меня взглядом.
О да, я сошла с корабля, но – совсем другого, не того, который он имеет в виду – кажется. Мой корабль стоял совсем в другом месте, и вообще там всё было другим. И в воде я оказалась потому, что кое-кто не захотел меня слушать.
– Сама и прыгнула, думала – уплывёт, - прошипела госпожа Трезон.
– Куда уплывёт? – спросил священник.
– На волю, - пожала та плечами.
– Госпожа маркиза, вы хорошо плаваете? – это уже
мне.– Никак, - пожала плечами я. – Не умею.
И Марья истово закивала, подтверждая мои слова.
– Отродясь госпожа Женевьев нигде не плавала. Вот ещё!
– Значит, не сама, - заключил священник.
– А ветер был? – уточнила я. – И волны?
– Как не быть, - кивнул он.
– Так вот.
– Ветром сдуло? Волной унесло? Глупости всё это. Кто-то очень хотел от вас избавиться, стоило вам ступить на нашу землю. И мне интересно – кто и почему. И господину генералу тоже интересно, раз он взялся вас спасать.
– Кто такой господин генерал? – не поняла я, никакого генерала я тут пока ещё не видела.
– Генерал Монтадор, недавно назначенный командующий гарнизоном крепости, - пояснил священник.
Крепость – значит, от кого-то, тем более, раз целого генерала недавно назначили. Здесь есть враги? Откуда они и что им нужно? Ладно, разберёмся. Или нет. Мне бы пока разобраться, куда бежать, и где дом.
– Были ли вы крещены? – священник строго осмотрел нашу троицу – Трезон, Марью и меня.
– А как же, - истово закивала Марья.
Трезон просто согласилась. А я наклонила голову – понадеялась, что это сойдёт за почтительное согласие. Потому что я, конечно, как-то и во что-то верила, но до подобающей доброму христианину степени веры не дошла. До формального урегулирования наших отношений с небесами – тоже. Так что…
– Чтоб были завтра на службе, - сверкнул глазами священник и поднялся.
Пелагея и Меланьей пошли проводить гостя, а наша троица осталась.
– Госпожа, вам бы прилечь, - вздохнула Марья. – А то вчера еле живы были, а сегодня уже будто и не было ничего.
– Да, спасибо, - сил спорить у меня почему-то не нашлось.
6. В густом тумане
6. В густом тумане
На следующее утро меня разбудила Марья.
– Поднимайтесь, госпожа Женевьев! Пойдём на здешнюю службу. Они, я слышала, тут служат совсем по-другому, не как у нас. Ну да много где иначе, и на Полуночных островах, помните, нам рассказывали? И в Фаро, и ещё где-то. Фаро мы с вами не посмотрели, не вышло, так хоть здесь посмотрим.
Все эти названия мне не говорили решительно ничего, сообщать об этом Марье не хотелось, и я просто со вздохом поднялась. На службу – так на службу.
– Как зовут священника, ты знаешь? – спросила я у Марьи.
– Отец Вольдемар его зовут. Пелагея говорит, он здесь самый главный, ну, ещё и генерал в крепости, но он именно что в крепости, сюда не суётся, и хорошо. А здесь – отец Вольдемар, его все слушаются, его слово тут всегда последнее.
Любопытно.
– А не знаешь, почему он здесь главный? Назначили его или как? – и если назначили, то кто?
– Потому что его слушают, так Пелагея сказала. Уважаемый человек.
Ну, бывает. Интересно, правда, какого толка уважаемый человек – тот, который умеет решать насущные вопросы и обо всех заботится, или тот, который по столу кулаком стучать да приказывать.
Марья принесла ведро и ковшик воды – умыться. Холодной, между прочим, воды. Ну а как - водонагрева я здесь нигде не увидела.
– Скажи, а воду откуда берут?
– Так к берегу ходят, и там черпают. И вёдрами носят. Вечером вчера отец Вольдемар присылал своих сыновей, они натаскали. Вода хорошая, у нас такой не было.