Я сижу на берегу

– Не получается? – Миша спрашивает как бы между прочим, но я знаю, что он когда–то мог играть в карты.

– Сам попробуй, в журнале было написано, что это сложный пасьянс.

– Давай. Называй карты по порядку.

Я раскладываю на столе пасьянс, называю Мише открытые карты. Миша думает. Думает он недолго.

– Начинай.

Миша называет карты, я перекладываю или переворачиваю их.

– Подожди, Миша, я не могу так быстро. Мне приходится брать карту двумя руками.

– В этом твоя проблема. Ты можешь двигать руками, но не можешь думать.

– Но думаю я так же плохо, как и двигаю руками.

– Тогда ты, в отличие от меня, – гармонично развитый организм.

Миша шутит. Если Миша шутит, значит, ему понравилось раскладывать пасьянс. Во всяком случае, я так думаю. Но я не уверен. Я никогда не знаю, что именно думает Миша. Миша старается не показывать своего состояния. Чаще всего ему это удается.

Пасьянс складывается. Миша помнит колоду. Я не могу запомнить колоду, как ни стараюсь.

Несколько дней я пытаюсь сложить пасьянс без Мишиной помощи, но мне это не удается.

– Миша, в журнале было написано, что так можно тренировать память.

– Можно, но это журнал для нормальных людей. Сколько карт ты можешь запомнить за один раз?

– Не знаю. Всегда по–разному. Иногда пять, иногда восемь.

– Память можно тренировать.

– Я пробовал – бесполезно. Это как с шахматами. Когда запоминаю новый вариант, забываю старый. Пока запоминаю седьмую карту, забываю, какая была первая. И вообще, я карты не люблю. Все зависит от расклада. Одним – тузы, другим – шестерки. Кому хорошая карта попадется, тот и выиграл.

– Но шахматы ты любишь?

– Больше, чем карты. В шахматах, по крайней мере, у противников равные шансы.

– Ты ошибаешься. В шахматах у противников всегда разные шансы.

– Но фигур поровну!

– Фигур поровну, всего остального не поровну. Опыт, физическая подготовка, возраст. Если у тебя будут все фигуры, а у меня не будет коня, по–твоему, шансы будут равны?

– Если ты будешь играть без коня, ты у меня выиграешь. Но в картах тебе может прийти совсем плохой расклад, и ты проиграешь.

– Не факт. В преферанс я тебя обыграю при любом раскладе.

– Это меня. С равным игроком ты не сможешь выиграть при любом раскладе.

– Равных игроков у меня нет и никогда не будет.

– Ты хочешь сказать, что играешь лучше всех в мире?

– Я хочу сказать, что карты – это глаза и руки. Дай мне две карты.

Я беру со стола две карты, подъезжаю к Мише. Вкладываю карты Мише в руку.

Миша медленно сдвигает одну карту относительно другой, пытается поддеть верхнюю карту мизинцем, но его мизинец уже не может разогнуться полностью.

– Возьми одну карту.

Я забираю у Миши карту. Миша держит карту двумя пальцами. Он держит карту за самый край, кажется, что карта висит в воздухе, а его большой и указательный пальцы только прикасаются к ней. Карта поворачивается рубашкой к Мише. Незаметным движением Миша крутит карту в руках двумя пальцами. Наверное, Миша поворачивает карту средним пальцем, но мне этого не видно.

– Забери.

Я забираю у Миши карту. Миша устал.

– Понял? – спрашивает меня Миша.

– Понял.

– Что ты понял?

– Я понял, что ты умел мухлевать с колодой. Только не понял, что тебе это давало. Все равно раздавать ты не мог.

– Ничего ты не понял. Дай колоду.

Я возвращаюсь к столу, собираю карточную колоду, кладу ее рядом с собой на сиденье коляски. Подъезжаю к Мише.

– Покажи колоду.

Я беру колоду и показываю ее Мише.

– Ты совсем с ума сошел?

– Почему?

– Я просил тебя показать колоду.

– А я что делаю?

– Не знаю. Мне кажется, что подносишь ее к моему лицу. Показывай мне все карты по очереди.

Я беру карту, показываю ее Мише.

– Ты не понял, Рубен. Показывай мне карты рубашкой и называй их.

– Зачем? С обратной стороны они все одинаковые.

– С обратной стороны они все разные.

– Это новая колода.

– Новая колода, это колода, которую только что открыли, а ты с этими картами уже одиннадцать дней возишься.

Я сошел с ума. Или Миша сошел с ума. Или мы оба сошли с ума. Я беру карту, одну за другой, смотрю на нее, называю. Я уверен, что Миша может видеть только обратную сторону каждой карты. Наконец колода кончается.

– Покажи карту, любую.

Я показываю Мише карту. Миша начинает сердиться, но старается сдержать гнев.

– Идиот. Не показывай мне карту с лица. Покажи любую карту, но с изнанки.

Я совсем запутался. Мне трудно понять, чего конкретно хочет Миша. Я беру карту, смотрю на нее.

– Бубновая семерка, – говорит Миша.

Миша уже спокоен. Он уже не сердится на меня. Я вынимаю из колоды карты одну за другой.

– Рубен, так нечестно, я же помню, в каком порядке ты их сложил. Возьми из середины.

Я беру карту из середины. Результат тот же. Миша угадывает карту. Он угадывает карту, на которую я смотрю.

– Миша, ты различаешь карты по выражению моего лица?

– Нет. Я различаю карту по рубашке.

– Как это?

– Просто. Возьми любую карту.

Я беру карту. Миша не смотрит на карту, мне кажется, что он ее даже не увидел.

– Смотри, Рубен, у этой карты небольшой сгиб в углу.

– Где? Я не вижу.

– Ясно. Что я сказал про карты?

– Глаза и руки. Я понял. У тебя зрение хорошее.

– У меня хорошее зрение, и оно не становится хуже, но любой нормальный игрок меня обыграет.

– Руки, – повторяет Миша, но я думаю о другом.

– Нечестная это игра.

– Игра как игра, не хуже и не лучше других. Можно и честно играть, если под честной игрой ты подразумеваешь бридж. Только и в бридже, и в преферансе главное – не честность.

– Главное – расклад, – говорю я.

– Нет, – Миша говорит очень тихо. – Главное в картах – продолжать играть.

– Мне рассказывали, что ты всегда вистовал. Ты про это? Если вистовать, то всегда выиграешь?