Я стану Бабой Ягой

За время своей короткой приветственной речи, мама Марко успела поцеловать сына и Ягги, ущипнуть за щеку и повернуть, что бы рассмотреть со всех сторон Ягги, еще раз поцеловать Марко.

– Ягишна познакомься с моей мамой Сиреной.

Сирена была дамой без возраста. Посмотрев на нее можно было решить, что ей двадцать лет, но если она хмурилась или сердилась, то становилась сеньорой в весьма почтенном возрасте, правда без единой морщинки. Но, посмотрев на Сирену и сына, когда Сирена улыбалась, можно было решить, что они брат с сестрой, и она была младшей сестрой. Сирена это знала и пользовалась, короткая юбка, стройные ноги, декольте, распущенные черные волосы, такая же белозубая улыбка, как и у Марко, делали ее совсем девчонкой.

– Ягги – детка, пойдем в дом, я сама готовила обед в твою честь! – Сказала Сирена чарующим голосом, и затащила их в дом.

«Ягги» - так сказала Сирена, и это почему то больно кольнуло Ядвигу. Так называл ее только Костя, да еще бабушки. Но Сирена постоянно тараторила, тащила Ядвигу за руку, целовала Марко, что сосредоточится, не было никакой возможности. Когда они поднялись на второй этаж, Сирена распахнула высокие двери, и они вошли в большую столовую. Стол на двенадцать персон, темного дерева, стулья с высокими резными спинками, парадные букеты цветов в больших вазах. Много узких окон выходящих на один балкон. Белое тяжелое кружево на окнах. Это была столовая для парадных приемов.

– Мы сегодня, только по-семейному. Я выгнала всех! И друзей и слуг! Я хочу быть только с вами!

Ягги слушала Сирену, и смотрела на вид, открывающийся из окон столовой. Это было море, и оно плескалось прямо у стен дома.

– Какой вид! – Произнесла потрясенная Ядвига.

– Я не могу без моря. Но это только зимний дом. Летом, даже здесь на острове жить не возможно! Летом города грязные и вонючие. Фу! – Недовольно сказала Сирена. – Летом в городе живут одни плебеи.

– Мама! – Остановил Марко Сирену. – Сейчас нет плебеев, это не более, чем условность. Мы, живем не в средние века.

– В средние века было весело! – Сирена усмехнулась. – Меня пытались сжечь пять раз как ведьму, за мою излишнюю любовь принимать ванны. Но Сирену сжечь не возможно.

– Вы жили в средние века? – Удивилась Ягги.

– Ягишна, обращайся к маме на «ты». В Италии на «вы» обращаются только к прислуге.

– Конечно, я жила в средние века. И не только в средние, но и в ранние и еще раньше. Как только люди придумали богов, а те начали стремительно плодиться.

– Бессмертная Сирена, - пораженно протянула Ягги, - за то время, как я стала Бабой Ягой, я уже много с кем познакомилась, но с богами!

– Приятное ощущение? – Самодовольно спросила Сирена.

– Ты тоже бог? – Ягги посмотрела на Марко.

– Нет, Ягишна, я Водяной. И мама не богиня, она несколько искажает события. Ее отцом предположительно является Форкий[5] или Ахелой[6] или есть еще множество вариантов, но точно не установлено. Но, то, что она не обычная женщина, это совершенно точно.

– Марко, как ты не абмициозен! – Сирена раздраженно всплеснула руками, спор был давнишний.
– Сейчас никто не будет разбираться, и ты смело можешь объявить себя богом. Это дает такие перспективы!

– Мама, мне нравится быть Водяным Петербурга.

– А мне нет. – Отрезала Сирена. – Так, дети, - она тут же сменила тон, - будем кушать! Нет ничего хуже, чем спорить на голодный желудок.

Сирена хлопнула в ладоши:

– Все же без слуг невозможно управляться. Подаем обед!

Сирена села во главе стола, усадив Ягги и Марко, друг напротив друга.

– Будем пить шампанское! – Сирена снова хлопнула в ладоши. – За встречу!

После обеда, Марко показывал дом Ядвиге. Просторный дом, штукатурка на стенах и много портретов Сирены, написанных в разное время, в разных костюмах и с разными прическами.

– Вот, - остановился перед портретом Сирены в средневековой одежде, Марко, - вот про такой цвет волос говорил Джакомо. Только у венецианок бывает такой оттенок.

– Красивый, - согласилась Ягги, - такой трудно описать. А мама везде разная на портретах, то блондинка, то брюнетка, как сейчас, то настоящая венецианка, - улыбнулась она, - это прихоть художников?

– Нет. Сирена не постоянна, как море, она все время меняется. В течение дня она, может раз пять поменять цвет волос. Или изменить фигуру – придерживаясь моды.

– Да, я заметила на портретах, что фигура и черты лица меняются с эпохами, но списала на видение художников. А какая она настоящая, ты знаешь?

– Я вижу ее сущность, внешность не имеет значения. И, - Марко задумался, - я думаю, она уже сама этого не помнит.

– То есть, ты никогда не знаешь, какой ее увидишь?

– Внутри она цвета моря. Это неизменно.

– Сегодня я безмятежное море! – Сирена возникла в проеме двери. – Кофе! Вот, что нужно для завершения обеда. Прибыли чудесные пирожные от Pasticceria Tonolo![7] Никто не делает лучше пирожных, чем Тоноло, - со страстью произнесла Сирена, - обожаю его!

– Но он же купец? – Усмехнулся Марко. – И все лето живет в Венеции, и у него нет зимних и летних домов.

– Не стоит придираться к словам матери. – Надменно сказала Сирена. – Тем более к матери, которая любит тебя, и приготовила подарок!

– Я тоже люблю тебя, мама. – Снисходительно ответил Марко.

Когда они вошли в столовую, Ягги увидела, что на серебряных подносах, были разложены необыкновенные пирожные - розовые, шоколадные, белоснежные, обсыпанные блестками, украшенные ягодами – настоящий праздник.

– О, мама! Разве возможно все это съесть? Ты ни в чем не знаешь меры.

– Ты такой же ворчливый, как твой отец.Всего, что приносит радость женщине, должно быть много! – Закончила спор Сирена и стала разливать кофе.

Ядвига не могла оторваться от пирожных, хотя не очень любила сладкое. Но они действительно были бесподобны.

– Кушай, детка, - Сирена с удовольствием смотрела на Ягги, и подливала ей кофе. – Никогда, - она строго посмотрела на Марко, - не смей ограничивать ее в удовольствиях! Иначе женщина станет злой. А злая женщина, разрушит не только твою жизнь. Если женщина с характером, она разрушит весь мир.

– О, мама! Как ты воинственна! – Марко нежно улыбнулся матери.

– Но тебе, этого il mio ragazzo[8] немного не хватает.

– Мне нравится быть Водяным Петербурга, мама. – Снова повторил Марко.

– `E insopportabile! [9]

– Думаю, нам пора, мама. – Марко посмотрел на Ягги и встал из-за стола.

– Да! – Ягги было жаль расставаться с пирожными, но присутствовать при давнем споре Марко с мамой не хотелось. – Бабушки, я думаю, уже заждались. Сирена большое спасибо за обед. У тебя чудесный дом. И вид на море.
– Ягги с сожалением посмотрела на море, сквозь кружева на окнах.