Я стираю свою тень - 4

— Камила права, родители из нас так себе, — у меня на душе сделалось тоскливо от мысли, что мы бросили сына и не поставили родителей в известность.

Никакого способа вернуть им веру в нас, кроме демонстрации тайны происхождения Айрис и наших друзей, не оставалось. Отцу она не понравится, я это точно знал. Ему всё, что не пригождалось в хозяйстве, казалось глупостью. Космоса для него не существовало. Айрис тоже задумалась, сдвинув мышцы лба к переносице. Я взял ее руку в свою.

— Сейчас звякнешь куда надо, и полетим обратно. Может быть, к утру успеем.

Она благодарно улыбнулась.

— Еще годик безвылазно поживу на Земле и меня оттуда уже в космос не выгонишь. Тяжела стала на подъем.

— Это ты тяжела? Ты собралась лететь за одну секунду. Вот мне эта идея с трудом далась. Я же домоседа. Э-эх, как давно я не сидел за компьютером, не рубился в игрушки.

Я вдруг вспомнил, что после рождения сына как-то автоматически отвык от игр, которые занимали в моей жизни приличную часть времени. Иногда я жертвовал Айрис, чтобы пострелять в виртуальных врагов, а став отцом вроде как перешел на другой уровень, в стопроцентный реал.

Судно снова затрясло, защелкали реле, запрыгало антигравитационное поле, будто не могло определиться, включаться ему или нет. Я с тревогой посмотрел на Айрис. Она пожала плечами.

— Посадка будет жесткой! — выкрикнул мужчина. — Сядьте удобнее, включаю компенсацию.

Меня придавило к спинке выскочившими из нее и сиденья тугими пластинами. Кресло обволокло белым ореолом защитного поля, спасающего при разгерметизации. Зашипел кислород, мгновенно вызвавший эйфорию. Судно ударилось и поскакало с диким грохотом. Со стен срывалось все, что плохо держалось, и смешивалось с тем, что было не прикручено. Мне несколько раз прилетело в кресло, но до тела не достало. Я следил за Айрис, переживая за нее гораздо больше чем за себя. Ей тоже пока везло. Детали интерьера пролетали мимо ее кресла.

Наконец, мы остановились. Пространство судна наполнилось свистом выходящего наружу воздуха. Я был уверен, что мы сели на Луну, а не вернулись на Землю. Хотя последнему я был бы рад намного больше.

— Ты как? — спросил я у Айрис.

— Цела. А ты? — её голос заглушало защитное поле и резко сокращающееся количество воздуха.

— Норм.

Я не знал, что делать дальше, напротив, старался не шевелиться, чтобы ненароком не отключить защитное поле. Пока оно позволяло поддерживать внутри нормальное атмосферное давление. Пилоты почему-то не показывались, и я смутно предполагал, что у них дела могут обстоять хуже наших.

Прошло несколько минут. Шипение почти затихло. Стены корабля начали покрываться белесым налетом инея.

— Слетали позвонить, — произнес я в сердцах.

Айрис прочитала мою реплику по губам. Звук уже не передавался из-за слишком разряженной атмосферы.

— Нас спасут. Потерпи немного.

Я тоже прочитал ее отчетливую артикуляцию и согласно покивал. Нам больше ничего не оставалось, кроме ожидания. Отвернувшись от супруги, я собрал все маты, которые знал, проклял метаклианцев с их маяками, свою везучесть, характер Айрис, которой всегда надо было совершать добрые дела, жертвуя собой. Какая удача, околеть на поверхности Луны, так и не добравшись до космического «телефона». А что я хотел, что за нелегалами вылетит «ви-ай-пи» такси и доставит с неземным уровнем комфорта? Техника по статусу, вот и не долетела чуть-чуть.

Обернулся и наткнулся на понимающий взгляд супруги. Она грустно улыбнулась. Я бы даже сказал, обреченно. Видимо поздно поняла, что дала маху с желанием спасти мир. Мне стало так ее жаль. Ведь у нее только началась настоящая жизнь. Она кое-как сбросила с себя искусственную скорлупу из подростковых представлений и убеждений, отдалась супружеству и материнству, раскрывшись как настоящая женщина, и вот такой финал. Оказалось, что проявление женской слабости заставляет меня соображать намного активнее, чем проявление женской силы.

Я огляделся, предположив, что в этом судне должен быть предусмотрен какой-нибудь вариант спасения, не только кресла с защитным полем. Однако в воцарившемся бардаке сложно было найти подсказку. Пришлось напрягать аудиторскую модификацию, чтобы она посчитала все и вся и вычленила из хаоса только полезные вещи. Я сопоставил внешние размеры судна, конфигурацию с отсеком, в котором мы находились. Определил, что мы располагались в центре и на пару метров выше уровня «пола». То есть под нами были еще какие-то помещения. Возможно, там находилось машинное отделение, но так же могли быть и технические, типа багажных. Судно явно использовалось для всяких нелегальных дел, и обязательно должно было перевозить какую-нибудь контрабанду.

Над нами тоже имелся запас пространства. Думаю, пилоты этого древнего «гроба» сейчас находились в отсеках над нами и думали, что делать с нами, вернее нашими телами. Ждали, когда мы наверняка погибнем, потом избавится от тел и позвать аварийную команду для эвакуации своей посудины. При таком раскладе надеяться на помощь извне не приходилось. Стало быть, путь был только вниз, узнать и попробовать воспользоваться тем, что удастся найти.

Я посмотрел на Айрис, думая, что ей тоже удалось что-нибудь придумать. Она повела глазами вниз, чтобы я тоже туда посмотрел. На полу, из груды вещей, выглядывал неприметный уголок задравшегося пластика покрытия пола. Ее аудитор тоже пришел к похожим выводам, что и мой. Деформация судна от удара вскрыла перегородку между нашим и находящимся под нами помещением. Хотелось верить, что вне защитного кокона я не умру мгновенно. У меня было такое представление о воздействии разряженной атмосферы. Но тут мне вспомнился печальный опыт краснокожего управляющего закусочной, которого выбросили в космос и он там провел долгое время и ничего, не умер. Я, конечно, был одет не по сезону, в спортивных штанах и майке. Хорошая зимняя курточка пригодилась бы сейчас намного лучше.

Мне надо было освободиться от сжимающих тело пластин. Осмотрел кресло и увидел на боковой стороне сиденья две кнопки, прикрытые прозрачной крышкой, защитой от случайного нажатия. Предназначение одной кнопки мне было очевидно, освобождение от уз, а вот для чего нужна была вторая, я не понял. Возможно катапульта. Какая из них выполняла нужную роль я определить не смог из-за невозможности нормально согнуться и посмотреть.

— Красную, — прочитал я по губам Айрис.

— Красную? — переспросил я у неё.

— Красную не надо, — она завертела головой.

— Понял, — скосил глаза, чтобы в сумраке не ошибиться с цветом кнопок.

Красную от зеленой я смог отличить, набрал в рот воздуха и нажал. Путы снова спрятались внутрь сиденья, но и защитный кокон исчез, и затихло шипение кислорода. Руки и лицо обожгло морозом. Кровь притекла к коже будто меня от пяток до макушки покрыли медицинскими банками. Я бросился к вскрытому полу. Сдвинул мусор в стороны и оказался у небольшого проема, в который с трудом помещался. Однако выбора у меня было немного, надо было лезть.

Проскользнул ногами вниз и уперся во что-то. Это хорошо, что не пришлось прыгать, иначе я переживал бы за возвращение. Пролез плечами в дыру, встретившись перед тем, как полностью провалиться вниз со взглядом Айрис. Как хорошо я знал его. Это выражение неловкости за то, что затащила меня в очередную переделку, самобичевание и переживание. Мне захотелось сыграть для жены, и я повторил сценку из второго «Терминатора» погружаясь в пол, последней исчезла моя рука с выставленным большим пальцем.