Я стираю свою тень 9

Галим не ожидал, что взрослые мужики, какими мы ему казались, умеют так ловко взбираться по деревьям. Даже Апанасий делал это так, словно вырос на ветках дынного дерева.

— Вы много тренируетесь? — поинтересовался мальчишка.

— Не только. У нас в мышцы встроены силовые конструкции. — Я подумал, что не стоит делать из этого секрет.

— Ух ты! — удивился Галим. — Вы как суперлюди, да?

— Ну почти, — скромно согласился я.

— А я могу таким стать, если сбежим отсюда? — У мальчишки загорелись глаза.

— Чтобы получить улучшения, мы пережили не самые приятные моменты своей жизни. В хороших местах их не ставят, а из плохих не каждому удаётся выбраться живым, — поделился я.

— Жалко, — вздохнул Галим. — Хотелось быть сильным, как вы, но чтобы об этом никто не знал, пока…

— Подрасти ещё немного, и твои желания могут измениться, — посоветовал ему Трой, срывая дыню из грозди, собравшейся у основания развилки трёх веток.

— Сила есть, а правильную дыню выбрать не умеешь! — засмеялся паренёк. — Ты сорвал неспелую.

Я посмотрел на фрукт в руках Троя. Он выглядел точно так же, как и другие. Даже мой встроенный аудитор не нашёл явных отличий от тех, которые рвал Галим.

— А как ты догадался? — Трой растерянно посмотрел на дыню в своих руках.

— Очень просто. Спелая дыня не поворачивается за солнцем. — Он подобрался к грозди жёлтых фруктов и показал на небольшой вырост. Оказывается, у нескольких дынь он был направлен в сторону солнца, а у другой части смотрел вразнобой. По оттенку корки или сухости цветоножки нельзя было определить степень спелости.

— Вот было бы так же просто с нашими арбузами и дынями, — размечтался я.

Сбор урожая превратился из развлечения в настоящую заготовку на хранение. Галим, поняв, что мы ребята сильные и не устаём, предложил создать конвейер и собрать с дерева столько, сколько сможем до темноты. По моим вычислениям масса урожая составила четыре тонны или две полных «Газели». В процессе сбора мы дважды отвлекались на перекус древесными дынями.

На земные аналоги они походили только внешне — жёлтые и форма как у мяча для регби. Вкус мякоти оказался несладким, а в аромате улавливался чересчур органический запах. Галим ел дыню с наслаждением, а я бы лучше поджарил её на костре. Моё предложение он встретил с ужасом.

— Огонь разжигать нельзя ни в коем случае. Создатели сразу обнаружат нас. А вам что, так не нравится? — удивился он.

— Нравится, но такое ощущение, что я ем сырой продукт, который станет вкуснее, если его приготовить, — поделился я.

— Привыкайте. Мне дыня тоже не сразу понравилась, но сейчас кажется, что ничего вкуснее не бывает. — Паренёк откусил сочный кусок и сделал вид, что блаженствует.

Лес накрыла своеобразная ночь, похожая на утренний туман, подсвеченный сверху солнцем. Звёзд на небе так и не появилось. Эрпэу вызвал нас на контрольный разговор.

— Если увидите электронное устройство, подающее признаки жизни, знайте, это я пытаюсь дать знать, что вижу вас. Возможно, я буду предупреждать об опасности или сигнализировать, чтобы вы посвятили меня в ваши успехи. В любом случае постарайтесь не игнорировать их.

— А у нас тоже есть радиосвязь. — Апансий решил, что так будет проще.

— Я проверил, стандарт не тот и шифруется. Мне такое не по плечу, устарел, — горестно произнёс робот. — Давайте как я вам предложил.

— Мы поняли вас, Эрпэу, — успокоил я старого робота. — Сделаем, как просите.

— Удачи. — Он махнул камерой, отчего её немного подклинило. Трой тут же бросился на помощь. Поправил привод, вынул из рюкзака пакетик с жиром для приготовления еды и размазал его по железному штоку.

— В семенах вашей дыни наверняка есть масло. Сделайте пресс и давите его. Годится не только для еды, но и смазывать ваши детали, — предложил он.

— Хорошая идея, — согласился Эрпэу. — Спасибо.

Наша четвёрка оставила тайное поселение беглецов. Уже с десяти метров его нельзя было разглядеть. Жители привыкли таиться и не издавать звуков. Можно было часами ходить вокруг, но так и не понять, что рядом живут люди.

Галим, как и собирался, уверенно шёл впереди. Он обходил провалы, которые мы обнаруживали за сотню метров при помощи радаров. Несколько раз замирал и приказывал нам не двигаться.

— Слушайте свои мысли, — посоветовал парень шёпотом. — Как только появятся посторонние, сразу переставайте думать.

— Перестать думать? — удивился Апанасий. — Да у меня в голове постоянно кто-то разговаривает, не заткнёшь.

— Надо научиться не думать. Это выдаёт нас, — сказал Галим. — Возьмите глушак на всякий случай.

Он сам засунул камень в рот.

— Ты что-то почувствовал? — поинтересовался я.

— Хах будто, но не тохно, — ответил он, коверкая слова. — К’ади г’ушак в от.

Я засунул в рот камень. Не знаю, было ли это самовнушение или он действительно пресёк чужой поток мыслей, но в голове будто стало тише. На всякий случай я перехватил винтовку по-боевому и показал напарникам, что буду контролировать правый фланг. Трой решил взять левый, а Апанасий пообещал посматривать за собой.

В течение последующих двух часов мы шли с небольшими остановками, на которых Галим прислушивался, вынув камень изо рта.

— Ну, хто та хлышно? — нетерпеливо спросил я, не услышав его оценки ситуации.

— Я слышу тыквоголового, командующего отрядом ищеек. Надо осмотреться глазами.

Паренёк лихо взобрался на дерево и исчез в густой листве. Снизу было видно, как задрожала и затихла листва в кроне. Галима не было несколько минут. Спустился он так же быстро, как молодой шимпанзе.

— Идёмте, что покажу, — заинтриговал он и засунул глушак в рот.

Мы пошли за ним, не ломая боевой порядок, и вскоре оказались на небольшом возвышении, с которого открывался хороший вид на окружающий ландшафт. Галим указал рукой, куда нужно смотреть. Я увеличил кратность зрения и разглядел на поляне большеголовое существо, сидящее в специальной конструкции, удерживающей его голову на весу. Рядом с ним находились два создания, отдалённо похожие на кабанов, но с подвижным наростом на спине. Видимо, это и было его боевое оружие, которым он атаковал врагов.

— Ыкво’оло’ый хпит? — догадался я.

— Да. Ина’э он бы нас у’уял.

— Может, отстрелить ему тыкву? — предложил Апанасий, вынув камень изо рта, чтобы внятно донести мысль.

— Вставь быхтро! — Глаза Галима чуть не вылезли из орбит от страха. Он дёрнулся посмотреть, не проснулся ли тыквоголовый от потока чужих мыслей. — Он ухлыхал нах. Уходим.

Я успел посмотреть в прицел в сторону тыквоголового. Он действительно стоял на ногах и смотрел прямо в нашу сторону. Даже с такого расстояния его внешность пугала, в особенности взгляд, материализующий все скрытые во мне страхи. Ищеек рядом с тыквоголовым уже не было.