Я стираю свою тень 9

— Честно говоря, неожиданно встретить земную еду на другой планете, — признался Николай.

— А вы так спокойно об этом говорите, словно легко приняли факт существования пришельцев и космического перелёта, — удивился Юрий. — Мы с Еленой долго пытались договориться со своим рассудком, что не умерли, не в аду или не в психиатрической лечебнице.

— Я матёрый космический путешественник, поэтому у меня не было никакого когнитивного диссонанса.

— Так вы не с Земли? — удивилась Елена.

— С Земли, — усмехнулся Николай. — Только наша сноха не с Земли. Упала сыну на голову в медицинской капсуле, а потом вышла за него замуж, чтобы загладить посттравматический синдром. Она со станции, похожей на питомник для людей, которых разводят высшие. Есть такая организация в космосе, представители которой считают себя умнее остальных и учат жизни. Может, слышали?

— Нет, — покачал головой Юрий.

— У нас на Земле об этом не говорят, но мы тоже у них под охраной. Но охранники из них настолько хреновые, что это только на моей памяти третий случай похищения людей.

— Чудеса. В жизни бы не поверил в такое, если б не оказался здесь. Как там, на матушке-Земле? — спросил Юрий с ностальгической тоской в голосе.

— Да как всегда, люди грызутся из-за ерунды, нравственно разлагаются и мечтают о светлом будущем. Ничего такого значительного за полгода и не припомню. Я, наверное, даже телик за это время ни разу не включал. У меня же телефон остался. Держите, — Николай, обрадовавшись, протянул телефон, — можете почитать, что в памяти сохранилось, пока батарейка не сядет.

Ванька перехватил телефон со скоростью дикого зверя, отбежал в сторону и сразу принялся исследовать его содержимое.

— Соскучился. — Мать с теплотой посмотрела на сына.

— У меня с собой рыба ещё была, килограмм семь, но она на корабле осталась, — с сожалением произнёс Николай. Сейчас бы он не отказался от жареного карася или даже запечённого на открытом огне.

— Я бы навернул рыбки, — громко сглотнул слюну Юрий.

— А вас тут тоже кормят через питательные трубки? — поинтересовался Николай, очень рассчитывая на отрицательный ответ.

— Нет, что вы, — рассмеялась Елена. — Это было только на корабле. Тут кормят брусками или кирпичами, как говорит Ваня. Сейчас покажу.

Она убежала и вскоре вернулась с брикетом грязно-белого цвета, напоминающим мыло.

— Вот это еда, которой нас кормят. Вкуса почти нет, но никто не умер и не заболел. Попробуйте. — Лена протянула брусок Николаю.

Тот осторожно взял его в руки, обнюхал, повертел.

— Кусать? — спросил он.

— Кусайте, — разрешил Юрий.

Николай вонзил в него свои молодые зубы. По структуре питательная субстанция напоминала затвердевшую мякоть кокоса, но по вкусу совсем нет. В ней явно присутствовал жир, дающий маслянистость, клетчатка, белок и чуть отдающие сладостью углеводы. В целом вкус оказался довольно нейтральным, совсем не напоминающим желе, которым потчевали на космической станции.

— Есть можно? — поинтересовалась Елена.

— Вполне. Когда мы поженились с Ниной, так зовут мою жену, первые полгода она готовила ненамного лучше. Это напоминает пудинг, который она пыталась приготовить на мой день рождения и растопила в нём свечку. Я из вежливости его съел, пока она её искала. Потом выяснилось, куда она делась, но было уже поздно. У меня, кстати, никаких последствий не было. Так что могу без страха есть здешние кирпичи. — Желудок Николая отозвался на появление в нём еды благодарным урчанием. — Расскажите, как здесь всё устроено.

Юрий закатил глаза под лоб и ухмыльнулся.

— Это сложно. Мы ведь отсюда никуда не выходили по большому счёту. Одно знаю точно — всё, из чего состоит наше тело, создатели пускают в дело.

— Я видел людей без конечностей, пока поднимался сюда, но вы целёхонькие. Тьфу-тьфу-тьфу, простите. — Николаю стало неудобно перед семьёй, будто он пытался напророчить неприятности.

— Мы ведь по здешним меркам недавно, — пояснила Елена. — Но у нас всех брали генетический материал. У Юры даже в голове что-то ковыряли, слава богу, без последствий.

Глава семьи нагнул голову и показал пятнышко плеши размером с монету.

— Непонятно, брали из мозга или, наоборот, что-то туда положили. В любом случае я пока не замечаю разницы. Мне сказали, что мышечная масса и в целом развитие мышц у меня атрофическое, поэтому мои руки и ноги ни на что не годятся.

— Например, на чемодан, на котором я сюда приехал, — вспомнил Николай. — Вы хотите сказать, что его собрали из частей человеческих тел?

— Вы про местный транспорт? — догадалась Елена. — Нет, это полностью генетический продукт.

— Возможно, рождённый, — шёпотом добавил Юрий.

— Как это?

— Я слышал, что создатели используют женщин в качестве инкубаторов. Подсаживают им свои сконструированные зародыши, а те рожают потоком. Кто вот таких лошадок, кто шахтёров, кто десятников и сотников. По сути, женщины рожают инструменты для создателей, которые те используют в своих целях, как мы используем молоток или лопату.

— Звучит бредово, — задумался Николай. — Какой-то сложный и долговременный способ создания инструмента.

— Понятие о времени у всех разное. Мне кажется, что создатели живут столетиями, а то и тысячелетиями. Их плазменные тела не подвержены таким процессам старения, как у нас. А ещё я предполагаю, что из-за того, что мы кардинально отличаемся друг от друга, они воспринимают нас так же, как мы воспринимаем компьютеры. Для нас кремний — это вещество, которое умеет делать расчёты только благодаря применению наших знаний и технологий. Мы же не воспринимаем его как самостоятельный разумный камень.

— Само собой. Как камень будет разумным? — усмехнулся Николай.

— А теперь представьте, что мы не обладаем органами чувств, позволяющими видеть деятельность этого камня.

— Не понял.

— У создателей нет ни глаз, ни ушей, ни носа, ничего из того, к чему мы привыкли.

— Это я заметил, по тому, как они строят, — перебил Юрия Николай. — Только слепые могли нагородить такие кривобокие дома.

— Согласен, но мы уже привыкли к их стилю. Создатели понятия не имеют, как мы выглядим. Они ощущают нас как-то по своему, как именно, мы никогда не поймём. Им непонятна наша логика, поэтому они просто не наблюдают нашу интеллектуальную деятельность. Мы делаем только то, что можно увидеть глазами, потрогать руками, услышать ушами и унюхать носом, а для них этого не существует. Всё, что о нас поняли, — это то, что, применяя к нам методы программирования, они получают устройства, выполняющие работу — физическую, вычислительную, информационную. Вот тебе, Николай, прости, можно на «ты»?