Я – Сыр
Шрифт:
Мать незаметно вздрогнула от подвальной сырости. Она вернула в ящик зеленый шарф и сложила поверх все одеяла.
– Я, наверное, давно могла выбросить все эти вещи. Они – отмерший реликт той другой жизни. Твой отец говорил, что ради безопасности нам надо было забыть о ней. И он, конечно же, был прав. Но я его обманула, что-то ухватив с собой в ту ночь, когда мы спешно покидали ту жизнь. Ничтожно мало вещей – какая-то твоя детская одежда, старая заношенная шапка отца…
– Ты все также сентиментальна,
Наверху позвонили в дверь. Мать вздрогнула. Адам тоже. Звонок повторился.
– Вот, что я ненавижу, - прошептала мать, укладывая одеяла и закрывая крышку.
– Никогда не знаешь. Дверной звонок… будто будильник…
– Я поднимусь и посмотрю, кто там, - засуетился Адам - А в это время ты завяжи ящик.
И поначалу, Адам ощутил то же, что и его мать: беспокойство, которое было неизменной составляющей ее жизни, и ожидание постоянной угрозы и опасности. Даже если в этот раз опасность миновала, то в следующий раз может произойти все, что угодно. Адам поднял заслонку глазка. За дверью стояла Эмми.
– Это всего лишь Эмми, - крикнул Адам матери, стараясь успокоить ее, что было правильно.
– Что это значит – всего лишь Эмми?
– возмутилась она, когда он открыл дверь.
– Что это за приветствие?
В последнее время Эмми находила его странным. Он встречал ее после школы и шел домой вместе с ней, но потом извинялся за то, что не может остаться с ней. И его не беспокоил очередной «Номер». Она удивленно смотрела на него, но ничего не говорила. Он извинялся за то, что не был с ней в предыдущем «Номере» на стоянке возле церкви. Главное, он находил причину не быть с ней.
– Ладно, - сказала она.
– Я даю тебе отсрочку. Можем отложить это до следующей свадьбы.
Однажды он оставил ее на углу возле дома, а она ему крикнула: «Ты в себе, Адам? На тебе нет лица. Тебя что-то беспокоит?»
«Беспокоит», - подумал он о панелированной комнате внизу.
– Нет, Эмми, - сказал он.
– Это моя мать. Она не в себе, и я пытаюсь проводить с ней как можно больше времени дома.
Главное, его терзали мучения, и он отчаянно хотел разделить их с Эмми, как и всю свою жизнь. Но отец по секрету сказал ему: «Жизнь или смерть, Адам».
Жизнь или смерть…
Т: В твоих глазах снова паника. Эти слова – «жизнь или смерть» тревожат тебя?
А: Я не знаю. Все время одна и та же темная туча или что-то похожее на нее, накрывает меня.
Т: Какое-то слово или какая-то мысль пригоняет эту тучу?
А: Иногда… Пустота – причина этой тучи. Не всегда, конечно. Какое-то время я могу терпеть пустоту. Но иногда, этот ужас в пустоте.
Т: На короткий момент, на мгновенье?
А:
Да. Я догадываюсь, что еще может случиться. Или, вернее случилось кроме всего. И я не знаю… не знаю… в этом весь ужас… да… и этот ужас возвращается.(пауза 10 секунд)
Т: Ты должен расслабиться. Волноваться не нужно. Пожалуй, стоит принять пилюли. Успокоиться. Это только волна тревоги. Учащенное дыхание – это всего лишь волнение. Попытайся расслабиться.
(пауза 5 секунд)
А: Что случилось еще? Что случилось?
(пауза 10 секунд)
А: Где мой отец? Где мать?
Т: Ты должен успокоиться.
А: Что с ними? Где они?
Т: Пожалуйста, контролируй себя.
А: Что случилось? Что со мной теперь? Что будет? Я чувствую…
Т: Я думаю, что необходимо медикаментозное вмешательство. Я дам команду, и они придут. Лекарства успокоят тебя. Прогони ужас.
А: Что произошло? Что случилось?
Т: Нам надо остановиться. Это лучшее.
Он идут…
А: Пожалуйста…
Т: Хватит.
END TAPE OZK013
Я наблюдаю. От дома Варней меня отделяет Аупер-Майн-Стрит. Стемнело. Холодает. Шапка натянута на уши. Руки окоченели. Я сжимаю отцовский портфель. На меня снова давит каменная стена, отделяющая здание Армии Спасения от брошенного супермаркета. Аупер-Майн-Стрит немноголюдна даже в час пик. Время от времени, по тротуару кто-нибудь проходит, и я даже могу коснуться его локтя – меня же заметить трудно. Я смотрю через улицу и вижу свой байк. Или, точнее, рукоятки его руля. Они торчат из-за перил веранды фасада. Он так близко и, вместе с тем, так далеко. Наверное, нетрудно забежать по ступенькам веранды, схватить байк, а затем умчаться прочь. Но постоянно кто-нибудь появляется перед этим домом. У Варней, наверное, большая семья. Люди разного возраста все время входят и выходят, словно это не дом, а какой-нибудь пансион. Я не могу дождаться, когда эти хождения прекратятся.
В конце концов, головная боль возвращается. Я купил в аптеке небольшую упаковку аспирина и попросил у аптекаря стакан содовой, чтобы успокоить желудок. Я проглотил три таблетки, а остальные выкинул в мусорный контейнер. Мне не надо иметь при себе таблетки аспирина, чтобы не перепутать их c какими-нибудь другими. Я снова вспоминаю о капсулах, и теперь рад, что не взял их утром. Многое пришлось пережить без них. Но голова чиста, чувства меня не подводят, и все, в чем я так остро нуждаюсь – это собраться с силами и вернуть себе байк. Пора действовать, но без лишних движений, без запинок и колебаний.