Я тебя найду, Колючка

Тоска навалилась с новой силой, а за ней и новый приступ головной боли. Остановился у ограждения реки. Интенсивно растёр виски и стал наблюдать за тем, как Дон размеренно продолжает движение, несмотря на то, что вокруг суетятся люди и пароходы. Только я один стою на месте.

Затренькал телефон. Достаю его из кармана посмотреть на сообщение. Стараюсь ни о чём не думать. Открываю мессенджер и роняю мобильник на асфальт.

– Дяденька, ну что же вы такой неосторожный. Стекло разбили.

Маленький мальчик протягивает мне мой телефон.

– Спасибо большое, - разглядываю малыша.

– Простите его, - вмешивается его мама. – Он всегда лезет к посторонним.

– Молодец, хорошим человеком будет. Участливым.

Улыбаюсь, быстро разворачиваюсь и быстрым шагом иду в сторону стоянки такси.

Глава 19

Я стою по колено в воде, которая полностью просвечивает мои ноги. Водичка в море сегодня очень тёплая. Наблюдаю, как Кузя старательно пытается проплыть несколько метров самостоятельно.

– Марго, Марго! – мягко зовёт меня Никита.

Я не вижу его. Он остался за спиной, на пляже.

– Марго! – подходит и растирает мои плечи.

– Мамочка, - подплывает Кузя и встревоженно смотрит на меня.

Солнце слепит мне глаза, а я щурюсь. Так слепит, что открыть их становится очень тяжело.

– Давай, давай, открывай глазки, Марго, - нежно шепчет Никита.

Я открываю. И не вижу их лиц на фоне яркого солнца, которое светит в окно. Понимаю, что я уже лежу на кровати. Подо мной мягкий матрас. И высокая подушка. Ой, это же моя комната. А где море?

И тут ко мне начинает возвращаться память. Он приехал. И заберёт моего сына.

– Кузьма! – я громко кричу, но слышу только свой шёпот.

Пытаюсь резко вскочить, но у меня ничего не получается. Слабость настолько захватила моё тело, и, кажется, что меня приковали к кровати. Через какое-то мгновение ощущаю тепло рук с двух сторон.

– Тише, милая. Лежи, пожалуйста, спокойно, - он гладит меня одной ладонью по руке, а второй прижимает к постели. – Врач скоро будет.

– Не надо врача, - я начинаю плакать. – Пожалуйста…

– Мамуля, ну ты что? – я удивлённо поворачиваю голову и вижу, как Кузьма обнимает меня маленькими ручонками за шею. – Ты смелая у меня. Ты что, боишься какого-то врача? Он тебя вылечит.

Маленький мой… Знал бы Кузя, что вот из-за подобного страха когда-то я совершила непоправимую ошибку.

Я обнимаю в ответ сына и прошу Никиту:

– Пожалуйста, не забирай его у меня. Прошу тебя… Я всё сделаю, как ты скажешь… Только не забирай…

– Марго, пожалуйста, успокойся. Не придумывай никакой ерунды. Представляю, что у тебя творится в голове. Услышь меня. Ты слышишь? Никто не собирается у тебя никого забирать, - он гладит мои ладони.

– Правда? – я улыбаюсь сквозь слёзы.

– Мамочка, ну посмотри, это очень порядочный мужчина, - Кузя гладит меня по волосам.

Я рыдаю. Слёзы скатываются по щекам, попадают в уши, а подушка продолжает намокать.

– Разве я когда-нибудь давал тебе повод усомнится в моих словах? – с теплотой в голосе спрашивает он, и добавляет ровно таким же спокойным и неизменившимся тоном, ни больше ни меньше, – но объясниться тебе придётся.

– Я знаю. Я всю объясню. Сейчас я встану. Это только я одна во всём виновата, - слёзы уже смочили половину подушки.

– Так, - уже строгим голосом проговорил Никита. – Вставать не надо. Тебе надо лежать до прихода врача.

– Хорошо, - послушно соглашаюсь я и снова ложусь на подушку, чтобы и дальше её мочить.

– И второе, надо как-то остановить это мокрое дело. Я тебя очень прошу. Тебе ещё сына растить, а ты нервы себе треплешь. И мне.

– И мне, - заявил Кузя.

– И ему. Молодец, Кузьма, - Никита потрепал его по голове. – Может, ты сможешь её уговорить больше не плакать?

– Смогу. Сейчас найду к ней подход.

Тут мы оба заулыбались, а следом засмеялся и Кузя.

– Так быстро, у меня так не получалось никогда, - его улыбка осветляет всю комнату.

– А ты очень давно маму знаешь?

– Давно. До тебя ещё дело было. Ну, что скисла снова? Марго, я уже всё понял.

– Что понял? – испуганно спросила я.

– Всё. Ты знаешь, о чём я говорю. Как только Кузьма переступил порог… Тебе придётся всё мне рассказать.

Я киваю.

– И ему.

Я молчу. Никита не говорит, что он это сделает сам в противном случае. Будет ждать моего признания.

– Я сделаю всё, как ты скажешь.

– Вот и умничка. А сейчас успокойся. Всё уже позади.

– А что впереди?

– Разберёмся. И всё решим. Уж поверь, я сделаю всё, чтобы ты больше не исчезла. И даже больше.

Меня немного стало колотить.

– Ну, ну, спокойно. Это не то, что ты подумала. Я не буду заставлять тебя жить со мной.

Его слова резанули острым ножом так, что моя лихорадка только усилилась.

– Слушай, Маргарита! Так дело не пойдёт. Ты себя потиху убиваешь. Только больше не плачь. Всё будет хорошо. Будем теперь вместе Кузьму растить, - и подмигнул сыну.

– Что, это правда? Теперь у меня будет папа? Настоящий? Как у Фёдора?

– Да, малыш, - я потрепала его по голове, а у самой в этот момент свалился камень с души, и, правда, всё позади. – Я всё ему расскажу, - эти слова уже относились к Никите.

Никита одобрительно кивает и снова улыбается. Так, как и тогда, пять лет назад, обворожительно, словно сойдя с обложки журнала.

А ведь он стал ещё лучше. Краш – так бы сказала моя здешняя подруга Аня, любительница социальных сетей. Немного прибавил в весе: ему идёт, теперь этот факт вкупе с неизменной лёгкой небритостью делает из него солидного мужчину среднего возраста.

Моё состояние ухудшается, а при таких мыслях руки и ноги слегка сводит судорогами. Вспоминаю, как сердце от его прикосновений проваливалось в живот. Вот и сейчас оно пропускает удары.

И следом боль. Ничего у нас с ним больше не будет. Он не сможет простить то, что я сделала. Никогда. Пять лет – это очень много. И нет мне никаких оправданий. Он только что сам мне об этом сообщил. Я одна во всём виновата.

Раскосые глаза ласково смотрят, как будто и не было этих пяти лет.

– Как ты чувствуешь себя?