Я тебя не хочу

Он подошёл ближе и сразу стал чётче. У меня ведь близорукость…

— Вспомнил кое-что, — ответил Лебедев с какой-то странной улыбкой. — Про нашу с тобой систему штрафов.

— Э-э-э… — в памяти что-то слабо зашевелилось. — Штрафов?..

— Да, Стась. Мы с тобой договаривались. Если ты будешь придумывать фигню по поводу своей красоты, я буду…

Всё, я вспомнила.

— Я с тобой ни о чём не договаривалась, — пискнула испуганно, делая шаг назад, и Сашка засмеялся.

— Да ладно тебе. Я пошутил. Ты как платье одна снимать собираешься, а? Через голову, что ли, как кофточку? Молния-то сзади, и низкая, давай я хоть помогу тебе.

— Не надо.

— Надо-надо, — фыркнул Сашка, разворачивая меня спиной к себе. Я вздрогнула, когда он положил ладони мне на плечи, потом спустил их ниже и потянул вниз язычок молнии. Ниже, ещё ниже, и ещё…

Всё, до конца. И надо было сказать «спасибо, можешь уходить» — но я не могла. Так и стояла спиной к Лебедеву, прижав к себе платье, чтобы не падало, пока он легко и нежно поглаживал то место, где собственно спина уже переходит в попу. Касался края трусиков и чуть залезал пальцами под лёгкую ткань, опаляя кожу под ней жаром своего тела.

— Стась… — шепнул Сашка хрипло, притягивая меня ближе к себе. Я вновь вздрогнула — слишком уж очевидным было его желание, упираясь в одну из моих ягодиц.

Ладони Лебедева поднялись выше, забрались под застёжку лифчика… и расстегнули его. Я охнула, а Сашка между тем уже гладил мою обнажённую спину — откровенно, не стесняясь…

— Стася… прости… я умру, если не прикоснусь… — почти простонал он мне на ухо, развёл мои руки в стороны, и платье упало на пол вместе с бюстгальтером.

— Саш… — я наконец смогла выдавить из себя хоть что-то, попыталась перехватить его руки — и не смогла, только охнула, потому что Лебедев уже начал ласкать освободившиеся полушария, сжимать соски, тянуть за них…

Внизу живота просто огонь полыхал, но он был какой-то… влажный. И дрожащий. И требовательный, и жаждущий… прикосновения. Хотя бы одного…

Я всхлипнула, выгибаясь и откидываясь Сашке на плечо. Он сразу же воспользовался случаем — я ощутила его горячие губы на своей шее. Лебедев целовал меня, втягивая носом воздух возле моей кожи, словно ему нравилось, как я пахну. И вновь целовал, не прекращая ласкать грудь. Взвешивал её в ладонях, оглаживал, сжимал почти до боли, играл с сосками, и от каждого его действия я еле слышно стонала и сильнее выгибалась.

— Стась…

Сашка резко опустил вниз одну из рук, забрался пальцами в трусики, дотронулся до пылающего и пульсирующего узелка. Я охнула и развела ноги шире, позволяя Лебедеву проникнуть глубже. Но он пока не стремился глубже, лаская крошечный комочек плоти, отчего у меня в глазах молнии сверкали.

— М-м-м, — я требовательно забилась в его руках, и Сашка, сильнее прижав меня к себе одной рукой, второй всё-таки забрался глубже. Раздвинул складочки, погладил между ними… Я жалобно всхлипнула, и кажется, это что-то переломило в Лебедеве — он вдруг громко рыкнул, перевернул меня лицом к себе и крепко поцеловал в раскрытые губы.

Голова закружилась, и я не сразу поняла, отчего. Потом осознала — мы с Сашкой упали на постель, точнее, он нас туда сам сбросил. И теперь лихорадочно пытался окончательно раздеть одновременно меня и себя. Я пыталась ему помочь, но опыта в раздевании мужчин у меня не было, поэтому я только запуталась.

Бельё, которое Сашка уже видел тогда, в примерочной, полетело вниз, на пол. Чулки с поясом тоже были стянуты одновременно с трусиками. Вслед отправилась рубашка Лебедева, затем его брюки и…

И да. И я смутилась, когда увидела то, чем он ко мне уже несколько раз так откровенно прижимался.

Заметив мой взгляд, Сашка прошептал:

— Стась, не бойся меня, пожалуйста.

Я хотела сказать, что не боюсь, но не смогла соврать. И Лебедев, чуть помедлив, склонился надо мной и провёл головкой члена по моим половым губам, раздвигая их и лаская клитор. Всё это время Сашка смотрел мне в глаза, наблюдая за реакцией, и когда я дёрнулась и облизнула губы, наклонился и поцеловал их.

— Сладкая, — сказал он тихо. — Очень сладкая… Стасенька, сейчас чуть больно будет…

Лебедев подался вперёд, и я жалобно застонала — мне показалось, что он в меня там, внизу, кинжал воткнул.

— Ч-ш-ш… Всё-всё…

Слёзы брызнули из глаз, я попыталась оттолкнуть Сашку, но он перехватил мои руки, поцеловал их, потом осыпал поцелуями мокрые щёки, шею, спустился к груди, втянул в рот один из сосков… И когда я уже почти расслабилась, вновь подался вперёд, теперь заполняя меня полностью, без остатка.

Я задышала резко и часто, ощущая только боль и невероятную, невозможную растянутость внутри себя. Это было почти невыносимо… Но Лебедев не двигался, застыл, поглаживая моё тело. Потеребил требовательно ноющий клитор, поиграл с сосками и вновь вернулся к моим губам.

Нежный медленный поцелуй. Сашка будто забирал мою боль. Забирал — и вновь причинял, начав двигаться во мне. Пусть он делал это очень осторожно, я всё равно каждый раз жалобно всхлипывала и сжимала руки в кулаки.

Не знаю, в какой момент боль исчезла, сменившись чем-то тягуче-сладким, жарким и очень приятным. И я не знаю, как Лебедев понял, что я хочу большего, но он вдруг задвигался быстрее, вколачиваясь в моё тело с остервенением, и застонал, сжимая мою грудь. Он, кажется, уже ничего не соображал, и я тоже. Вся моя суть сосредоточилась в одном месте, и это место горело, и по моему телу от него словно бы электрические разряды пробегали…

В один прекрасный момент Сашка вдруг остановился внутри меня, несколько раз толкнулся вперёд, хрипло рыкнул — и вдруг вышел, оставив в моём теле какую-то сосущую пустоту. Прижался к моему животу и, застонав, кончил на него.

Несколько секунд я ощущала лишь растерянность, но насладиться ею в полной мере мне не дали. Лебедев, открыв глаза, лёг рядом, положил ладонь мне между ног и начал ласкать клитор, ставший невероятно чувствительным после случившегося. Я ощущала его как маленькую набухшую почку, и Сашка теребил эту почку, сжимал и гладил до тех пор, пока она не стала настолько обжигающе горячей, что почти взорвалась под его пальцами. В глазах у меня потемнело, изо рта вырвался какой-то гортанный крик, и тело всё расслабилось, став мягким, словно ватным…

— Малыш… — шептал Лебедев, целуя мои губы. Глаза были зажмурены, поэтому я не видела, но чувствовала, что он осторожно вытирает сначала между моими бёдрами, потом живот. — Стася моя… Сладкая…

— Саш… — попыталась сказать я, но не получилось — и сил не было, и во рту всё пересохло от постоянных стонов.

— Ч-ш-ш. Всё завтра. Давай спать, Стась. Сейчас, я только свет выключу…

Ох… и душ не приняла, и лицо не умыла, и на голове наверняка теперь чёрт знает что…

Ладно, неважно. Сил всё равно нет…