Я тебя не хочу

— Саш…

— И не вздумай отказываться. Это мой свадебный подарок тебе.

Я так растрогалась… ужас просто. Встала, обняла Лебедева, быстро чмокнула в щёку до сих пор горевшими губами.

— Спасибо.

— Вот всегда бы так, — проворчал он, тоже обнимая меня. — А то, понимаешь, царевны… Скажешь мне «да», Стась?

Я попыталась отстраниться, но он не дал.

— И этим вопросом ты всё испортил! — пробурчала, но больше ничего сказать не успела — Сашка банальнейшим образом заткнул мне рот при помощи поцелуя. Дождался, пока я разомлею, и вновь спросил:

— Скажешь мне «да»?

— Нет! — фыркнула я.

— Ладно, — засмеялся Лебедев, наконец выпуская меня из объятий. — Я ещё подожду. Три дня у нас с тобой есть… Даже три с половиной. — Развернулся и зашагал к двери в ванную.

Уже на пороге остановился и, хмыкнув, сказал:

— Надо же — собственную жену на секс уговариваю… Кому рассказать — не поверят!

— Я тебе расскажу!! — завопила я, и Сашка, расхохотавшись, скрылся за дверью.

Сволочь! Только я хотела в него чем-нибудь тяжёленьким бросить.

Спала я ночью плохо. Почему-то ворочалась, вздыхала… И хотя Лебедев ко мне совершенно не приставал, более того — он преспокойно уснул, даже чуть похрапывая, мне не спалось. Я лежала, лупила глаза в потолок, потом начала ворочаться… и тогда проснулся уже Сашка.

— Стась, — пробурчал он, поворачиваясь ко мне и обнимая меня. Уткнулся носом куда-то в район лопатки, глубоко вздохнул. — Ты чего не спишь, а? Непорядок. Тебе завтра силы понадобятся.

— На что?

— На что-нибудь, — зевнул Лебедев. — Мало ли, куда мы пойдём. Мы в Пражском зоопарке ещё не были, например… Или вообще можно по магазинам прошвырнуться.

— Так ты мне уже купил подарок…

— Ну его носить-то надо с чем-то? Выберешь себе платье.

Я фыркнула.

— И куда я буду носить это платье? На работу, Шульца очаровывать?

— Почему сразу на работу? Ты, Стаська, о чём ни заговори — сразу на работу поворачиваешь. Ну нельзя таким трудоголиком быть, нельзя!

Я надулась.

— У всех свои недостатки. Я трудоголик, а ты бабоголик.

— Бабо… — Сашка поперхнулся, кажется, окончательно проснувшись. — Стаська… Ну и фантазия у тебя, малыш. Не такой уж я и бабоголик, как ты думаешь, я ведь говорил.

— Ну конечно.

— Правда. Я, конечно, не девственник, как некоторые…

— Некоторые тоже теперь не девственницы! Благодаря другим некоторым!

Лебедев прижался ко мне плотнее, целуя шею сзади. Было так приятно, что я даже зажмурилась от удовольствия.

— Так вот, Стась. Я, конечно, люблю секс в частности и женщин в целом… Но ты помнишь, допустим, Юру Ватутина из параллельной группы? Вот уж кто был бабник. Девчонок менял как перчатки, да ещё и с двумя-тремя сразу встречался. Помнишь же?

— Помню.

Да, Юрка был неприятный типчик, как по мне. Не симпатичный, а смазливый, и лживый до мозга костей. Никогда не понимала девчонок, которым он нравился. Тот же Костя Волгин, в которого я была влюблена, намного лучше. И не смазливый, и честный, благородный даже. Эдакий рыцарь печального образа.

— Раз помнишь, чего меня бабником называешь? Я никогда не менял девушек каждый месяц, да и в целом инициатором разрыва был только один раз. Всё остальное время девчонки от меня сами уходили.

Ладонь Лебедева поползла по моему бедру, задирая ночнушку. Я чуть вздрогнула — кожа у Сашки была очень горячей по сравнению с моей, и этот контраст был невероятно возбуждающим.

— Стась… — шепнул муж мне на ухо. Рука переместилась на живот под рубашкой, начала поглаживать его круговыми движениями. — Ответишь на вопрос?

— «Да» не скажу.

— Не этот вопрос, — усмехнулся Лебедев, прикасаясь губами к моему виску. — Я хотел узнать… как так получилось, что ты осталась девственницей? Я не понимаю, как это может быть…

— А почему не может? — слегка удивилась я. А Сашка между тем совсем обнаглел — переместил ладонь с живота мне на лобок. — Саш! — зашипела я, попыталась убрать его руку, но конечно, ничего не добилась.

— Потому что ты сладкая, Стасенька, малыш… — прошептал Лебедев, чуть сжимая пальцы, и я непроизвольно раздвинула ноги, позволяя ему коснуться ноющего в ожидании прикосновения чувствительного узелка. — Безумно сладкая и очень красивая девочка… Я не понимаю, как никто… Не захотел… Или захотел, но ты не дала?

Наверное, мне было бы больно от этих слов. Но Лебедев мягко ласкал меня внизу, перебирая пальцами, будто на струнах играл. И я уже почти ничего не соображала.

— Саш… ты же обещал…

— Я не войду в тебя, малыш. Хотя очень хочется. — Сашка толкнулся в меня, и я охнула, ощутив, какой он каменный. — С трудом сдерживаюсь. На вопрос ответишь?

— Сд-д-дурел? — простонала я, заикаясь — Лебедев увеличил частоту и силу движений пальцев, и теперь мне казалось, что вместо клитора у меня маленький костерок между ног. — Я… не могу… говор-р-рить…

И тут Сашка сделал ужасную вещь. Он перестал меня ласкать и отодвинулся.

— А так? — и голос такой… насмешливый. Гад!!!

— Сволочь, — прошипела я, отчаянно желая опустить руку вниз и закончить начатое им. — Ненавижу.

— Во-о-от! Зато ты поняла, что со мной делаешь. Я так каждый день.

— Что?! — я возмущённо повернулась к Сашке лицом. Он улыбался, и его белые зубы сверкали даже в темноте. — Ну ты… наглец!!! Я тебя за член, извините, не хватаю!

— Не извиню, — фыркнул Лебедев. — Вот если бы хватала, было бы проще. А так у меня постоянный стояк. Болит уже всё! Жестокая ты, Стась.

Ну ваще!

— Ты… у меня слов нет!

— А и не надо слов! Больше дела.

Сашка под одеялом нашёл мою руку, сжал её и… положил себе поверх натянутой ткани трусов. Да, на член. Я дёрнулась, но Лебедев держал крепко.

— Саш!!

— Боишься? Не бойся, он не кусается.

Стало смешно.

— Я в курсе. Зато может выстрелить.

— Стася… какая пошлость, — пафосно заявил мне Лебедев и чуть двинул бёдрами, потеревшись о мою ладонь. А потом добавил уже серьёзно: — Приласкай меня, малыш. Я же взорвусь скоро. Пожалуйста, Стась.