Я тебя не отпускал

Мне хочется от стыда провалиться! У меня вс"e написано на лице, что со мной творил Демон. Я ничего не вижу, все валится из рук. В голове всплывает его горячий голос, фразы, взгляды, движения… Между бедер мучительно и сладко сжимается. Волна этого ощущения идет по телу, Я зависаю, забывая, что делаю. И так раз за разом!

Я даже двигаюсь иначе! Словно я опять беременна и кости моего таза решили немного разъехаться. Да и как им не разъехаться? Куда-то же должен помещаться его внушительный прибор?

Сгораю от стыда… Избегаю смотреть брату в глаза. Отворачиваюсь к плите.

— Вс"e хорошо? — подозрительно.

— Аха… — киваю я.

— Если ты его попросишь уехать, он уедет.

Нет, не уверенна. Вернее, уверенна, что не уедет. Но я должна как-то убедить его в этом.

Выключаю плиту. Сажусь у окна. Только есть одна проблема…

— Не хочу, чтобы уезжал… — покаянно признаюсь я.

Чувствую даже спиной, как Тиша выдыхает и расслабляется. Переживает, что я боюсь Демида.

— «Но»? Есть же какая-то проблема? — пытает меня брат.

Медленно кручу пальцем пачку сигарет, лежащую на подоконнике.

— Есть. Я не хочу возвращаться в Москву. Здесь спокойно, а там опять под удар. Но он заставит.

— Доброе утро.

Разворачиваюсь. Дэм стоит, упираясь голым плечом в косяк. Босой. На нём только брюки. Взгляд неконтролируемо скользит по его крепкому телу. Рваные воспоминание нашей близости снова обрушиваются каскадом. Я двигаю губами, пытаясь ответить.

Да, господи…

— Завтракать будешь? — собираюсь я.

Голос подрагивает и неконтролируемо уходит вниз.

— С удовольствием.

Его — «с удовольствием» звучит так, словно он мне напоминает, что несколько часов назад он с удовольствием делал. Или я уже сошла с ума. И не могу выплыть из нашей ночи.

Дэм садится к окну. Оглядывает мою небольшую кухню. Никак не комментирует сказанное мной.

Тиша, засунув в рот бутерброд с сыром, сбегает.

— А кашу?

Отрицательно мычит, дожёвывая.

— Я мусор пойду вынесу.

— Мама… Дай-дай… — настороженно рассматривая Демида, просится на руки Варя.

— Привет, — протягивает он ей раскрытую ладонь.

Перевернув бутылочку Варя увлеченно капает на его ладонь своё молоко. Поджимая губы, мой Демон улыбается, позволяя ей это.

— Вся в маму… — ловит мой взгляд.

О, боже!

Вспыхнув, отворачиваюсь. Чашка выскальзывает из рук. Едва успеваю перехватить. Смущенно откидываю назад косу. Краем глаза замечаю, что его рука, разодранная Арсом воспалилась. Из холодильника достаю бетадин. Обмакиваю в него ватную палочку. И наклонившись над столом, молча рисую по царапинам ярким раствором.

Обняв за талию, усаживает меня к себе на колени. Дорисовав, поднимаю на него глаза. Его взгляд из мягкого становится строже и болезненней.

— Я должна извиниться, да? — опускаю я взгляд.

Не чувствую себя виноватой. Скорее втянутой в чужие игры, которые оказалась сильнее, чем я.

— Нет… — пожимает плечами. — Ты знаешь… Искал тебя, думал, найду… — качает хмуро головой. — Выхватишь!

Разве я не выхватила?

— А сейчас просто хочу, чтобы этот день не заканчивался.

Входная дверь хлопает. Подскакиваю испуганно с его колен.

— Кольцо!

— Сядь, — тянет обратно. — Ревнивец твой его уже таскал с утра. Я забрал.

Трет пальцем мои губы.

— Это тату?

Их форма немного изменена.

— Перманент…

— Сотрется?

— Да. Уже надо обновлять.

— Только попробуй. И — да: сними линзы.

— Дэм…

Обнимая его за шею, шепчу:

— Я не поеду! Не заставляй меня. Оставь нас здесь. Ты в любой момент можешь приехать, если соскучишься. Самолётом — три часа! Пожалуйста!

Чувствую, как каменеет. Глажусь об его колючие щеки лицом, пытаясь смягчить обратно. Отстраняется.

— А ты? Ты не соскучишься?

— Я буду тебя ждать!

Желваки играют под скулами. Я глажу его лицо пальцами.

— Дэм? — ловлю его взгляд.

— Ты права — заставлю, — закрывает он глаза. — Ты мне очень нужна там, рядом. Но для начала попробую убедить.

— Ты не сделаешь так, — качаю головой, прижимаюсь к его губам.

Уворачивается.

— Ты плохо меня знаешь. Будем знакомиться!

Резковато впивается на секунду в губы. Поднимается. Берёт сигареты. Бросает взгляд на Варю. Не прикуривает, просто крутит пачку в руках. Бросает ее обратно.

— Пойдешь ко мне? — подзывает её пальцами.

Варя не общается с чужими, мы отшельники. Но и не боится. Любопытство, видимо, побеждает. Протягивает к нему руки. Демид вытаскивает е"e из стульчика. Берёт на руки.

— Она не знакома с мужчинами, — тревожно вздрагивает у меня внутри.

— Я тоже не знаком с детьми.

Варя ловит пальчиками единственное, что можно отыскать на его голом торсе. Лемби. Тянет сразу же в рот.

Дэм перехватывает попытку попробовать медальон на вкус.

— Ма-ма?.. — недовольно оборачивается Варя.

— Это мама, да. А я — папа.

Не знаю уж откуда дети знают это слово. Но Варя неоднократно пыталась пристроить «папу» к Тише.

И сейчас с интересом разворачивается, услышав это слово.

— Папа, — еще раз говорит Демид.

— Па-па… — улыбаясь повторяет за ним Варя.

Мо"e сердце колотится от этого всего.

— Папа, — кивает он.

— Па-па… Ма-ма…

— Мы с Варварой уже договорились, — прищуривается.

— Дай мне её, пожалуйста.

— Зачем? Что не так?

Нервно заламываю руки. Но дочь спокойно изучает цепь на его шее.

— Ты разве не понимаешь, что я боюсь?!

— Меня?? — рассерженно.

Варвара недовольно шлепает ему по щеке.

— Оу… Какие сильные гены у Ольховских! — шутит он, намекая на мою пощечину.

— Я боюсь, что отнимут дочь! — мне точно не до шуток.

— Кто посмеет отнять мою дочь? — прижимает к себе. — Кто этот самоубийца?