Я тебя не предавал

— Алло, — шёпотом.

— Насколько всё серьезно? — спрашиваю сына. Он, в отличие от его учительницы, не истерит, но голос убитый.

— Серьёзно. Они реально ментов вызвали, а я не виноват. Ты приедешь? Мама если узнает…

— Приеду сейчас. Оборону держи, если правда не виноват, но не хами. Они всё же педагоги и женщины. Понял?

— Понял.

— Егор, Асад в школе был хоть раз? Учителя его в лицо знают?

— Нет, они только по телефону общались, но он номер поменял, а в журнале его нет. Наша классная вечно на ровном месте паникует!

— Ты, главное, успокойся. Слышишь меня? Всё решаемо, — стараюсь успокоить сына. — Скоро буду.

Ничего, Юнусов, твоя казнь не отменяется. Она лишь откладывается на несколько часов. Подыши там напоследок. Ира до вечера на работе. За ней присматривают и, если что, сделают всё, чтобы домой она не попала. А я сына поеду спасать.

Глава 44

Ворон

По дороге покупаю воды. Несколькими большими глотками немного разлепляю горло и сжавшийся желудок. Уверенно подъезжаю к школе. Прятаться больше нет необходимости. Перемена у них. Мальчишки класса из пятого с любопытством заглядываются на моего агрессивного монстра.

— Можно потрогать, но аккуратно, — подмигнув им, захожу в здание.

Давно забытый запах булочек, сосисок в тесте, какао с молоком, гул голосов, визги, шум дурашливой потасовки. Когда-то было такое. В прошлой жизни, ещё до рождения Ворона.

— Мужчина, вы куда? — спрашивает пожилой, совершенно бесполезный с профессиональной точки зрения, охранник.

И тут я понимаю, что знаю только про десятый класс. Ни буквы, ни имени классного руководителя. Это была незначительная информация, я её и не пробивал.

— К директору, — отвечаю охраннику. Если там и правда всё так серьёзно, по любому решать через него. — Вызвали к сыну.

— А, десятый «Б», что ли? Проходите по коридору, на второй этаж и прямо до конца. Там увидите вывеску. Инспектор ещё не приехал.

— Спасибо, — киваю мужчине и, огибая стайки школьников разного возраста, торопливо иду в указанном направлении.

Егор сидит на широком подоконнике. Подскакивает, увидев меня.

— Привет, бандит, — треплю его по волосам. — Ты всё правильно сделал, когда дал им мой номер.

Он только плечами пожимает и ведёт меня за собой к кабинету. Собирается постучать, но я сам открываю дверь и вхожу без стука.

— Вы почему вламываетесь? Егор, кто это? — интересуется женщина в строгом чёрном костюме.

У её стола сидит зарёванная девчонка и, вероятно, её родители, потому что мужик очень многообещающе смотрит на моего сына. Делаю шаг вперёд, закрывая Егора собой.

— Его отец, — тихо отвечаю за сына. — Объясните мне, что такого мог натворить пятнадцатилетний мальчишка, что вы додумались обратиться в ПНД без уведомления об этом родителей?

— Мы не обязаны…

Я слишком зол, чтобы слушать лишнюю информацию. Сложив руки на груди, очевидно доминирую в этом кабинете, и все затыкаются. Только мужик продолжает агрессировать, правда, тоже молча.

К нашей беседе присоединяется классный руководитель Егора. Её вопросы так же приходится отметать. Мелкая девчонка хнычет, опустив голову так низко, что ещё немного и ударится лбом об стол.

— У нас ЧП, — начинает директор.

— ЧП?! — подрывается отец девочки. — Да это уголовка! Этот сучонок изнасиловал мою несовершеннолетнюю дочь и теперь она беременна!

— Кхм… — оглядываюсь на Егора.

— Не трогал я её! — сын сжимает ладони в кулаки, принимая ответную агрессивную позу.

— А ребёнка ей надуло?! — бесится отец «пострадавшей».

— Откуда мне-то знать? — психует Егор.

Разворачиваюсь к нему. Касаюсь подбородка.

— В глаза мне посмотри, — игнорируя всех, прошу сына.

Сопит, как злой ёж. Глаза-пули стали почти чёрными, щёки раздуваются, челюсть ходуном.

— Я не трогал её. Честно, — тише говорит он. — Она бегала за мной, а потом…

— Я понял. Выйди, — прошу его, — подожди в коридоре. Взрослые тут сами решат.

Как раз инспектор приезжает. Пытается задержать моего парня в кабинете, но я выпроваживаю его, а вот девочку оставляю с нами.

— И ты сядь, — говорю её отцу.

— Да я…

— Сядь! — рявкаю, ударив кулаком по столу. — Ты всё ещё утверждаешь, что беременна от Егора? — интересуюсь у девочки.

Дети, вашу мать! Вам по пятнадцать. Вы долбанулись?!

— Да, — шмыгает носом маленькая лгунья.

— Ты знаешь, что уголовная ответственность наступает с четырнадцати лет? — кивает. — Уже неплохо. Знаешь, что существует ответственность за клевету? — молчит. — Сейчас мы с твоими родителями и инспектором поедем в клинику.

— Моя дочь никуда не поедет! — опять рычит её отец.

— Поедет, — заверяю его. — И сдаст тест ДНК, который вполне безопасно проводится на раннем сроке беременности при помощи анализа крови. Егор тоже сдаст анализы. И мы довольно быстро узнаем, кто виноват в случившемся. У тебя есть пять минут, чтобы сказать здесь при всех правду и извиниться. Через пять минут я перестаю быть добрым, и как только результаты теста окажутся у нас на руках, мы напишем заявление. Посадить тебя, конечно, не посадят в силу возраста. Но личное дело сильно подпортят, а родителям придётся заплатить очень большой штраф, а также выплатить моральную компенсацию. Время пошло, — завожу таймер и кладу телефон на стол перед «пострадавшей» четой.

Директор с классным руководителем с опаской смотрят в мою сторону. Асад бы не стал разбираться, как я понимаю. Егор бы выхватил по полной. Ещё и жизнь пацану бы поломали такими предъявами. А время всё бежит…

— Это не Егор, — тихо признаётся девчонка.

— Че-го? — отец требовательно и довольно грубо дёргает её за подбородок, поднимая выше заплаканное лицо. — Ты так говоришь, потому что он на тебя надавил!

— Нет, папа. Нет! Я его наказать хотела, — совсем по-детски смотрит на родителя.

— В смысле «наказать»? — охает её мать. — Детка, ты забеременела, чтобы наказать мальчика?

— Это случайно получилось. Прости, мам. А Егор… Я люблю его уже целый год, а он никогда меня не замечал. Я ему недавно призналась в социальной сети. Он посмеялся и отшил меня. Опять…

— Вот засранец, — усмехаюсь. — Ладно, раз такое дело, можешь перед ним не извиняться, но больше никогда не подставляй людей из-за простой обиды. У тебя завтра пройдёт, а ему клеймо на всю жизнь. Дальше сами разберётесь, надеюсь? — оглядываю педагогический состав.