Я тебя придумала

Спустя ещё четыре года, когда императрице и Луламэй уже исполнилось по семнадцать лет, Эдигор, ворвавшийся в комнату к сестре без предупреждения, застал их с Люком в объятиях друг друга.

— Так-так, — хмыкнул император, когда они отлетели в разные стороны, и у Лу при этом щёки стали краснее самых красных роз.

Люк же, наоборот, слегка побледнел.

— Эд, это не то, что ты думаешь…

— Да что ты говоришь? — Эдигор иронично поднял брови. — А ты читаешь мои мысли?

Герцог вздохнул.

— Я люблю Луламэй.

— Я знаю.

Люк и Лу уставились на императора, вытаращив глаза.

— Что вы так на меня смотрите? Ну да, я знаю. Давно. Ты всегда обожала Люка, милая, а ты, друг мой, расплывался в улыбке, стоило тебе взглянуть на Лу. Всё к этому и шло.

— Значит, ты не против?.. — почти прошептал герцог, чуть склонив голову.

— Почему я должен быть против твоей свадьбы с Лу?

— Я же простой сын кухарки.

У Эдигора нехорошо сверкнули глаза, а потом он, подойдя к письменному столу, рядом с которым стоял Люк, грохнул по поверхности кулаком. От этого звука герцог и принцесса вздрогнули.

— Ещё раз услышу такое от тебя, сошлю в Мирнарию на вечное поселение. Старшими и Младшими лордами не рождаются, имя становятся. Когда ты наконец уже это запомнишь?! А для того, чтобы стать лордом, нужно просто родиться человеком, что ты с успехом когда-то осуществил. Всё! Лучше молчите — вы оба! Я сейчас слишком зол.

Эдигор уже не слышал, как с облегчением выдохнул Люк, когда император вышел из комнаты, а Луламэй весело рассмеялась.

Свадьба состоялась через год, в день восемнадцатилетия Лу. Именно на ней Дориана впервые почувствовала себя императрицей и увидела гордость в глазах Эдигора, когда он смотрел на неё.

Ана действительно старалась и за девять лет, что она прожила в Эрамире, превратилась из обычной, немного капризной принцессы, в уверенную в себе девушку, которая в день свадьбы принцессы Луламэй и герцога Кросса наконец поняла, чего она хочет. А хотела Дориана своего мужа. Больше всего на свете.

Стоя на балу в толпе придворных, императрица ловила на себе ласковые взгляды Эдигора, при этом отчётливо осознавая, что это скорее взгляды довольного учителя или брата, чем любящего супруга. И этого Дориане становилось горько. Она не знала, что нужно сделать, чтобы император наконец увидел — его жена выросла. Девушке хотелось, чтобы он поцеловал её, но Ана почему-то стыдилась этого чувства. А ещё она чуть не сошла с ума на этом балу, когда на неё со всех сторон нахлынули эмоции других людей.

Возможно, в те дни Эдигор обязательно бы заметил, что творится с его женой, если бы не напряжённая подготовка к одному событию, которая занимала все его мысли. Он гордился Аной и невольно восхищался её стойкостью — всё-таки менее чем за десять лет переубедить почти весь Эрамир в том, что императрица-мирнарийка — это хорошо, правильно и пойдёт на пользу развитию торговых отношений с соседями — не так уж и просто. Однако сразу после свадьбы Эдигор, Люк и Эллейн готовили важную операцию, поэтому император не замечал пылких взглядов жены.

Он собирался поймать реформаторов.

Люк, Эллейн и Эдигор спорили до хрипоты, несколько месяцев прорабатывая детали плана. И до претворения его в жизнь оставались считанные часы.

Элли должна была сообщить мирнарийцам, что утром следующего после свадьбы дня император с сопровождением отправится в Эйм по центральной дороге. В сопровождении будут лишь несколько магов, ну и, само собой, герцог Кросс с молодой женой.

Поначалу Эдигор считал, что реформаторы не клюнут на эту удочку — всё-таки, если подумать, трое главных людей Эрамира не могут позволить себе путешествие, пусть и недолгое, без охраны. Но Эллейн была виртуозна — она сумела убедить заговорщиков, что император чувствует себя в собственной стране в безопасности, поэтому это их шанс захватить его врасплох и убить.

На самом деле по центральной дороге должны были отправиться только Люк и Аравейн, не считая ещё парочки магов. Наставник собирался нацепить на себя личину императора и принять основной удар, если он будет, а Люк просто не хотел пропускать столь эпичное зрелище. Хотя Эдигор пытался его отговорить.

— Нет, Эд. Иначе реформаторы заподозрят что-нибудь нехорошее, если хотя бы меня в твоём эскорте не увидят. Да и не волнуйся — Аравейн пообещал нацепить на меня такое количество амулетов, что я с трудом на лошадь сяду.

— От стрел тоже амулеты будут?! — кипятился император.

— И от стрел, — хмыкнул Люк. — В общем, живой я вернусь, даже не надейся.

У самого же Эдигора в тот день было другое важное дело. В невзрачной карете, в компании двоих стражников, Грома и Мики, император должен был отправиться в Центральный храм богини Айли, для посвящения новорождённого — уже третьего — ребёнка эльфа и служанки.

Всех детей носили в храм Айли для того, чтобы провести посвящение, через две недели после рождения. Так назывался обряд, когда младенца купали в священной воде храма. Во время этого обряда ребёнку давали имя.

Совет, на котором Эдигор, Эллейн, Люк и Аравейн обсуждали последние приготовления перед операцией с предполагаемым захватом реформаторов, затянулся до поздней ночи. После его окончания Люк поспешил к жене, Эдигор лёг спать, ожидая, что Элли составит ему компанию, но девушка покачала головой и растворилась в воздухе, сказав, что ей нужно как можно скорее вернуться к реформаторам.

Император не знал, что спустя несколько секунд после этого разговора Эллейн появилась в покоях Аравейна.

Маг в это время стоял спиной к девушке, уставившись напряжённым взглядом в удивительное зеркало, которое никогда ничего не отражало.

Первым, как ни странно, заговорило именно оно.

— Добрый вечер, Элли, — прошелестел женский голос, а потом тьма в зеркале на миг расступилась, сверкнув пронзительно-голубыми глазами.

— Здравствуй, Ари, — голос Эллейн был напряжённым. Девушка, явно сильно нервничая, теребила пояс тёмно-коричневого строгого платья.

В комнате на несколько секунд повисла тишина.

— Вейн, пожалуйста… — прошептала, наконец, Элли, не выдержав тягостного молчания.

Маг обернулся и скрестил руки на груди.

— Что?

Эллейн вздохнула.

— Пожалуйста… я знаю, тебе всё это ужасно не нравится…

— Мягко говоря, Элли.

— Я знаю! Вейн…

Он, вздохнув, сделал шаг вперёд и взял девушку за руки.

— Это твоё решение.

В её глазах он увидел целое море невыплаканных слёз.

— Мне страшно…

Улыбнувшись, он погладил Эллейн по щеке.