Я тебя придумала

— Долго рассказывать. Тем более, что ты совсем скоро сама с ним встретишься.

— Э-э… — я вытаращила глаза. — Правда?

— Ну разумеется.

В этот момент Милли зашевелилась, потянулась и, зевнув, ворчливо спросила:

— Вы чего вскочили в такую рань?

— Уже семь, — ответила Ленни, — и нам лучше собираться, нужно быть во дворце не позднее половины одиннадцатого. Да и ребята уже проснулись.

Эмиландил, повздыхав для порядка, поднялась с постели и принялась рыться в походном мешке в поиске более-менее приличной одежды.

А я, внезапно кое-что вспомнив, покосилась на свою кожаную сумку. Она стояла под подоконником. Да-да, ту самую кожаную сумку, которая перенеслась в Эрамир вместе со мной и умудрилась остаться целой и невредимой.

Зажмурившись, я достала из её недр напечатанную рукопись. Мою книгу про Милли. Сейчас мне казалось, что я писала её в какой-то прошлой жизни.

Я думала, что теперь, когда после моего появления в Эрамире изменился сюжет, написанное тоже поменяется, словно по волшебству. Но нет.

Написанное пером не вырубишь топором, как говорится.

— Возьми её с собой, — сказала Ленни, подходя ближе.

— Зачем? — нахмурилась я.

— Возьми, — она улыбнулась и положила ладонь на титульный лист. — Она — часть тебя.

— Не самая лучшая часть.

— Уж какая есть, — рассмеялась Ленни.

Мне было не очень понятно, зачем нужно тащить с собой рукопись, но я решила послушаться и, положив распечатку в сумку, повесила её на манер почтальона.

Позавтракали мы быстро. Курт приготовил великолепный омлет с сыром и зеленью, который лично я проглотила за минуту, а Рым, кажется, ещё быстрее. Ленни, смеясь, отдала ему свою порцию.

— Ты робот, что ли? — шепнула я ей. — Сегодня не спала полночи, теперь вот не ешь.

— Я ела, Линн, — улыбнулась девочка. — А твоему брату по-прежнему нужно больше питаться — он ещё не восстановился полностью после раны, которую ему нанесла Эллейн.

Я решила не спрашивать Ленни, где именно она поела, подумав, что если бы она хотела, то рассказала бы сразу.

Мы вышли из трактира в девять. По расчётам Милли, во дворец мы должны были войти минут в пятнадцать одиннадцатого… но кое-что помешало этому случиться.

Чтобы попасть к воротам, ведущим ко входу в императорский замок, нам нужно было вернуться к центральной площади, свернуть на одну из улиц, которую местные жители так и называли — императорской — и полчасика топать по ней.

Мы как раз подходили к площади, когда впереди раздался страшный грохот, послышались чьи-то крики, визги, топот, повалил дым…

Рым, тут же подобравшись, положил руки мне на плечи, и вовремя — я бы непременно рванула за Ленни, которая, нахмурившись, со всех ног устремилась вперёд.

Оставив меня, Тора и Гала позади, Браш, Милли и Рым выглянули из-за угла, чтобы убедиться, что идти на площадь безопасно. Через минуту Милли вернулась и, кивнув, повела нас за собой.

Открывшаяся моему взору картина потрясала. Посреди площади, среди полуразвалившихся торговых рядов, на боку лежала шикарная карета с гербом императора. Задняя её половина была полностью чёрной, будто обугленной.

Втянув носом воздух, Милли тихо сказала:

— Здесь никто не погиб. Я бы почувствовала смерть.

И тут я заметила Ленни. Страшно ругаясь, она помогала нескольким мужчинам — судя по виду, это были стражники — вытаскивать из кареты какого-то раненого человека.

На этот раз Рым не успел меня остановить — я ринулась к Ленни сломя голову.

— Я же предупреждала вас, герцог! — голос девочки дрожал то ли от волнения, то ли от возмущения. — Я же просила… Кхаррт!

— Не ругайся, — ответил мужчина, которого Ленни вместе с двумя стражниками вынимала из кареты. — Это неприлично.

Я вгляделась в говорившего. Видок у него был не очень. Весь какой-то обугленный, и только волосы, торчавшие вертикально вверх — светло-русые с медным оттенком, почему-то были чистыми. На левом плече — большая рваная рана, из которой торчало что-то металлическое.

— Причём здесь приличия… Отойдите, пожалуйста! — обратилась Ленни к стражникам.

— Но, леди... — начал было один, но его прервал сам герцог:

— Делайте, что она просит.

Стражники, кивнув, отошли в сторонку, я же, наоборот, подошла ближе.

— Тебя это тоже касается, Линн, — сказала девочка резко, но потом, вздохнув, попросила более мягко: — Пожалуйста, отойди хотя бы на пару шагов. И следи, чтобы остальные тоже не подходили.

Я кивнула и сделала два шага назад. Ленни благодарно улыбнулась и, обернувшись к раненому, положила ладони ему на грудь.

— Может, лучше пусть Аравейн?.. — начал было мужчина, но замолк, когда девочка рыкнула:

— Помолчите, герцог.

Я изумлённо охнула, когда чернота, покрывающая тело раненого, начала исчезать, втягиваясь в ладони Ленни. Губы девочки шевелились, глаза засветились почему-то изумрудным светом, в воздухе запахло гарью.

— Надо же, — тихо сказала позади меня Милли. — Это смертельное проклятье, которое умеют накладывать только тёмные эльфы. Я думала, что его невозможно снять.

В этот момент чернота с тела мужчины исчезла полностью, осколок железа выпал из раны, сама она затянулась, и Ленни, пошатываясь, встала на ноги.

— Нет ничего невозможного, — сказала девочка спокойно. Глаза её постепенно переставали светиться. — Это только вопрос фантазии и изобретательности, а ещё — веры в себя.

Я вздрогнула, услышав эту фразу. Подняла голову и наткнулась на странную улыбку, появившуюся на губах Ленни.

Ученица Эллейн… Ты ведь от неё слышала это, да, маленькая Тень?

Но я не успела ничего спросить — девочка, обернувшись, протянула руку мужчине, по-прежнему лежащему на земле.

— Вставайте, герцог.

А затем, когда он поднялся, обернулась к стражникам.

— Герцогу Кроссу нужна карета. Прошу вас, найдите её. Ему необходимо как можно скорее попасть во дворец.

Так вот, кто это. Как же я сразу не вспомнила о нём, когда Ленни назвала этого мужчину герцогом.

Все присутствующие на площади люди (не только стражники) засуетились, словно пытались найти карету у себя в карманах, а вышеупомянутый герцог, прищурившись, смотрел на Ленни. Только сейчас я заметила, что глаза у него — как сталь, серые и холодные.