Я – ТВОЯ ЖЕНЩИНА!
Шрифт:
«Значит, так?.. Юлия Чернилина… Чей же ты, дура, заказ выполняла?.. Краснов, сука, «кинул»? Или Бабиров? Я же достану вас, ребята!!! Ой, придет мое время!».
– Что делать думаешь? – вальяжно спросил Просвирнин и обратил внимание, как взгляд Малковича стал твердым и немигающим.
– Позови сюда Смирнова, Гарова и Свириденко… Или… Они уже в курсе?
– Думаю, еще нет. Газетку мне охранник внизу подсуетил, - чересчур спокойно произнес, вставая, Сергей Просвирнин.
Он
Вдруг неожиданно для Малковича развернулся:
– У меня семья, кстати, завтра приезжает. Ты обещал ключи от квартиры.
Руководитель отдела финансовых отношений Министерства чрезвычайных ситуаций с тяжелым укором посмотрел на Просвирнина. Мол, тут такие сложности, а ты – с такими пустяками. Но Просвирнин и не думал уходить. Молча стоял и смотрел.
«Ну, дожились, - пронеслось в голове Малковича. – Ни дать, ни взять, - сицилийский мафиози! Еще очки нацепил! Попробуй из такого человека сделай! Чего он ждет? Ах, да!».
Андрей Андреевич достал из верхнего ящика стола дорогую кожаную черную барсетку, нашел в ней связку ключей, отцепил два из них:
– Держи. Адрес помнишь?
– Помню. Новые девятиэтажки в Орехово?
– Давай! Встречай семью! Только сейчас все-таки прозвони наших парней. Пусть подъедут. Будем решать, как жить дальше.
Когда мужчина в черном костюме и темных очках вышел, Андрей Малкович медленно нашел спиной опору кресла. Прикрыл глаза. И ощутил, как насыщенна тишина в кабинете. Такое затишье бывает обычно перед бурей. И буря не заставила себя долго ждать…
Дарья Свириденко шла по Ростову, устало не замечая кипучего движения жизни вокруг нее.
– Здрасти! – послышалось откуда-то сбоку.
Даша подняла глаза от серого асфальта и увидела двух веселых девчонок подросткового возраста.
– Здрасти, Дарья Николаевна! Вы со школы? А давайте мы вам поможем сумку донести! – защебетали ее ученицы.
Прошел год, как Дарья покинула столицу и развелась с мужем. Ей повезло – в одной из музыкальных школ освободилось место преподавателя фортепиано. Она незамедлила трудоустроиться. Однако, ей, как новичку, установили самый низкий оклад. Тянуть сына было тяжеловато, но чувство к Саше Гарову помогало пережить все невзгоды.
Девочки искренне радовались встрече с молодой учительницей. Они схватили ее тяжелый пакет с нотами и по очереди несли его до самой Дашиной «хрущевки».
– Дарь Николавна, а мы технический зачет завтра сдаем или послезавтра?
– А разве я вам не записала в дневники?
– Вы сказали, что уточните.
– Ага! Пятый класс сдает в пятницу. Значит, послезавтра. Ну что? Будем прощаться?
– Ой, Дарь Николаевна! Мы так волнуемся, так волнуемся!
–
Чего?– Вдруг не примут зачет?
– Волнуетесь, значит, наоборот, сдадите! Бегите домой, а то меня уже заждались…
– Ладно, до свидания! – протянули ученицы сумку Дарье Свириденко.
– Пока–пока! Спасибо, что помогли, - улыбалась молодая женщина, внешне почти не отличавшаяся от тех, кого ей приходилось учить.
Ее настроение слегка улучшилось. Она поднялась на второй этаж. Комната в коммуналке была открыта настежь. Из ванны до входной двери шла водная дорожка.
«Ясно: работа Максима!
– улыбнулась Даша. – Куда только мама смотрела?».
Она устало опустилась на стоящий в прихожей стул и медленно начала снимать с себя туфли. Напряжение, скопившееся за рабочий день, постепенно выходило из натертых мозолей, из гудящей головы, из подернутой остеохондрозом спины. Даша хотела только одного: упасть на что-нибудь мягкое, закрыть глаза и провалиться в сон.
– А кто здесь прише-ел?! – вышла в коридор Дашина мама Эмилия Андреевна. – Максим! Ну-ка иди, смотри!
Подросшему мальчику очень хотелось казаться взрослым. Он молча вскарабкался к Даше на руки и с интересом стал разглядывать свои разрисованные фломастерами ладоши. Как будто только что их увидел.
– Давай раздевайся скорее. Супчик сварила. С фрикадельками! Сколько тебе половников? Три?
– Мам! Ну какие три? Два. И то неполных!... Все, Максим, шагай в комнату, маме нужно идти руки мыть и кушать.
Мальчик послушно слез с коленок и твердо отправился по назначению, потом вдруг остановился:
– А ти руки с мылом будешь мыть?
– С мылом, с мылом! – улыбнулась Даша.
– Пра-авильнё! – серьезно протянул малыш и ушел в комнату.
– Ну что? Разговаривала с начальством? – поинтересовалась Эмилия Андреевна, когда Даша уже отставила на край стола пустую тарелку.
– Разговаривала. Бестолку.
– Неужели ничего не прибавили к окладу?
– Не-а.
– И этот «герой-москвич» - папаша ваш – хоть бы копейку прислал сыну!
– Мам! – с укоризной произнесла Даша.
– А чего «мам»? Что, неужто он там бедствует как мы? Бессовестный!
Денег действительно не хватало. Все время приходилось занимать. Потом отдавать. Потом снова занимать. И так бесконечно…
Даша лежала на кровати, дремая под думы о далеком, но любимом человеке, когда раздался громкий телефонный звонок.
– Дашу? Почему? Дома. Сейчас приглашу, - услышала она твердый и энергичный голос Эмилии Андреевны.
Полноватая пожилая женщина со скептическим взглядом протягивала ей трубку телефона: