Я вам не Сталин… Я хуже! Часть вторая: Генеральный апгрейд
Шрифт:
***
«Особое конструкторское бюро номер шестнадцать» (ОКБ-16) располагалось в четырёхэтажном каменном здание, во дворе которого уже толпилось изрядно народа. В том числе: Нарком обороны СССР маршал Кулик – куда же без него, Начальник Главного Артиллерийского Управления (ГАУ ВС СССР) генерал-полковник Воронов, вновьиспечёный Командующий ПВО РККА (не путать с ПВО страны!) - генерал-полковник Николай Дмитриевич Яковлев и «другие официальные лица»…
Ну и конечно же сотрудники «ОКБ-16» во главе с уже хорошо мне знакомым Таубиным - глаза которых в связи с хроническим недосыпом,
А находились они во дворе потому, что там же располагались образцы вооружения - которые я никому в таких важных делах не доверяя намериваюсь лично посмотреть.
Зашли с товаришами Меркуловым, Кобуловым и Шпитальным… Поздоровался, познакомился с трудовым коллективом КБ, представил Шпитального в его новом «амплуа» - отчего у Таубина с Бабуриным случился небольшой психилогический шок.
Затем:
– Ну показывайте, товарищи конструкторы, что успели за прошедшую неделю «запилить».
Первым делом, мне показали саму 23-мм автоматическую пушка, прошедшую «обратный апгрейд». То есть скорострельность её, с 600 выстрелов в минуту - была снижена до трёхсот, как в первоначальном варианте «МП-3».
Попросил конструкторов разобрать-собрать пушку и призадумался…
Больше всего сей девайс напомнил мне «Шоша» (ударение на последнем слоге) - франзуский ручной пулемёт времён Первой мировой войны. Его называют худшим пулемётом всех времён и народов и, я с этим полностью согласен… Но он был прост, дёшев, просто сказочно технологичен и свою роль выполнил сполна: насытил боевые порядки французской пехоты - хоть и хреновеньким, зато автоматическим стрелковым оружием. Не будь он, так бы и остались бы лягушатники с одной лишь винтовой Лебеля – кстати, тоже далеко не являющей шедевром в истории огнестрельного оружия.
Ну а нам то, что выделываться за полгода до самой кровопролитной в мировой истории войны?
И я окончательно сделал выбор в пользу этого 23-мм зенитного автомата, призванного быть «универсальным». То есть напомню: заменившем три калибра в войсковой ПВО - 12,7-мм, 25-мм и 37-мм. И один калибр в ПТО – 14,5-мм.
Затем, мы прошли непосредственно к зенитным установкм, носящим все признаки дикой импровизации и лихорадочной работы «на коленке»… Не все болты с гайками и сварные швы, даже были закрашены. А те что успели всё же покрасить, носили следы даже не малярной кисти – а рогожной мочалы, коей хроноаборигены стены известкой белят.
Таубин представляет:
– 23-мм зенитно-противотанковая автоматическая пушка, предназначенная для вооружения роты-батальона.
Увидев что-то такое знакомое, спрашиваю:
– Откуда «дровишки»? Я имею в виду лафет… Неужели товарищ Кондаков уже успел? Не - ну, молодец…
Несколько смущённо, Таубин поясняет:
– Товарищ Кондаков, ещё даже не успел из Ленинграда до нас добраться. Пришлось импровизировать и воспользоваться лафетом экспериментальной «АП-20» конструкции…
Глядя в упор на Шпитального, заканчиваю за Таубина:
– …Конструкции растрелянного по чьему-то доносу Яна Яновича Атслега.
Шпитальный не знал куда глаза деть, а я повернушись к своему Секретарю-референту:
– Товарищ Меркулов! Хорошо было бы реалибелитировать товарища. А то как-то неудобно принимать на вооружение пушку с лафетом врага народа.
–
Понял, товарищ Сталин. Как вернёмся в Кремль – тотчас внесу товарища Атслега в списое лиц подлежащих реалибелитации.Задумчиво почесав подбородок, добавляю:
– Ещё бы орденном наградить посметно и денежной премией… Ему уже всё равно, конечно, а родным и близким – какое-никакое, но утешение.
Возвращаясь к Таубину:
– А память конструктора предлагаю увековечить назвав эту ротную зенитно-противотанковую пушку «конструкции Таубина-Бабурина-Атслега»: «ТБА-23».
Внимательно осмотрев лафет, задаю вопрос:
– А не слабоват будет? Ведь всё-таки патрон калибра 23 миллиметра, значительно мощнее патрона 20-мм «Эрликона» или «длиного Солотурна»?
Таубин успокаивает:
– «АП-20» разрабатывалась под экспериментальный советский патрон «20х110 мм», который имеет более длинную гильзу, а следовательно – большую мощность, чем названные Вами боеприпасы. По крайней мере предварительные стрельбы никаих замечаний по лафету не дали.
Ещё вопрос:
– Колёса от обозной телеги?
– Это вариант для стрелковых дивизий использующих гужевую тягу. Для моторизованмх же частей РККА, уже дано задание разработать подресоренный вариант, с колёсами от тяжёлого мотоцикла.
– Годно!
Оборачиваюсь к Кулику:
– Принимайте на вооружение и немедленно ставьте в производство, товарищ Нарком обороны СССР. Если государственые испытания выявят какие-то недостки – обязуйте заводы устранять их уже на конвейере.
Рисунок 52. Экспериментальная 20-мм автоматическая зенитная пушка Атслега (АП-20). Сверху снимка – боевое положение, снизу – походное.
***
Дальше была одинарная 23-мм зенитная установка на лафете «72-К» - 25-мм автоматической зенитной пушки образца 1940-го года. Я такой девайс не заказывал, но понимал откуда он взялся:
– Резервный вариант, товарищ Таубин? На случай если с лафетом Атслега ничего бы не вышло?
– Так точно, товарищ Сталин!
– А какой из них предпочтительнее?
Уклончиво:
– Оба имеют свои достоинства и недостатки. Установка на лафете «72-К» - более громоздка, конечно. Зато её не надо приводить в боевое положение, так как она может стрелять с колёс.
К Кулику:
– Принимайте на вооружение оба варианта. Война определит какой лучше.
Тот, высказал своё мнение:
– Пушка Таубина на лафете Атслега, больше подходит для ротного звена. С лафетом от «72-К» - батальонного.
Напоминаю:
– Батальонное звено мы отменили. А для отдельных батальнов, входящих напрямую в состав дивизии, не стоит выдумывать специальную зенитку.
Нарком обороны, не растерявшись:
– Тогда для полкового: там тоже зенитные автоматы нужны.
Киваю, ставя в этом вопросе точку:
– Да, будет так!
Осмотрели спарку 23-мм пущек на лафете «61-К» - 37-мм автоматической зенитной пушки образца 1939 года. По моим смелым, но вполне реализуемым замыслам, такая установка будет стоять на вооружении дивизии.