Я вам не Сталин… Я хуже! Часть вторая: Генеральный апгрейд
Шрифт:
Всё!
«Блицкриг» встал, пройдя всего-навсего 300-400 километров. Это приблизительно расстояние от Бреста до Смоленска, что мне в принципе и требуется. Можно больше ничего не апгрейдить – достаточно разрушить всю железнодорожную инфраструктуру западнее Днепра.
Почему в Первую мировую войну до этого дотумкались, а перед Великой Отечественной – нет?
Почему и после начала вторжения, не применяли это приспособление - проще которого, просто ничего не бывает? Которое, в любой – самой захудалой железнодорожной мастерской, можно
Чтоб это понять, надо ещё раз перечитать «Воспоминания и размышления»: а что там по этому поводу «маршал Победы» пишет? Начальником Генерального штаба РККА же перед войной, он был… Должен же был на этот счёт размышлять, а потом вспоминать.
Так что же он там пишет?
Про то, как Сталин боялся войны…
Замечательно:
«Товарищ Сталин! А давайте помножим на ноль всю железную дорогу от Бреста до Владивостока: пока Гитлер будет её восстанавливать, Вы успеете усы сбрить и до Гондураса пешком добраться…».
Перепуганный человек и не под такое подпишется, верно?
Однако упустил Георгий Константинович такую возможность, ох упустил…
В отличии от советских маршалов и генералов, их германские коллеги об «Червяке» помнили. Но видимо побоявшись подвергнуться обструкции за обезьянничество у «унтерменшей», сумрачный германский гений запилил чуть ли не произведение искусства и назвал его «Крюк». Это действительно – здоровенный такой «крючок» на железнодорожной платформе, который при движении ломал шпалы - уничтожая таким образом железнодорожное полотно.
В 1943-м году, когда такой метод продолжал оставаться для наши генералов и маршалов чем-то запредельно-неведомым, таким образом разрушалось до девяносто процентов железных дорог. В 44-м, когда наши стратеги наконец-то протёрли свои совиные очи и стали целенаправленно с таким явлением бороться – лишь десять-пятнадцать.
Думаю, в «текущей реальности» германское командование прозреет намного раньше нашего…
Но хотя бы неделя-другая у меня будет.
А за это время можно много дров… Хм, гкхм…
Шпал наломать!
Обращаюсь к генералу армии Артемьеву, генерал-лейтенанту Головко, и присутствующему при разговоре Наркому НКГБ Пономаренко:
– Товарищи! Из состава Железнодорожных войск и Войск охраны тыла, нужно создать специальные подразделения для разрушения всей железнодорожно-транспортной инфраструктуры вплоть до Днепра. В нужном количестве снабдить их «червяками» прицепленными к бронированному локомотиву с зенитной бронеплощадкой. Обеспечить надёжной охраной – бронепоездами и частями войск «Охраны тыла»…
В очередной раз, мои слова произвели очень тяжёлое впечатление. Но непроизвольно сам тяжело вздохнув, продолжаю:
– …И не забываем, товарищи, что враг тоже может предусмотреть такие действия с нашей стороны и предпринять контрмеры – например, нарушив связь. Поэтому во главе таких подразделений должны находиться смелые, решительные и инициативные командиры – не боящиеся взять ответственность на себя…
– …При первых же признаках начавшихся боевых действий, всё, что откручивается
и более-менее сложное – стрелки, семафоры, оборудование железнодорожных депо – должно быть откручено и вывезено за Днепр. Всё что не откручивается – уничтожено на месте.Присутствующие понурили головы, боясь поднять на меня взгляд.
Могильным холодком повеяло между лопаток:
«Поди, всякую гадость про товарища Сталина думают. Как бы не приведи Маркс, ещё одного заговора не последовало…».
Наконец, после довольно продолжительного молчания, Пономаренко поднял голову и посмотрел мне в глаза:
– Неужели всё так плохо, товарищ Сталин?
Улыбнувшись, уверенно отвечаю:
– Наоборот: всё очень хорошо, товарищ Нарком госбезопасности! Мы знаем про грозящую нам смертельную опасность и предпринимаем соответствующие меры.
Оглядев всех присутствующих, постаравшись поймать взгляд и заглянуть каждому через глаза в душу:
– Если мы с вами переусердствуем – потомки над нами лишь посмеются. Если не проявим должного усердия – проклянут.
Изрядно сгущаю краски, конечно, но для пользы дела.
– Если они, конечно, будут у нас с вами – наши потомки. Ведь эта войны будет не ради каких-то политических требований или территориальных уступок…
Продолжаю предельно серьёзно:
– …Это будет война на уничтожение.
***
Продолжилось формирование нового состава Генерального штаба Вооружённых Сил СССР. В частности, он обзавёлся своими собственными «глазами» - аналогом знаменитой «Группы Ровеля» (Kommando Rowehl): «Особой авиационной группой ВВС ВС СССР» для ведения стратегической воздушной разведки.
Правда, сама «Особая авиационная группа» лишь в стадии формирования, но ничего…
Важен почин!
Командиром её был назначен капитан государственной безопасности Ивашутин Пётр Иванович, получивший звание генерал-майора.
Его карьера напоминала таковую же у Александра Голованова, только наоборот: если командующий «Авиацией Особого Назначения» (АОН) - сперва был чекистом, а потом лётчиком, то этот перед тем как перейти в органы - служил в 45-й авиабригаде Московского военного округа, командиром тяжёлого бомбардировщика «ТБ-3».
В общем, назначению соответствует!
Одно в его биографии меня настораживает-напрягает: закончил Военно-воздушную академию РККА имени Жуковского…
А не туповат ли он стал, её закончив?
Но ничего… Если что – заменим.
Заместителя и штаб Ивашутину подобрал сам «родной папаша» советской аэрофотосъёмки – маршал СССР Бонч-Бруевич, лётный и обслуживающий персонал выберет себе сам.
В напутственном после назначения слове, я сказал:
– Товарищ Ивашутин! Берите в подразделение только самых лучших лётчиков и штурманов. Не стесняйтесь, если в кабине самолёта стратегической разведки окажется генерал - выше Вас званием и, прежде командующий дивизией или даже авиацией целого округа. Звание мы ему сохраним, а оклад и количество орденов на груди - даже увеличим. Если будет соответствовать, конечно.