Я великий друид которому 400 лет! Том 1

Она схватилась за лоб, а я вытер ложку тряпочкой. А то вдруг на ложку с этой рыжей головы глупость передалась? Не хочу заразиться этой самой распространённой в мире болезнью.

— Не говори чепуху.

Я вернулся к еде, а эта всё прожигала меня взглядом.

— Что?

— Тебе точно двадцать пять лет?.. Ощущаешься как поживший жизнь мужчина.

— Ты хотела сказать, старик? — приподнял я бровь.

— Ага! Порой ощущаешься как старик! — хихикала она.

— Хм. Выходит, ты у нас по старикам? — улыбнулся я, а та застыла и рот открыла.

— Уделал, так уделал… сдаюсь, — она подняла лапки и вернулась к еде. Любаве, к слову, двадцать два года. Совсем юная дева.

Поев, я вернулся в мастерскую. Времени было немало, но спать не хотелось. Так что занялся шишками. У нас тут инсультник есть, так что я начал подготавливать отвар из сосновых шишек. Помогает. А вот настойка на кедровых шишках помогает при проблемах с суставами, а также повышает иммунитет.

Можно для бронхитчиков сделать мёд из шишек. Сахара там кабздец. Но я пробовал, оно вкусное очень. Можно к чаю. И полезно, и вкусно. А ещё можно варенье сварить. Но бабуля собрала мало молодых шишек. А для варенья нужны прям молодые. Полузрелые для настоек. Ну а зрелые мне почти не нужны. Да и созреют они лишь к сентябрю.

— В баньку пойдёшь? — спросила Любава, выглянувшая из-за двери.

— Потом просто ополоснусь.

— Хорошо! Я тоже лишь ополоснуться.

Она ушла, а я продолжил работать и вскоре переместился на кухню для варки отвара. Но… Что-то неспокойно на душе.

Вышел на улицу и огляделся. Вроде всё в порядке. И собрался было уходить, как услышал стон… Мужской и болезненный.

— Поиск крупной жизни! Ограничение десять метров радиусом. — приказал я Ассистенту, и он сам создал простейшее заклинание.

Обнаружено шесть образцов крупной жизни.

Выругавшись, кинулся к бане, попутно замечая, что Кошатник лежит на земле… Но ассистент определяет его как «жизнь». Значит, спит… Усыпили гады!

Оказавшись перед зданием, не стал открывать дверь. Сперва…

— Поиск крупной жизни в бане. Подсвети! — приказал я и тот же миг увидел пять силуэтов. Двое стоят у двери и караулят меня. Ещё трое в помывочной. Любава брыкается и пытается вырваться. Один держит её рот и руки, а второй пытается совладать с мощными ножками.

Уроды… Хватаю землю в руки и открываю дверь. Она открывается на себя, так что затаившихся парней я не вижу. Но тут же бросаю землю влево и вправо, попадая людям в лица.

Врываюсь и первым ударом по лицу вырубаю Крыса. А второй прокричал и махнул небольшим топориком. Но глаза были закрыты, ибо в них попал земля, так что попал он по стене…

Я вырубил его ударом в ухо и, выдернув топор из стены, пошёл в помывочную.

— Не брыкайся ты так, сука! Иначе… — Константин недоговорил, так как увидел меня. И тут же Любава сбросила парней с себя и кулаком врезала пухловатому парню прямо по роже.

Вскочив, девушка отбежала за меня. Но я не стоял на месте и объяснений слушать не собирался. Так что налетел на уродов и начал пинать, но не сильно, дабы не убить. Вскоре я отстал от них и посмотрел на девушку.

— Пригляди за ними. Поднимутся, бей, — вручив Любаве топорик, выбежал в раздевалку, где лежали ещё два парня. Но быстро они не очухаются.

Затем я набрал воды, смешал в ней немного порошка для «вкуса» и засунул палец. Вода тут же сменила цвет на зелёный.

Вернулся к Любаве, а она сидела на корточках, и у парней лбы разбиты.

— Встать пытались, — объяснила она. Я кивнул и начал поить их.

— Я давал им шанс. Теперь же им придётся всю жизнь страдать и отвечать за свои действия.

Напоив этих, напоил и остальных. Я могу не только грибки создавать, но и кое-что пострашнее… И теперь это страшное будет жрать ублюдков изнутри.

Хорошенько отпинав их, чтобы минимум неделю в кровати провалялись, вытащил на улицу и, схватив Константина, понёс его домой.

— Хозяева! — громко крикнул, стоя у калитки. — Выродка своего забирайте. И благодарите бога, что у меня под рукой не оказалось телефона. Иначе сюда уже ехала бы полиция. Проникновение с холодным оружием. Попытка убийства и изнасилования Любавы.

Я бросил Константина на землю у калитки и плюнул ему в лицо.

— Следующий раз будет для тебя последним, мразь.

Только я отошёл от дома, как раздались крики. Мать парня вышла, а следом и её дебил-муженёк. Ну а я отнёс остальных троих уродов по домам и громко повторил свои слова. Уже утром вся деревня будет знать. Попытка убийства и изнасилования, причём в чужом доме, — это клеймо.

Дома же меня ждала Любава. Девушка надела сарафан, была зарёвана и сидела за столом. Перед ней стояла кружка чая, но она что-то переполнена…

— Поэтому я и говорил, что со мной опасно. Проблемы и неприятности будут преследовать меня и окружающих.

— Ты же… — шмыгнула она носом. — Не сдаёшься? Так что и я, — вновь шмыгнула, — не сдамся.

— Как знаешь. И иди уже спать.

— А ты?..

— Буду разбираться с теми, кто вскоре припрётся.

— Я тоже!

Возражать не стал, так что решил чая выпить. У нас осталось немного пряников, так что пил с вкусняшкой. Но… допить не успел. Слишком уж быстро припёрлись разгневанные люди.

Мы вышили из дома и подошли к калитке, за которой собралась толпа.

— Ты что с сыночком сделал, урод?! — прокричала какая-то женщина.

— Урод? Это твой выкидыш орка проник к нам и с топором попытался зарубить меня! Или ты хочешь сказать, дура старая, что это я напал на ни в чём не повинных людей, которые усыпили собаку и проникли в баню к моющейся Любаве?

— Врёшь ты! Не проникали они к тебе! — прокричала она.

— А чьей кровью залита баня? — поинтересовался я. — У кого телефон есть? Вызовите полицию! Мне уже надоело это. То Пётр со своим ублюдком пришли ко мне с ружьём и едва не пристрелили да дом собирались поджечь. То Шиханов с ножом напал посреди дня. А теперь это!

— Погоди, не горячись и расскажи, как было, — из толпы вырвался старик один.

— Я мылась в бане, потом ворвались эти четверо! — громко сказала Любава. — Они повалили меня хотели изнасиловать, но показался Ваня! Тогда двое принялись меня держать, и ещё двое пошли «убивать его». Они сами сказали это!

— Ты врёшь! — раздался крик из толпы.

— Вру?! А ты зайди в баню! Там всё в кровище твоего выродка! И остальных выродков! — прокричала Любава. А потом она сбегала в ванную и вышла с топориком. — Чей топор? А? Узнаёт кто?