Я великий друид которому 400 лет! Том 1

Я уже прочитал все бабушкины книги. Осталась книга китайца. Но я не знаю китайский. Но там что-то связанное с иглоукалыванием и массажем. Надеюсь, не тем, который «рельсы-рельсы, шпалы-шпалы, расчехляем причиндалы».

И ещё. Количество грязной воды поражало… А ещё Любава нашла кучу мусора… Это ведь точно мусор? Да? Точно же? И точно не что-то древнее и ценное?..

— Ноги! — приказали нам, и мы с бабулей подняли лапки. А потом нас выгнали из дома… В итоге мы сидели на лавке да скучали. Но лишь до тех пор, пока Любава не начала выносить мебель!

— Бабуль, ты кого в дом привела?

— Это ты кого в дом привёл?

Мы переглянулись и продолжили наблюдать за этим кошмаром. Эта гром-баба реально большую часть мебели вытащила на улицу и начала отмывать, оттирать да носилась к колодцу за чистой водой.

— Мне аж стыдно стало, и почувствовала себя поросёй… — вздыхала бабуля.

— А может, наоборот? Порося везде грязь найдёт? — предложил я вариант.

— Да нет. Это мы с тобой пороси…

Возразить мне было нечем, и пришлось вздыхать да смотреть, как новая хозяйка наводит порядок. Даже народ у забора собрался. Но мы прогнали зевак. А то ишь что! На нашу Любаву в интересных позах заглядываются! Извращенцы окаянные!

Но это всё ладно. Любава потом начала в доме порядок наводить, и стены реально ходуном шли. А когда закончила, потащила мебель обратно. Да так шустро, что мы лишь рты раскрывали.

— Такой изменишь, она сковородой череп проломит, — хихикала бабуля.

— Да ей хватит одного леща, чтобы в нокаут отправить, — добавил я.

— Соглашусь с тобой…

Бабуля хитро прищурилась да вновь кинула взгляд на Любаву. Она вышла из дома, вся мокрая от пота, отчего футболка прилипла к груди. Лифчик Любава не надевала. Да и редко его почему-то носит. Так что видок был сногсшибательный.

— Фух! Умаялась. Но! Дом чист, проходите, пожалуйста, — она ослепила нас доброй улыбкой, и мы неуверенно вошли в дом да ахнули.

— Решено! Когда соберусь помирать, уеду отсюда подальше. Грешно будет помирать в таком-то доме!

— Да куда тебе помирать, старая, — проворчал я и начал осматриваться. У нас потолок оказывается белый, а не серый. Про пол и мебель я молчу… Оно всё стало другого цвета.

— Любавушка. Вы если с Ваней поругайтесь, то я лучше его выгоню, а тебя у себя жить оставлю.

— Справедливо, — вздыхал я.

Бабуля лишь засмеялась, а Любава засмущалась.

— И хозяйственная, и красивая, чудо, а не баба, — добавила бабушка, и я слово вставил:

— И тут не буду спорить. Но баба, она даже если чудо, всё равно баба.

— Противный ты, Вань. Как старик, ей богу, — вздыхала бабушка и пошла в свою комнату да вскрикнула. Мы тут же побежали туда, а там… светло!

Комната бабули обычно была тёмная, а тут и просторнее стала, и светлее, воздуха-то сколько!

— Любав, а давай я тебя удочерю?

— Не надо… — смутилась та. — А вот мастерскую вашу я не трогала. Побоялась… Тоже приберусь, но под вашим присмотром.

— Правильно, что не полезла. Там нельзя влагу.

Бабушка повела девушку в мастерскую, а я осмотрел дом, непрерывно ощущая чувство стыда. И себе в оправдание скажу, что сам я редко убирался. За мной либо гарем ухаживал, либо я жил в лесу. А там природа. И она — лучшая в мире хозяюшка.

Пока женщина убиралась, я занялся ужином, но вернулась Любава, прогнала меня да начала «колдовать» на кухне. Пришлось лечь на диван и смотреть за хозяйкой в деле. Но скучать не по-нашему, так что вышел на улицу и начал нагружать тело с помощью занятий. Но час пролетел как-то очень уж быстро, и меня позвали на ужин.

Так что я ополоснулся и, оказавшись дома, рот раскрыл.

— У нас сегодня пир горой! — улыбалась бабуля.

Я шустро сел за стол и вместе со всеми принялся за еду. И как же тяжело делать невозмутимый вид. А эта рыжая зараза смотрит да лыбится. Точно также смотрят хищники, когда добыча забредает в их ловушку… Ха! Не на того напала. Слишком юна эта молодка, чтобы поймать меня в свои сети. Но за старания ей твёрдую пятёрку.

А потом еда странным образом закончилась… Эх, было вкусно.

— Ох, ублажила, милая, ох, порадовала старую, — восхищалась бабуля и ткнула меня локтем. — Вкусно же?

— Вкусно. Спасибо за еду, — поблагодарил я довольную девушку.

— Пожалуйста, — заулыбалась рыжая ведьма. Ей-богу, ведьма…

Она принялась мыть посуду, а мы укатились в мастерскую. Дел была тьма. Натереть, измельчить, обжарить… А вечером у меня традиционная банька. С травами!

Я сделал побольше пара, лёг на широкую скамью и наслаждаюсь жаром. Хорошо-то как. Для моих старых… точнее, молодых косточек самое-то!

— Тук-тук! — отворилась дверь, и появилась рыжая мордашка. — Тебя веником побить? — она вытянула руку, и хотел бы я отказаться, но нет. Веник — это святое.

— Хорошо. Главное не приставай.

— Ох! Молодой парень говорит мне, чтобы к нему не приставали, куда катится мир, — Любава влетела в помещение в одном полотенце, обвязанном над грудью, да подойдя, как лупанёт меня веником!

— Ты меня убить решила?! — ахнул я.

— Да ты вон какой крепкий! По-другому тебя не пронять.

Она продолжила бить и… пожалуй, она права. Так что я расслабился, а она лупила меня с огоньком.

— На спину давай! — повелела властная госпожа, и я лёг. — Хорош чертяга! Хорош! Получи!

Любава принялась колотить меня веником, потом поглаживать им и снова лупить… Да пару поддала. В итоге я размяк и растёкся по скамье, как монстр-слизь.

— Уф-ф-ф, спасибо, угодила… — я присел, а эта, краснющая, улыбалась довольно. А потом как скинет с себя полотенце да сядет рядом и бёдрами подтолкнёт меня.

— Тогда теперь ты меня. И смотри, чтобы не приставал!

Я лишь рот открыл… Уделала, зараза! Но… друид я или не друид? Сейчас такую баню тебе устрою, век не забудешь!

Поддав угля в печь, что была в соседнем помещении, сменил веник и, сбегав в дом, взял кое-какой отвар. Обработав веник, влил в него маны, дабы листья впитали отвар, а затем опустил в чан с водой да хорошенько лупанул по пухлой заднице.

— Ох… Ой… Ай… — вскрикивала девица, а тело молодое ещё сильнее покраснело. Веник мой особый, целебный, и с каждым ударом листья едва ли не впрыскивали лекарство в тело девушки.