Я великий друид которому 400 лет! Том 1

— А что выращиваете?

— Ничего ещё не выращиваю. Ремонт пока делаю.

— Понятно. Тогда ладно. Но не покидайте, пожалуйста, область.

Вскоре меня выпустили, и я смог заняться травами. Работы там была тьма. Так что работали до поздней ночи, а потом и весь следующий день. Упахались так, что будь здоров. Но трав теперь хватит надолго.

Но нужно будет ещё осенью сходить в лес пополнить запас осенних трав. В воскресенье же, второго августа, приехал человек из санэпидконтроля и сообщил, что мы здоровы.

И да, это мой грибок, и я удивлён, что его так легко обнаружили… Нужно что-нибудь придумать, а то так легко выяснится, что это я во всём виноват. И хорошо, что они сами приехали и сказали о том, что мы здоровы. А то нас уже вся деревня стала сторониться. Ну, кроме одной рыжей.

— А я вот с гостинцами, — сказала рыжая, когда я вышел из дома. В её руках была корзина со всяким.

— Спасибо. А у тебя новый сарафан? — я принял корзину, а там молоко, сыр и овощи.

— Ага. Нравится? — рыжая покружилась на месте, отчего платье приподнялось, обнажая ноги до колена. Сарафан же был в русском стиле, но приталенный да с поясом и разрезом на груди. Волосы она заплела в косу с верёвочками для красоты. Ну и выпустила два локона спереди.

— Да, настоящая русская красавица, — согласился я и совершенно не врал.

— И ничего не ёкает при виде такой красоты? — она приподняла свою объёмную грудь и с хитринкой посмотрела на меня.

— Если ты про желание затащить тебя в постель, то тут у любого ёкает. Или ты о чём-то другом?

Любава вдруг поникла и опустила голову.

— Вроде и правду сказал, а обидно-то как…

— Ну а на что ты рассчитываешь, демонстрируя свои прелести? Так самки завлекают самцов для спаривания.

— Ещё и самкой обозвал… — вздыхала она.

— Ты пойми, не хочу я с бабами связываться. Не до вас мне. Дел много! — решил я перейти к дипломатии.

— А я работящая! Помогу! Копать? Легко! Я сильная и выносливая. Таскать? Тоже легко, хоть в телегу впрягай!

— Да что ж ты так прицепилась ко мне? — не выдержал я.

— Не хочу домой… — поникла девушка. — Не могу отца видеть. И матушку не могу, которая простила его. Житья мне отныне нет с ними. А я… окончила одиннадцать классов школы, и всё. Ни профессии, ни опыта, ни перспектив. Мне ток в жёны идти да детей рожать. Ну и надеяться, что муж бить не будет, да не алкоголик…

Она подняла голову, смотря на меня не жалостливым лицом, как я думал, а скорее деловым.

— Почему ты, да?.. — спросила та. — Потому что ты мне нравишься! Из всей деревенских парней ты единственный, кто не пытался ко мне приставать, и смотришь не на грудь мою, а в глаза. К тому же ты храбрый, мужественный, серьёзный, не лодырь и, что главное, не алкоголик! Вот ей богу, на селе нет лучшего парня. Уже все девки слюни на тебя пускают!

— Я приношу несчастья, — покачал я головой. — Да и жизнь моя нелегка. К тому же, как я уже сказал, с бабой связываться я не собираюсь. У меня ферма и много работы. Некогда бабой заниматься.

— Не хочу домой, в город сбегу, — вдруг разревелась она. Причём не наигранно, а всамделишно…

Ненавижу женские слёзы. И я бы сказал, что у меня уже иммунитет, но нет. Был бы я чёрствым старым пердуном, не собрал бы у себя в лесу множество рас и угнетённых… Дьявол, не могу я вот так оставить её за порогом.

— Будешь работать на меня, — выдал я. — Но пока не знаю, чем занять-то тебя… И как прокормить.

— Так с нами пусть живёт, — из дома вышла довольная бабуля. — Нам в дом как раз нужна женская рука.

— Уверена?

— Ага. Будет помощницей нам. Травы сушить, хозяйство вести.

— С молодой девкой да под одной крышей? — вздыхал я.

— Ой, да ладно тебе. Со мной в комнате спать будет. Ну а если захотите «дело молодое», то в баню или когда я уйду. А как помру, оставлю вам дом этот.

— Спасибо, бабуль! — Любава ловко перескочила забор и пленила хрупкую бабулю в своих арбузах.

— А ты не завидуй! — хохотала вредная бабка.

— Сводница старая, — проворчал я. — Не удастся вам, бабам, меня охомутать. Не до вас мне!

Седая лишь хохотала, а мне, блин-компот, надо становиться сильнее, богаче и влиятельнее, чтобы выжить. Друзей я уже завожу с помощью медицины. Деньги тоже, пока хоть и небольшие, но потом будет больше. А когда я стану сильнее… Тогда уже плевать на всё.

Со своей магической рощей я смогу хоть весь мир покорить. Чего делать я, конечно же не буду… Но вот защитить себя эт пожалуйста.

Любава тут же умчалась к себе домой и вернулась с мешком вещей. Бабуля тут же увела её к себе в комнату. Ну не ко мне же селить?

У нас четыре комнаты: гостиная-кухня, мастерская и две спальни. Ну, в теории я могу переселиться в гостиную. Всё равно у меня почти нет вещей. О чём я поспешил сказать.

— Правда? Спасибо! — Любава ослепила меня своей улыбкой, и я аж закряхтел, как старый вампир.

Затем меня выселили, а Любаву поселили, и мне даже стул выделили в гостиной, на который я мог сложить все свои вещи. Так что, рухнув на диван, грустно вздохнул. Сам говорил про силу воли, а в итоге сдался и бабу взял на хозяйство. Ладно. Если будет польза, то пусть.

Зато как Любава обустроилась, то ураганом пронеслась по дому. Она переоделась в шорты да футболку и с тряпкой да ведром принялась тут всё драить… да вроде чисто. Но почему ведро постоянно чёрное?..

— Бабуль, что за колдунство? — спросил бабушку, которая сидела на моём диване. Теперь это моя кровать.

— Не знаю… я вроде неплохо убиралась… — недоумевала баба Нина, а Любава носилась по дому, да так, что стены тряслись. — Но видок, скажу я, красивый.

— Не спорю, — согласился с бабулей.

И ножки хороши, и зад, что надо, а когда Любава нагибалась, то вообще ух! Гормоны в теле просто выли, требуя оплодотворить шикарную самку. Но нет уж, связываться с женщинами себе дороже. Я же тогда не смогу жить тихо и спокойно!

— Знаешь, что скажу, опомнишься не успеешь, как тебя охомутают! — хохотала бабуля.

— Хах, это мы ещё посмотрим.

— Посмотрим-посмотрим, — улыбалась она. Бабуля будто резко помолодела.

Есть такой тип стариков, который заряжается энергией молодых и будто сам молодеет. Так что… Ладно, неважно. Но вид всё же пречудесный. Особенно когда футболка едва держит вес двух больших… Кхм. Не буду об этом. А буду об учёбе.