Я возьму тебя с собой

– Да? В джакузи?
– от предвкушения Заноза даже попискивает.
– Ну, всё! Как хотите, - я с вами! Молчи, Пашка, идите воду лучше набирайте лучше, я щас, я маме только скажу только…

Никиты уже нет в комнате, только пустое кресло потихоньку продолжает крутиться.

– Нет, ну ты всё-таки… Ты что, на Урале сегодня перегрелся?
– Пашка настолько потрясён моей оплошностью, что его хватает только на этот упрёк.

Я сокрушённо молчу, виновато опустив голову. Да-а, точно перегрелся, блин…

– Ёлки, Кузнецов, не знаю даже как вырвалось… Хотел с тобой в ванне, ты и я…

Пашка лишь качает головой.

– Вот, я вино за монитор спрятал, бокалы тут, в шкафу. Конфеты еле успел под диван засунуть, блин…

– Ну и чего вы тут копаетесь?
– Никита уже тут, он торопливо скидывает с себя шорты и футболку, остаётся в одних узких голубых трусиках.
– Вы только это, - только чтобы не топить меня только чтобы, мама строго предупредила, а я плескаться не буду, вот честно, Ил!

– Ты дверь закрыл за собой?

Никитос кивает головой.

– Закрыл, ну пошли быстрей.

– Идите, я сейчас. Паш, ты давай, приготовь там всё и смотри, Никиту к FM не подпускай, сам же радио чинить будешь.

Заноза укоризненно смотрит на меня, я грожу ему пальцем. Потом иду проверить замок на входной двери. Смотри-ка ты, и точно закрыл, я помнится, чуть не месяц с этой долбаной запиралкой мучался, пока не освоил. Надо бы матери позвонить, да ладно, вот Никиту выгоним, потом позвоню…

В ванной Пашка колдует над электронными настройками джакузи. Заноза, нетерпеливо приплясывая на стройных, как у чистокровного жеребёнка ножках, просит брата:

– Паш, сильно горячую не делай, тёпленькую чтобы, а пузырьки посильнее чтобы, побольше чтобы, - он звонкой ладошкой похлопывает брата по спине.

Пашка раздражённо дёргает ногой.

– Да отвали ты! Сейчас, Илья, температуру выставлю и всё. Нет, Никита, я тебя всё-таки ненавижу!

Врёт сероглазый! Братца своего он обожает. Разумеется, он не признается в этом даже под самыми лютыми пытками. Впрочем, и действительно, Никиту все любят, - и ровесники, и взрослые, и даже, как это ни странно, учителя в школе. Но при этом все сходятся во мнении, что хорошо бы, всё-таки, если б его было бы чуть поменьше…

Никита не дожидаясь, пока огромная треугольная ванна наполнится вскипающей под воздушными струями водой, стягивает с себя трусики и залазит в джакузи, торопясь занять место у воздушных форсунок, справа.

– Радио, радио включите!

– Ты у нас вместо радио будешь. Паш, давай я в центре, а ты слева садись, погоди-ка, сиденье с бортиков убрать надо. Никита, а ну-ка, локоть подбери.

– Илья, таймер работает? Я нырять на время буду, только вы с Пашкой не крутите там только ничего, - чтобы всё по-честному!

Мы с Пашкой, сняв плавки и трусы, залазим в ванну.

– Экран задвинуть?
– спрашиваю я.

– Задвинь, может, аромо-режим включим. Хвойный, а?

– Не надо режим твой! Ил, скажи ему, давайте лучше пару напустим!

– Заткнись, Никитос, а то точно утопим!

Я задвигаю широченную пластиковую секторную дверь-экран, оттаскиваю Никиту за подмышки чуть в сторону, усаживаюсь между братьями. Всё помалу утрясается, даже Заноза помалкивает. Не надолго, правда.

– Пашка, а я придумал, как нам у себя джакузи сделать, - Никита хитро косится на меня.

– Надо пылесос в ванну засунуть!

– Никита, ты совсем рехнулся?! Там же электричество, не вздумай даже, - шарахнет так, что даже от тебя мало что останется!

– Я тебе что, Пашка, совсем дурак? Я умный, не то, что некоторые. Я только шланг засуну, и на продув включу.

Я ошарашено смотрю на это чудо. Нет, ведь надо же, как у этого ребёнка мозги работают. Какой, однако, пытливый ум…

– Ну вот, - теперь пылесос запирать надо будет. Утюг от тебя уже прячут, - мало тебе этого, болячка ты? Сказал бы я, куда тебе надо бы шланг засунуть!

– Ну, скажи, скажи! Мало тебе носков было?! Ну, куда, куда?
– тут же заводится Заноза.

– В ухо!
– гаркаю я.
– Спокойно нельзя посидеть, да? Цыц, сказал, Никита! А ты, Паш, подумай, а что, пылесос, - это мысль.

– Да, как же, мысль! А мама-то твоя, Ил, совсем без ума, - такие бабки за джакузи отвалила. Сколько там, пятьдесят тысяч, семьдесят? А так бы пылесос в ванну сунул, и все дела. Нет, Никитос, мне вот непонятно, - нафиг американцы с Ираком этим долбанным связались только? Тебя бы в тыл к Саддаму забросить и все дела! Тот бы через цвай секунд, - лапки б к верху и готово! Ил, воду закрывай, да погоди ты, я сам…

– Всё, полная. Я ныряю, а ну-ка ноги подберите, разложились тут! Вымахали, Джорданы… Так, Илья, командуй, нет погоди, щас, продышусь… - Никита пыхтит, как маленький загорелый паровозик из мультфильма.
– Готов!

– Давай!
– командую я, дождавшись, когда на таймере обнулятся секунды.

Никитос, сложившись поплавком, поджав коленки к груди, скрывается под бурлящей водой.

– Зачем тебе таймер, ты ведь и так всегда знаешь точное время.

– Ну, не до секунды же. Кончай, Пашка, не щипайся.

– Эх, если бы не Заноза, я бы щас с тобой…

– Успеем, не останется же он с нами на ночь, сказали же ему.

– А мне сейчас хочется.

– Ты смотри, - не возбудись, перед Никитой неудобно будет…

Упомянутый Никита, тут же выныривает, шумно отфыркиваясь.

– Ну что, как? Сколько, Ил?

– Две минуты. Точнее, - минута, пятьдесят семь.

– Вау! Рекорд! На двадцать секунд больше!

– Подумаешь, рекорд!
– завидует Пашка, - Всё равно тебе до Илюхи, как до Пекина.

Усевшийся на своё место, не отдышавшийся толком Никитос презрительно смотрит на своего старшего брата.

– Молчи, ты, - сухопутное! Тебе и столько-то не продержаться. Ну, вот нырни, ну попробуй, ну давай!

Потакать Никитовым амбициям, греть его одиннадцатилетнее тщеславие?! Ну, уж это фигушки, на такое Пашка не пойдёт.

– А я вот ночник у нас в комнате испорчу, - проникновенно обращается он ко мне.
– Давно, понимаешь, у меня руки на него чешутся.

Никитос пытается, было, через меня дотянуться до брата, я перехватываю его не по возрасту сильные руки. Мы все втроём начинаем возиться и бултыхаться в ванной. Счастливый Заноза визжит от восторга. Нет, ну всё-таки добился своего, гадость мелкая!