Я выбираю...

— Вот это крошка! — выдохнул мой давнешний приятель, а я подумал, что не так уж дорожу этой дружбой, раз готов начистить ему рожу.

Затем она нырнула и поплыла, и весь берег вместе с ней задержал дыхание. Я всё ждал, когда же она наиграется, насладившись произведённым эффектом, но Лиза не останавливалась, продолжала плыть, всё дальше отдаляясь от нас.

А потом — бац — и я уже плыву за ней, судорожно стараясь нагнать. Рванул так, что аж в глазах потемнело, до последнего выжимал из себя всё что только можно, пока не оказался в паре метрах от неё. Стало спокойней. Но всё равно страшно. За неё. Она продолжала плыть, вроде бы ровно, но со временем стало ясно, что силы её оставляют. Всё чаще стала погружаться под воду. Из-за чего меня каждый раз перетряхивало.

— Ну же, Лиза, давай, плыви, — бормотал себе под нос, позабыв о собствнной усталости.

Доплыли.

Она сидела на берегу, уткнувшись в свои колени. Её трясло, и пару раз я отчётливо услышал всхлипы. Испугалась. Опять. Опять она напугала сама себя. Захотелось её придушить. Лиза, что же ты творишь?! Сама же знаешь, что ничем хорошим это не закончится! Еле сдержал себя, чтобы не заорать. Что за страсть к саморазрушению?! Я не понимал.

Но хуже этого было лишь только то, что я безропотно следовал за ней, без просьб, без намёков, подобно верному псу. Это было так унизительно, так ничтожно. Непонятно, сколько я ещё готов пресмыкаться перед ней. Не один человек в этом мире не вызывал во мне столько противоречивых чувств.

Наконец-то она подняла голову и посмотрела на меня. У неё был странный взгляд: слегка потерянный и какой-то вымученный. Прожигала дыру в моей груди. Я всё ждал, что отвернётся, но Лиза и не думала, словно издеваясь надо мной. Только сейчас до меня дошло, что из одежды на мне одни трусы. Стало как-то неловко… Попытался вспомнить, когда успел избавиться от вещей, видимо перед так отправиться за ней… Ни черта не помню! Что же ты со мной делаешь, Лиза?!

Она всё ещё продолжала смотреть на меня, а внутри уже что — то зашевелилось. В голове, в душе… в трусах. Напряжение буквально вгрызалось мне под кожу. Нужно было как-то взять себя в руки. Не позволить ей опять захватить власть надо мной.

В какой-то момент Лиза всё-таки спряталась обратно в свою раковину, вновь уткнувшись в колени. Стало обидно. Стало одиноко без её смотрения. Ну что за приступ эксгибиционизма!

— Скажи, у тебя совсем не работает инстинкт самосохранения? — пошёл я в наступление, лишь бы как-то избавиться от всего этого берда!

А дальше завязалось то, что завязалось. Опять ругались. О чём-то спорили. Казалось, что ей вновь всё равно на меня, на всех. Есть только Лиза и её прихоти.

Рядом с ней я превращаюсь в озабоченного маньяка, который всё никак не может определиться со своими желаниями. С тем, чего он больше хочет — жестоко убивать или нежно касаться чужих коленей. Ну что за детский сад! Я бы ещё понял, если бы просто хотел её трахнуть. Красивая, сексуальная, притягательная. К тому же собственное тело ещё помнило, как это, быть с ней. Но ведь нет. Мне хотелось касаться её коленей!

Уже только из-за этого я готов был жалить её сильнее и сильнее. А тут ещё и её вопрос, о том, что случилось. Дурная, как же ты не поймёшь. Воспоминания, грёбанные воспоминания. Я помнил тот день в мелочах, и каждая деталь подстёгивала меня на новые безумства. В итоге захотелось ужалить её, да так, чтобы она тоже поняла, каково это, когда тебя отвергают.

— Так что радуйся. Можешь считать, что я отпустил тебя навстречу твоей великой любви. И только не говори, что наконец нагулялась.

Но куда уж там. Неужели до Лизы можно достучаться? Подорвалась, побежала. И я… Я! Почувствовал себя виноватым. Кинулся за ней. Почти извинялся. Но разве нужны ей мои извинения?

— А что?! — плевалась в меня она. — Как ты не поймёшь, что нельзя просто так брать и таскаться за мной, изображая благородство, а потом тут же поливать меня грязью! Если я так тебе противна, то и держись на расстояние! Мне жаль, что тогда всё так вышло. Что у тебя были проблемы из-за Толмачёва и видимо меня. Хочешь, я даже извинюсь за то, что тебя выгнали из академии? Но как я погляжу, ты не так уж и плохо устроился в этой жизни. Жена, своё дело, влиятельные друзья. Живи, радуйся! Я не претендую ни на тебя, ни на что-либо ещё!

Сложно сказать, что взбесило меня больше. … таскаться за мной. Блять. Неужели ты думаешь, что мне это самому в кайф? Хочешь, я даже извинюсь… А хочешь я тебе скажу, куда можешь засунуть свои уступки?! Живи, радуйся! Да пытаюсь я, пытаюсь! Я не претендую ни на тебя, ни на что-либо ещё! Ну, куда уж нам провинции, до таких как вы, Елизавета Игоревна! Я буквально разорвался изнутри. Как же я её ненавидел. Проснулось всё то, что копилось во мне на протяжение десятилетия.

Сжал её руку, с каким-то мазахистким удовольствием понимая, что ей это неприятно.

Я выдал всё… или почти всё. К счастью, сработали предохранители, не давшие мне открыть всю ту унизительную правду, которая день ото дня душила меня. Пусть это останется во мне, пусть это останется со мной, пусть умрёт вместе со мной, но я не позволю ей завладеть собой полностью.

Поразительно. Я думал, что когда расскажу ей про академию, армию, маму, то буду ненавидеть её ещё больше. Но совершенно неожиданно мне стало легче. Словно я стал отпускать от себя что-то такое, что очень давно тащил на себе мёртвым грузом. А ещё Лиза. Её голос, её взгляд. Я понял, что ей не всё равно. Если бы она ушла в глухую защиту, если б начала оправдываться, я бы плюнул на неё, и решил, что эта тварь не стоит моего внимания. Но она не была тварью, что бы она там не говорила сама про себя. Хотя мне хотелось. Мне, правда, хотелось, чтобы она оказалась такой, прожжённой и падшей. Чтобы уже забыть ту девочку с пошатнувшимися ориентирами. Но нет, она переживала. Она реально переживала. Ей было больно вместе со мной. Без слов, без пояснений. Я чувствовал это.

И я уже больше не мог на неё злиться. Да, и умел ли я когда-нибудь в полной мере ненавидеть её? Ответ очевиден.

— Ладно, я сказал тебе это всё не для того, что бы ты тут совестью страдала или меня жалела.

— Я…

— Лиза, просто научись думать головой своей наперёд. Помни о последствиях. Слышишь?

Потому что если ты не научишься, то однажды я попаду в ад… с тобой или без тебя.

Когда она сказала про поиски какой-то бутылки, я почти вернулся к своей ненависти. Мы рисковали своими жизнями, чтобы она могла встретиться со своим прошлым, в котором были Он или Они, ради которых она оставила меня. Самообладание опять стало покидать меня. К чёрту всё. Ушёл на берег.

Её не было достаточно долго, чтобы я смог совладать с собой. Решил, что верну её на берег и наконец-то смогу забыть. Именно сейчас, когда сказал ей всё, когда она знает, когда она что-то поняла. Или ещё поймёт. Я смогу расстаться со своей обидой и ненавистью, смогу просто жить, а не медленно сходить с ума, изводя себя и Дашу. Да, мне однозначно станет легче. Расставили точки. За последние две встречи было сказано столько, что должно же хватит этого, чтобы многочисленные гештальты уже позакрывали себя.

Лиза вернулась. Запыхавшаяся, взъерошенная. Ведьма. И от моего плана не осталось не следа.

— Всю дурь выплеснула? — попытался разрядить обстановку.

— Боюсь, что для этого полчаса мало будет, — поддержала она меня.

Сидели молчали, смотрели на противоположный берег. Можно было расслабиться. Если бы только она всё время не растирала свою ногу. Вернее бедро. Которого ещё так недавно я до дрожи в пальцах жаждал коснуться. Какой там берег. Её рука бродила по коже, скользя вверх-вниз. Дыхание сбилось напрочь. Странно, что ещё слюной не начал капать, потому что внутри меня уже всё начинало закипать. Во рту пересохло. Вверх-вниз. Лиза, что б тебя!