Я за тебя умру (сборник)

– Ага, это вы! – закричал он. – Так вот зачем вы притащили меня обратно! Вы кто – подсадная утка? Что ж, меня таки довели до безумия, черт побери, теперь я и вправду буйнопомешанный – если я когда-нибудь доберусь до этого Винчинтелли, то придушу его собственными…

– Вам лучше уйти, – сказал заведующий.

– Уходите! – воскликнул Питер Вудс. – Вон! Сейчас же!

Это было ужасно – как ни призывала Кей на помощь свою профессиональную выучку, в этом случае ей не удавалось отрешиться от субъективного фактора. Симпатия, возникшая между нею и этим человеком, не исчезла и не обезличилась даже после того, как она увидела, во что он превратился. Огромным усилием воли она вернула себе самообладание.

– Послушайте меня, мистер Вудс. – Ей приходилось напрягаться, чтобы голос у нее не дрогнул. – Давайте поговорим спокойно. Я хочу знать, что довело вас до такого состояния.

Он дико расхохотался.

– Ах, вот оно что! Ну так вы этого не узнаете. Я лучше поговорю с кем-нибудь нормальным. Это в их стиле, послать сюда вас – наверно, они думают, что я стану говорить с вами, потому что вы сумасшедшая. Передайте этому мерзавцу Винчинтелли, чтобы он пришел сюда, и я переломаю ему все кости…

Казалось, вид появившегося в комнате санитара разъярил его еще больше, но тот был достаточно опытен и, едва Питер Вудс двинулся с места, отступил назад, вытолкнув Кей за дверь, которую тут же поспешно захлопнул.

В коридоре стоял доктор Винчинтелли.

– Надеюсь, теперь вы удовлетворены, мисс Шейфер, – холодно сказал он. – И поскольку руководство здесь доверено мне, я буду настаивать на том, чтобы мои распоряжения выполнялись.

На глазах у нее выступили слезы – не от обиды на Винчинтелли, которого она едва заметила, а от жалости к несчастному мученику за тяжелой дверью.

– Я получил телеграмму от вашего отца, – продолжал Винчинтелли. – Он хочет, чтобы вы немедленно присоединились к нему в Нью-Йорке. Нужно привезти сюда новую пациентку.

– Очень хорошо, – безжизненным голосом сказала Кей.

Она чувствовала себя предательницей: она видела, как Питер Вудс спокойно шел по дороге, ведущей к свободе, видела, как он добровольно сел к ней в машину и вернулся сюда, к этому ужасу. Как ни благоговела Кей перед своим отцом, по пути на станцию она решила попросить его убедиться в правильности лечения, назначенного доктором Винчинтелли. В те полгода, что она проработала в клинике интерном, Кей всегда безошибочно распознавала психическую болезнь по какому-либо из сотни ее мелких симптомов; возможно, в данном случае девушка опиралась на свои подсознательные ощущения, но она жила в этой атмосфере с самого детства. Внутренний голос говорил ей, что с этим больным что-то не так. До сегодняшнего дня ей казалось, что он быстро пойдет на поправку. С огорчением сознавая, что из-за недостатка опыта она еще не может полностью доверять собственным суждениям, Кей все же решила резюмировать то, что видела.

1. Против Питера: трое его братьев потеряли рассудок.

2. За Питера: он приехал в клинику по своей инициативе.

3. За Питера: он рассуждал логично и вел себя покладисто, даже будучи расстроенным.

4. Против Питера: он делал странные и немотивированные замечания.

Какие именно замечания? Она повторила их в памяти. Похоже, он принимал нормальных людей за сумасшедших – к примеру, считал сумасшедшей ее. Об этом можно было судить по нескольким признакам: он никогда не называл ее «доктор», а, наоборот, говорил с ней как с пациенткой. Сегодня обозвал ее подсадной уткой, намекая на то, что она хотела подмазаться к администрации, уговорив его вернуться в лечебницу. И наконец, был странный вопрос в мастерской: почему все пациенты не одеты в белое, как она.

Автомобиль остановился у станции, и, словно скрежет тормозов разбудил дремлющего в глубине ее души эльфа интуиции, она вдруг резко выпрямилась.

– Неужели? – спросила она вслух, и потом: – Господи боже!

Это было невероятно, невероятно – однако она вспомнила эпизод в кабинете доктора Винчинтелли прямо перед появлением Питера Вудса, а затем к ней в память толпой ринулись другие эпизоды, свидетельницей которых она была в последние месяцы. Отчаянно, чуть ли не истерически она крикнула шоферу:

– Все отменяется! Я кое-что забыла. Разворачивайтесь и поезжайте назад как можно быстрее!

Она опасалась поставить себя в глупое положение – она даже не была уверена, что ее действия вполне рациональны, но знала, что должна вернуться.

Спустя двадцать минут она тихо вошла в «Кедры» и направилась прямиком в комнату Питера. Бесшумно открыла дверь своим универсальным ключом. Комната была пуста.

Она отыскала дежурного врача.

– Доктор Винчинтелли прописал ему гидротерапию, – сказал тот. – На восемь часов кряду.

– Пациент воспринял это спокойно?

– Я бы не сказал, доктор Шейфер. Он был весьма недоволен. Нам пришлось действовать втроем.

Кей знала, о чем идет речь. Питера Вудса, банкира, засунули в нечто вроде гамака на прочных застежках и опустили в теплую ванну. Считалось, что это средство хорошо помогает больным с высокой степенью нервного возбуждения.

– Понятно, – сказала она. Затем отправилась как будто бы к выходу, но на самом деле свернула в другой коридор. В конце этого коридора ей снова помог универсальный ключ, и она очутилась в обитой пробкой комнате с единственной ванной посередине – там покоилась надежно обездвиженная фигура Питера Вудса.

Он улыбался, даже смеялся – весело, неудержимо, и на один ужасный миг ей почудилось, что это смех безумца.

– Похоже, сегодня у вас настроение получше, – отважилась заметить она.

– Не могу ничего с собой поделать. Все это до того нелепо… Я подумал, что сказали бы мои подчиненные, если бы увидели меня сейчас. Все это так фантастично, прямо как испанская инквизиция, что остается только смеяться. – Улыбка постепенно сходила с его лица, и в глазах разгорался гнев. – Но вы не сомневайтесь – этот тип у меня за все заплатит!

– Постойте, пожалуйста, – торопливо сказала она. – Мне нужно, чтобы вы минутку послушали меня спокойно. Сможете?

– А вы боитесь, что я встану и уйду?

– Говорил вам когда-нибудь доктор Винчинтелли, как одеваются наши пациенты?

– Ну да, – озадаченно сказал Питер. – Он говорил, что вы все ходите в белом, чтобы не забывать, что ваша лучшая медпомощь – это вы сами.

– А врачи и сестры?

– У них обычная одежда – так пациенты не будут все время вспоминать, что они в больнице. К чему вы клоните?

Все его прежние нелогичные реплики получили объяснение: он принимал врачей и медсестер за пациентов, а пациентов – за персонал. Она увидела, как он вздрогнул в своем мокром саване.

– Разве это не правда? – тревожно спросил он. – Что вообще правда в этом сумасшедшем доме? Все врачи ненормальные, а пациенты здоровые? Или…

– По-моему, – задумчиво сказала Кей, – один из врачей действительно сошел с ума.

– А как насчет меня? Я-то здоров?

Не успела она ответить, как за ее спиной послышался шум – на пороге стоял доктор Винчинтелли.