Я же бать, или Как найти мать

— Для приличия можно сказать что-то в ответ, — убираю руки в карманы и иду вперед, не смотря на Пашу.

— Обиделась?

— Нет.

— Ну ладно. Я тебя тоже. Так пойдет.

— Ой, да иди ты… елку ставить.

— Тань, ну чего ты начинаешь? Вот обязательно все эти «жить без тебя не могу», «люблю до гроба» и тому прочее?

— У нормальных людей обязательно.

— Ну так я бы не назвал тебя нормальной. Все, все я шучу. Ну ты же сама все знаешь. А давай жить по принципу счастье любит тишину? Да стой ты, — Паша прижимает меня к себе и целует в нос. — Холодный. Ты замерзла что ли?

— Нет.

— Значит у носа плохая аура.

— Прекрати, — смеюсь я, утыкаясь ему в воротник.

— Ладно, прекращаю. Вот это мой первый и последний розовый поступок, — Паша отпускает меня и становится на одно колено. А потом достает коробочку, протягивая ее мне. — Выходи за меня.

Несколько секунд я все же борюсь с внезапно вернувшимся приступом тошноты, но в какой-то момент не выдерживаю и содержимое моего желудка оказывается рядом с Пашиным ботинком. Или все же на нем.

— Прости. Я не специально, весь день мучалась.

— Я так понимаю это да?

— Это, конечно, да. Безоговорочное.

— Прям отлегло от сердца. Жаль только ботинок слегка испачкан. Прогулка закончена, так и не начавшись. Так, ладно, завтра мы идем к врачу.

Паша берет мою руку и без церемоний надевает кольцо на безымянный палец.

— Целоваться сейчас не будем.

— Не будем. Паш, а зачем снова к врачу? Я и так знаю свой диагноз.

— Затем, что мне это надоело. Тем более сама сказала, что в первый раз такого не было. Все. Мы не будем это обсуждать. Поехали домой.

— Не хочу домой. Сама не знаю, что хочу.

— Значит сейчас поедем к врачу. Чего время терять, елку-то все равно еще не установили.

— Ну, Паша.

— Тань, да какая разница когда, к тому же я прочитал, что уже можно делать УЗИ. Пусть они тебе все проверят. Может там птеродактиль какой развивается.

— Тогда уж пиранья.

— Ну да, точно в мать.

— Или щелозуб в отца.

— Я тебя сейчас в эту щель засосу.

— У тебя она, конечно, большая, но не настолько. Все, пойдем в машину. Я устала.

— Начинается.

— Не началось еще, чего ты каркаешь?

— Это бабка твоя каркает.

— Кстати, мне сон приснился, я знаю, что там на УЗИ будет.

— Ты издеваешься?

— Нет. Ну к врачу, так к врачу.

— Тань, — Паша хватает меня за руку. — Там что-то не то, поэтому ты такая последнее время?

— Ну можно сказать и так. Что-то там точно не так.

— И что? — обеспокоенно спрашивает Паша.

— Паш, а может это неправильно все? Ты замуж мне за тебя зачем предложил выйти?

— Потому что хочу.

— А точно не из-за беременности?

— У нас уже есть дочь и я мог это предложить тебе еще год назад. Не предложил-значит не хотел и дети здесь ни при чем.

— Вот прям не знаю.

— Так, стоп. Это ты так мастерски отводишь тему? Ну, Бздушкина.

— Ну, Паш.

— В машину.

* * *

— В свое оправдание я скажу, что это ты виноват.

Паша смотрит то на меня, то на бумагу в руках со снимком УЗИ. Хуже всего, что он молчит и, кажется, побледнел.

— Если бы не ты, меня бы сейчас не тошнило и вообще…, - Боже, что я несу?

— То есть это я виноват, что ты на меня блевнула, когда я тебе предлагал выйти за меня замуж, стоя на колене? Которое между прочим болит!

— Ты про поясницу забыл.

— Доживешь до сорока, поговорим. Тань, это все… блин. Ну как так?

— Говорю же это от тебя зависит. Пол ребенка и вообще все, что связано с детьми решает мужчина.

— Хватит мне лапшу на уши вешать. И все же мы так не договаривались.

— Ты предлагаешь одного оставить в роддоме?

— Ну я не знаю. Но это вообще что?! — тычет в заключение на бумаге. — Ты представляешь какой дурдом нас ждет? Это не просто младенец. Два! Ты понимаешь? Два!

— Паш, прекрати тыкать в меня пальцами. Я знаю, что такое два.

— Я предлагаю одного отдать Решетникову.

— Очень смешно. Это прям твоя лучшая шутка. Кстати, для справки, твоя новая секретарша беременна.

— А причем здесь это? И откуда ты это знаешь?!

— При том, что ребенок у нее от твоего Толи.

— В смысле? У него не может быть детей.

— Значит могут. Так что Решетникову мы не отдадим никого. У него своя будет радость.

— Тань, вот как ты это делаешь и зачем?

— Что?

— Да ничего. Ты только что меня лишила очередной секретарши! А эта была между прочим идеальной. И на тебе, снова брюхатая. Что за рок такой?

— Судьба? Пашенька, не злись. Ну мы справимся. Правда зачем я снова вернулась в университет…

— Ну уж нет, его ты уж как-нибудь закончишь.

— А смысл?

— Простой. Хочу говорить, что у меня жена дипломированный психолог, а не моделька безмозговая.

— Кто?

— Никто. Дуй в машину.

— Хочешь я тебя дома поглажу и почешу голову?

— Нет. Не дома, а сейчас в машине.

— В машине так в машине…

Эпилог

Кристально чистая морская вода, солнце и белоснежный песок. О мой Бог, когда мне последний раз было так хорошо… И водичка такая теплая… И поясница! Поясница совсем не болит. Безумная легкость во всем теле. Ложусь на берег, и мои ноги омывает теплейшая водичка. Я точно в раю. Как же хорошо… А вот и Таня ложится рядом, примкнув мне под бок. Утыкается мне в шею и что-то тихо бормочет. Закрываю глаза и самым настоящим образом кайфую. Ощущаю Танины поцелуи и нежные касания рук. Только почему-то поцелуи становятся какими-то колючими, как будто она потирается об меня трехдневной щетиной. Резко открываю глаза, а передо мной Решетников!

— А ну слезь с меня! — вскакиваю с дивана, протирая сонные глаза.

— Мы опять заснули.

— Я засыпал один. Какого лешего ты опять оказался около меня?! Второй раз за неделю это уже патология, Решетников.

— Не помню как. Мы же с вами вроде сидели на диване и пили кофе, — Толя указывает глазами на недопитые чашки с кофе и тут я понимаю, что мы точно о чем-то говорили.

— А нечего пить на моем диване что-либо. Блин, такой сон и оказался фуфлом. Ну как так?

— А что снилось?