Я же бать, или Как найти мать

— Точно не ты.

— Наверное, и пеленок не было, и распашонок, и детских смесей, и грудного молока.

— Ой, Толя, заткнись, а?

— А вы в курсе, что мы уже как полчаса должны быть дома?

— В смысле?

— В прямом. Сейчас полшестого.

— Ну классно мы поспали!

— По-моему тоже хорошо, я так давно не высыпался. Может не пойдем по домам.

— Ты совсем что ли? И вообще, чего тебе жаловаться-то? У тебя всего один, а у меня целых три! Два из которых крикливые донельзя.

— Ну у вас Таня не крикливая, а моя как сирена.

— А не надо было спать с моей секретаршей. И вообще, кто-то мечтал о детях. Уже не рад, что свинкой переболел без последствий?

— Рад, но тяжело.

— Все, не ной. Вставай и пошли домой.

— Придется. У вас, кстати, в волосах засохшее молоко или смесь.

— Будем считать, что это маска, укрепляющая волосы, это всяко лучше, чем то, что у тебя на штанах.

— А что у меня там?

— Одна из разновидностей детских какашек. Ты у нас в этом спец, вот и разберись.

— Блин, не заметил, уже присохшая.

— Ой, избавь меня от подробностей. Пошли уже домой.

— Забыл спросить, а как вам новая секретарша?

— Еще не решил, мне уже кажется, что они все приходят сюда беременеть и рожать.

— Ну эта, кажется, нет. А Женю не думали вернуть?

— Даже если бы я сошел с ума и вдруг этого захотел, то Женечка уже сама не хочет. Теперь эта оторва беременна пятым и работать больше не собирается.

— Откуда вы знаете?!

— В парке встретил. Она стала еще больше и по ходу пойдет на мать героиню.

— Бедные дети.

— И не говори. Все, поехали домой.

Я словно вор крадусь в собственный дом, но будить мелочь, которая в кой-то веки спит, страшно. В доме тихо, а это главное. Кажется, даже Тима стал тише ходить. Или он просто боится Машу, которая упорно старается нарядить его в очередную одежку. На его месте я бы как минимум лаял, а этот стойко терпит сие безобразие. А сейчас вообще прячется на кухне под столом. Аккуратно подхожу к Тане, которая совершенно не замечает меня, нарезая салат. Обнимаю ее и тихо шепчу на ухо:

— Почему в доме так тихо?

— Потому что Маша увлечена новой игрушкой, а Поля с Сашей спят, — также тихо шепчет Таня. — Паш, — поворачивается ко мне Таня и обнимает за плечи. — Может завтра поедем на природу? Погоду хорошую обещают. Ты покупаешься с Машкой.

— Танюш, я хочу выспаться, отдохнуть и вообще.

— Ну, Паш, я же буду с малышами сидеть, а ты с Машей на берегу. Шашлык сделаем или сосиски. Что больше хочешь?

— Спать.

— Тогда сосиски, это будет проще и быстрее. Все, иди мыть руки и давай ужинать.

— Хорошо.

Терпеть не могу уступать, но в принципе в Танином предложении есть здравая мысль, с мелочью-то будет сидеть она, ну а с Машей проще. А лучше вообще лечь на матрас и уплыть на середину озера. Там отоспаться, а Таню оставить с тремя детьми на берегу озера одну. Ай да, Меркулов, ай да молодец.

— Чему ты улыбаешься?

— Салат очень вкусный, прям не нарадуюсь. Ладно, значит в часиков десять поедем на озеро.

— Отлично.

Отлично, это то, что твоя очередь вставать ночью к мелким, лапочка моя. Да уж, мог ли я когда-нибудь представить, что у меня будет трое детей?! Еще и двойняшки? Да и вообще дети! Дети, жена, собака и выезды на природу. Вот так и становятся подкаблучниками, Меркулов…

* * *

Нет, нет и еще раз нет. Не ведись на ее жалобные глаза. Сегодня ее очередь! Лежать, Меркулов! Лежать!

— Паш.

— Тань, я знаю, что я самый хороший, замечательный, но сегодня встаешь ты.

— А еще любимый.

— Нет. Я не встану.

— Давай вместе, а? Ты к Поле, я к Саше. Ну, пожалуйста. Их же просто покачать, они точно сухие, я по плачу слышу.

— Ладно, я к Поле, а ты к Саше.

Нехотя встаю с кровати и иду на выход, но что-то Тани я рядом с собой не замечаю.

— Ну и чего ты лежишь?

— Ну раз ты встал, сделай все сам, пожалуйста. А я тебе пока подушку взобью.

— Ну, Таня!

— Все, иди пока Маша не проснулась. Тем более вспомни, что с Машей я это делала одна.

И ведь иду, блин. И довод всякий раз один и тот же. Ладно, главное пережить первые полгода, а там станет легче. Захожу в детскую, где вовсю орет малышня. И ведь не знаю за кого взяться. Наверное, начну с Поли. Эта более крикливая, Саша чуток выдержаннее. Одно радует, что они действительно быстро успокаиваются. Беру Полину на руки и сажусь на кресло, попутно качая в колыбели Сашу. Главное самому не заснуть…

— Паш, пойдем в кровать, — Таня забирает у меня спящую Полину и укладывает ее в кроватку.

— Я не спал, просто закрыл глаза.

— Ага. Пойдем, — берет меня за руку и ведет на выход.

Когда-нибудь я обязательно высплюсь.

Главное-вовремя уйти в тихую и неприметную комнату. И пока Таня будет пыхтеть с малышней, а Маша доставать Тиму и всех вокруг, я спокойно отсижусь на кровати и достигну гармонии.

— Господи, какая чушь, гармония, блин, с тремя детьми, — сам себе усмехаюсь.

— Папа, а фто ти тут делаеф? — да ё мое, как так-то?!

— Доча, я медитирую. Не отвлекай меня, — сажусь в позу лотоса и закрываю глаза. И тут меня осеняет, что Маша в какой-то меховой куртке.

— А фто это?

Открываю глаза и точно-меховое белое безобразие, еще и юбку напялила на себя. Мать моя женщина, и на Тиме юбка.

— Маша, — как можно строже произношу я. — Я говорил тебе, что Тиме не нужны юбки. Он мальчик! Мальчики, тем более собаки-мальчики не носят розовые юбки.

— А Тиме нлавится.

— Ну это как сказать.

— Вот вы где, — Господи! Ну давайте все тут соберемся! — Паш, посмотри, пожалуйста, за малышами, я быстро.

Нет, ну это вообще немыслимо, кладет Полю и Сашу ко мне на кровать и выходит из комнаты.

— Пап, а тебе кто больфе нлавится? Мне Шаша, он писяет по-длугому.

— А мне одинаково. Писаются и орут оба.

— Папа, а ты меня катать на воде будеф?

— Будуф. Машуня, я закрываю глаза и постигаю гармонию, а ты пока сними с Тимы юбку.