Я - Златан
Шрифт:
Они создавали списки со скандалами, удалениями и всей подобной ерундой, к которой я был причастен. Вероятно, управление клуба уже знало об этом, но журналистов было не остановить. Неважно, насколько я хотел быть хорошим, я стал плохим, ещё даже ничего не сделав. Кроме меня, среди новичков ещё был Мидо, египтянин, неплохо проявивший себя в бельгийском «Генте». Мы оба получили репутацию сорвиголов, и, если этого было недостаточно, я всё больше слышал о тренере, которого встретил в Испании. Его звали Ко Адриансе.
Настоящий гестаповец. Знал о своих игроках всё. Про него всякие0разные ужасные истории рассказывали. В том числе инцидент с вратарём, который додумался ответить на звонок во время тренировки по тактике. Тренер заставил
Много разговоров было о тренере. Ну а что, мне нравятся парни с жесткой дисциплиной. Лучше когда тренер держит дистанцию. Я так воспитан. Никаких сюсюканий: «Маленький бедненький Златан, конечно, ты будешь играть». Никакой папочка не приезжал на тренировку, чтобы целовать тренера в зад, выпрашивая что-то для меня. Я был сам по себе. Я бы скорее стал с тренером врагами, но добился места в составе, потому что я хорош, чем стал бы дружить с ним и попадать в старт только поэтому.
Я не собирался быть "милашкой". Мне так не комфортно. Я в футбол хочу играть, больше ничего. Но…Признаться, я всё ещё немного нервничал, когда собирал чемоданы. «Аякс», Амстердам…это новый этап в моей жизни. Я не знал, что город такой приземистый. Помню, как мы летели, помню, как приземлились. И женщину, которая меня встречала.
Её звали Присцилла Янссен. Она была представителем «Аякса», и я сделал всё возможное, чтобы произвести хорошее впечатление. Я поздоровался с парнем, который, как она сказала, с ней. Моего возраста примерно, застенчивый очень, но по-английски очень прилично говорил. Сказал, что из Бразилии. Играл за «Крузейро», известнейший клуб, там ведь Роналдо играл когда-то. Он, как и я, был абсолютным новичком в «Аяксе». Имя у него было длинное и непонятное, но он сказал, что я могу называть его Максвелл. Мы обменялись телефонами, и Присцилла усадила меня в свой кабриолет SAAB. Она отвезла меня в небольшой домик с террасой, который клуб для меня приготовил в Димене, маленькой провинции восточнее Амстердама. У меня там была кровать от H"astens (прим. редактора — очень известный шведский произоводитель кроватей. H"astens переводится как «лошадь»), шестидесятидюймовый телек, и больше ничего. Я играл в PlayStation, и думал, что же будет дальше…
«Амстердам Арена была в полном восторге». Я — Златан. Часть восемнадцатая
Заботиться о себе было просто. Я научился этому ещё в детстве. Даже сейчас, уже перестав быть ребёнком, я всё ещё чувствовал, что я самый крутой парень в Европе. Ведь я стал профи, и был продан за огромные бабки. Но мой дом был пуст. Не было никакой мебели, которая могла бы создать ощущение уюта. Даже холодильник опустошался с сумасшедшей скоростью. Не то чтобы я сильно волноваться по этому поводу, нет. Я был спокоен. В квартире в Лоренсбурге (прим. переводчика — район Мальмё) у меня холодильники тоже полными не были. Я уже привык к этому. С другой стороны, в Мальмё я никогда не голодал. И не только потому что я ел в ресторане «Кулан» как идиот, а иногда и под шумок стаскивал что-то оттуда, но и потому что у меня были мама и друзья.
В Мальмё у меня даже не было из чего приготовить еду. Но в Димене всё вернулось на круги своя. Это было забавно. Я собирался стать серьёзным парнем. Но у меня дома не было даже кукурузных хлопьев. И в кармане ни копейки. Я сел на кровать и начал думать, с кем бы связаться. Папа, мама, друзья, младший брат, сестрёнка…Я даже Мие позвонил, хоть мы и расстались: Привет, как ты? Не можешь приехать? Чувства одиночества, волнения и голода завладевали мной.
И тут я дозвонился-таки до Хассе Борга.Я полагал, что он мог заключить сделку с «Аяксом» таким образом, чтобы дать мне взаймы, и быть уверенными, что «Аякс» всё выплатит. Я знал, что Мидо провернул нечто подобное со своим прошлым клубом. Но не сработало. «Я не могу этого сделать, — сказал Хассе, — ты принадлежишь только самому себе». Это меня просто вывело. Он ведь меня продал. Неужели он не может помочь в такой ситуации?
— Почему нет?
— Это так не работает.
— А где мои 10 процентов?
Ответа я не получил, в связи с чем рассердился, конечно, но я понимал, что и сам виноват. Я не понял, что это взимается за месяц до того, как получаешь зарплату. У меня появились проблемы с машиной. У меня был Mercedes кабриолет. Но он был со шведскими номерами, и водить его в Голландии мне не разрешили. Я его только-только получил, и уже представлял, как буду рассекать по Амстердаму, но его пришлось продать, и я заказал другую машину. Mercedes SL 55. Хотя богаче это меня не делало.
Вот почему я сидел сейчас в Димене, голодный и злой. Отец сказал мне, что я полный идиот, раз купил машину, когда у меня не было толком денег. Пожалуй, он был прав. Но у меня всё ещё не было ни крохи, и я всё ещё ненавидел пустые холодильники.
Вот тогда-то я и вспомнил о том бразильском парне в аэропорту. Мы же все новичками были. Я, Мидо и вот Максвел. Я частенько с ними зависал. И не только потому что мы все были в команде новыми людьми. Я чувствовал себя лучше в компании темнокожих или южноамериканцев. Они были веселее что ли. С ними проще. Голландские парни всё время думали о том, как бы однажды перебраться в Италии или Англию, и поэтому всегда косо друг на друга смотрели, конкуренция, все дела. А африканцы и бразильцы были просто счастливы там быть. С ними я себя чувствовал как дома, мне нравилось их чувство юмора и отношение к жизни. Хотя Максвелл был не похож на других бразильцев. Он не любил шумные тусовки, напротив, семейный такой парень, домой всё время звонил. И он создавал впечатление жалостливого человека. Поэтому я решил позвонить ему.
— Максвелл, у меня проблема. Ни гроша в кармане. Могу я пожить у тебя?
— Конечно. Приезжай.
Жил он в Аудеркерке, небольшой общине с населением где-то 7-8 тысяч. Я переехал, и 3 недели спал на матрасе, пока не получил свою первую зарплату. Славное было время. Мы вместе готовили, обсуждали тренировки, других игроков, рассказывали истории из нашей прошлой жизни в Бразилии и Швеции. Максвелл здорово говорил по-английски. Он рассказал мне о своей семье, о двух братьях, с которыми он был очень близок. Я хорошо запомнил это, потому что немногим позже один из его братьев погиб в автокатастрофе. Ужасная трагедия. Славный парень этот Максвелл.
Находясь в этом доме, я становился дисциплинированнее. Я снова обрёл уверенность в себе, и был очень хорош в предсезонках. Я много забивал в ворота любительских команд, с которыми мы играли, и демонстрировал свои трюки, как и планировал. «Аякс» славился свои ярким атакующим футболом, и газеты писали, дескать, посмотрите, этот парень действительно стоит этих 85 миллионов! А Ко Адриансе был со мной строг, я это чувствовал. Но я думал, что он просто такой человек. Я ведь столько слышал о нём.
После каждой игры он выставлял нам оценки. Максимум — десятка. Как-то раз я забил много голов, и услышал: «Ты забил 5 голов, но ты совсем забыл про пасы. Пятерка». Тут-то я и понял, насколько высоки требования. Но я продолжал тренироваться, и думал, что ничто не может меня остановить. Помнится, встретил парня, который меня не знал.
— Что в тебе хорошего?
— Не мне судить.
— Фанаты противника освистывают тебя?
— Да, чёрт возьми.
— О’кей. Значит ты крут.
Мне не забыть этих слов. Тех, кто реально крут, всегда освистывают. Как-то так это работает.