Я знаю, на что ты смотришь

— О-о-о… с каждым разом все хуже и хуже. Ничему тебя жизнь не учит, мудень ты ушастый, — злобно говорит Тося, выливая на голову парня половину стакана с напитком.

— А они милые, — говорит Ева, сжимая мою ладонь, а свободной рукой машет удаляющимся в сторону гостиницы ребятам.

Мы же шагаем с ведьмочкой вдоль берега к границе, за которой останемся абсолютно одни.

— Ага, как новорожденные ежики, — едко отвечаю я.

— А что с ними не так?

— Ты их видела?

— Нет.

Достаю мобильник, чтобы призвать на помощь великий Гугл, но меня там ждет очередной привет из прошлого. Десять сообщений от Наты. Никак не угомонится? Да что с ней такое?

— Кто это тебя так хочет? — спрашивает Ева, без стеснения заглядывая в мой телефон.

— Никто…

— Ждешь от меня правды, скрывая свою?

Справедливо… Вздыхаю, пряча телефон обратно в карман. Ебаные ежики.

— Это бывшая.

— А-а-а… Та, с которой я уже познакомилась? Или у тебя их целый батальон?

— Ревнуешь? — усмехаюсь, ощущая неправильную радость.

Ей не плевать на меня. Это приятно.

— Я такая же жадина, как и ты, сладкий, — парирует Ева. — Так и чего она хочет? Вернуть тебя?

— Не знаю. Мне плевать.

— Ты ее любишь?

Этот вопрос ощущается ударом, но… Честностью отвечают только на честность. Я не могу промолчать.

— Любил…

— Тогда возвращайся к ней, — тихо, но серьезно говорит Ева, бросая мою руку.

Перехватываю ее ладонь и дергаю к себе. Это что еще за номер?

— Кто сказал, что я этого хочу? Наши отношения закончились, и я…

— Нельзя любить в прошедшем времени. Если это любовь, она всегда в настоящем. Она не проходит. И не пройдет.

В ее словах я читаю кусочки истории, которую услышал сегодня от Мирона. Ева все еще любит его брата. Жив он или мертв. Ее чувства все еще очень сильны. Может между нами и есть что-то, но этого недостаточно.

— А как же разводы, расставания? Любовь тоже бывает разная. У всего есть свой срок.

— Нет, — Ева качает головой. — Тогда это не любовь.

— Говоришь, как знаток.

— С трудом верится, да? Такая распиздяйка, как я, рассуждает о вечной любви?

— Дело не в этом. Любить могут все, без исключения. Просто у каждого свое определение и свои критерии. Для кого-то это страсть и химия, для кого-то бабочки в животе, а для кого-то тараканы в голове. Но любовь, это чувство, а чувства проходят, если нет подпитки. Они просто развеиваются и растворяются. Все, что от них остается - воспоминания, которые многие и принимают за «вечную любовь».

— А чем питаются чувства?

Ева, словно ребенок, который спрашивает у родителей, кто такой Снежный Человек. Задумываюсь ненадолго, чтобы ответить правильно, но… Как можно ответить правильно? Мое мнение не является абсолютным. Я лишь могу сказать то, во что верю сам.

— Для чувств, как и для людей, есть вредная и полезная пища. На здоровом питании они крепнут и растут, а вот на фастфуде - гибнут, как и без еды совсем.

— И что для них здоровая пища? — с интересом и долей скепсиса спрашивает Ева.

— Забота, доверие, понимание, поддержка… Поцелуи, — произношу последнее слово и невольно перевожу взгляд на мягкие губы, к которым хочу прикоснуться.

Провожу большим пальцем по нижней губе Евы, чувствуя, как она резко втягивает воздух.

— А что же фастфуд? — говорит она, а после легонько прикусывает мой палец.

— Ссоры, недомолвки, упреки, давление, недостаток общения и внимания… Измены…

— И ты хочешь сказать, что каким бы сильным изначально не было чувство, его можно убить?

— Да. Думаю, да.

— А что делать с трупом у себя внутри?

— Хороший вопрос… Наверное, рано или поздно он должен сгнить и просто исчезнуть.

— И на какой стадии сейчас твой труп? — Ева пронзает меня взглядом.

Пытаюсь почувствовать хоть что-то к Наташе и нашему прошлому, но… Я сейчас не могу вспомнить даже, как она выглядит, как пахнет, как смеется. А ведь еще пару недель назад думал, что никогда не смогу забыть.

— На последней. Теперь твоя очередь говорить правду.

— Не сегодня…

— А когда?

— Ты сказал у нас еще много времени.

Времени да, а вот терпения у меня не так уж и много. Стискиваю зубы и киваю, вновь сжимая в своей руке ее горячую ладонь. Продолжаем наш путь, и вот уже в темноте виднеется забор.

— Я хочу сегодня побыть одна, — говорит Ева внезапно.

— Что? — не верю своим ушам.

— Не заставляй меня вынуждать тебя уходить.

Она может. Не спорю. Но все равно… Какого хрена?

Ева обнимает меня, пытаясь поцеловать, но я задираю подбородок, не позволяя дотянуться до губ.

— Максим… Мне просто нужно немного подумать, а рядом с тобой мозг работает только в одну сторону — обнять и трахать.

— Я тебя сегодня уже отпустил переодеваться… — вспоминаю дневной инцидент. — Завтра снова буду носиться по комплексу, как ненормальный, в поисках ебанашки?

— Нет. Я обещаю…

Знаю, что нельзя давить. Нельзя вести себя подозрительно. Я должен помогать ей, но как это сделать, если она только и делает, что отталкивает меня, когда момент подходит к откровению?

— Максим, я всего лишь прошу немного доверия и понимания.

— Понимания? — вскидываю бровь.

— Знаю, что у тебя есть вопросы. И я отвечу на них, только…

— Хорошо… — тяжелый вздох вырывается изо рта, и я опускаю голову. — Но я приду к тебе, как только проснусь.

— Договорились.

— И дай мне, черт возьми, номер своего телефона.

Ева хохочет, отклоняясь назад. Ей идет смех. И он совсем не похож на ведьмин режущий слух скрежет, он мягкий и мелодичный. Слушал бы и слушал. Похоже, я действительно влюбляюсь в эту девчонку. И счет уже идет не на дни, а на секунды.