Я знаю, на что ты смотришь

Ева сама вытаскивает мой телефон из кармана и набирает заветные цифры, а после вручает мне свой телефон, снимает одежду и бросается в воду. Сохраняю ее номер, записывая самым подходящим именем, а потом звоню ей, чтобы забить и свой номер на всякий случай.

Ева выходит из воды с другой стороны забора и подходит ко мне. Как же меня бесит преграда между нами. Ведьмочка протягивает руку в небольшую щель, чтобы забрать свои вещи.

Я не хочу ее отпускать...

— Ева…

— Неужели ты будешь так сильно скучать по мне, сладкий? Хочешь я скину тебе парочку секси-фоток, чтобы ты мог подрочить перед сном?

Что? Опять за старое?

— Думаешь, спряталась за забором, можешь снова зубки показывать? Сейчас я перелезу и…

— Ладно-ладно… — сдается Ева с улыбкой на лице. — Я просто пошутила.

— Мне это, блять, не нравится, — говорю честно и довольно грубо.

— Знаю. Но мне это нужно. Пожалуйста, Максим… Я не могу тебе это объяснить. Просто поверь.

Сука! И как тут сказать нет? Хоть спи здесь возле забора, чтобы остаться поближе.

— Я понял. Иди. Увидимся завтра.

Ева приближает свое лицо к щели между прутьями и вытягивает губы. Нихера! Так не пойдет!

Перелезаю через забор и спрыгиваю рядом с ней.

— Максим!

Больше Ева не успевает ничего сказать, потому что я целую ее с таким отчаянием и сумасшествием. Это она виновата. Сама! И я придурок. И весь мир вокруг. Но мне пофиг, потому что она… Потому что она уже вросла в мое сердце, и безболезненно удалить эту опухоль не выйдет. Только бороться.

Так же быстро, как и появился, возвращаюсь в обратную сторону и ухожу не оглядываясь, чтобы… Черт возьми! Не перепрыгнуть снова, ведь я совсем не хочу ее оставлять.

Ева

Я все еще чувствую его поцелуй на своих губах и ненавижу себя за эту слабость. Почему рядом с ним у меня не получается быть той, кем я решила? Как он так просто ломает меня пополам своей безбашенной честностью и невесомой нежностью?

Максим Кислый. Ангельский бармен с грязным ртом и глубоким взглядом. Что ты сделал с моей привычной жизнью? Почему мне хочется теперь по-настоящему жить рядом с тобой?

Добираюсь до своего убежища. Обычная дрожь по коже от энергии этого места, но и она уже не такая явная из-за событий, произошедших здесь в последние дни.

Я теряю его…

Теряю связь с Демьяном…

И это больно…

Меня кидает морально из стороны в сторону. Куча вопросов, на которые я не могу отыскать ответы. Вспомнить все? Забыть? Продолжить свой разрушительный путь, забываясь в боли и ненормальном веселье? Или же открыться парню, который разглядел во мне что-то настоящее?

Я не справлюсь одна.

Просто не смогу.

Единственное, что получится, это разрушить все до основания, но… Я так не хочу.

Выбираю в телефоне нужный контакт, записанный одним только смайликом - «груша».

— Ева, здравствуй. Рада, что ты решила позвонить мне, — ее голос спокоен и чист, даже не смотря на то, что мой звонок, скорее всего, поднял ее с постели.

— Здравствуйте. Я… Я бы хотела поговорить с вами, — слова даются с трудом, но я все-таки собираюсь с силами.

— Конечно, милая. Я тебя слушаю.

Конечно, Тетя Груша. Я плачу тебе за то, что ты раскладываешь мои мысли по полочкам, после того, как я устраиваю в них полнейший хаос.

Из дремоты меня выдергивает какое-то странное ощущение, будто кто-то смотрит. Сердце начинает работать быстрее, чем разум. Оно узнает этого человека, радостно танцуя от его присутствия, а вот я не понимаю, что происходит.

Открываю глаза. Красноватое сияние рассвета гладит песок и загорелую кожу на сильных руках. Максим сидит около дивана, оперевшись спиной о его край и повернув голову, и обнимает меня взглядом.

— Который час? — спрашиваю хрипло, понимая, что еще рано, но не знаю на сколько.

— Почти шесть.

— Ты вообще спал?

— Немного…

Тянусь рукой к его шее и провожу ногтями по затылку. Максим вздыхает, закрывая глаза. Он волновался обо мне. Он… Твою ж… Я его не заслужила. Только не я.

— Иди ко мне, — произношу я, освобождая ему место рядом.

— Не указывай мне, — насмешливо отвечает наглый бармен.

— Это просьба, — хихикаю я.

— Тогда ты забыла кое-что добавить.

Его лицо приближается к моему, в зеленых глазах вижу какую-то не читаемую эмоцию, но она так меня задевает, что сбивается дыхание.

— Пожалуйста, Максим, — шепчу я, обнимая его.

Мой бармен ложится на диван, заваливая меня к себе на грудь. Он точно бармен, а не повар? У него получаются отличные сэндвичи.

— Все, ебанашка, теперь давай поспим, пока солнце не начало жарить.

— Угу, — бормочу я, вдыхая запах его чистой кожи.

Это нирвана. Моя собственная. Только в его руках я готова быть кем угодно: маленькой девочкой, ебанашкой, дурой, кошечкой. Всем сразу. Лишь бы его интерес ко мне не угас.

Вчера я приняла очень важное решение, над которым придется еще поработать, чтобы прийти к освобождению. Оно еще не улеглось в моей голове, и Тетя Груша сказала, что без поддержки Максима я не справлюсь. Он мне нужен. Необходим. Раз у него получилось лучше любых уколов и таблеток вернуть ту часть меня, которую я так долго гнобила и унижала, чтобы уничтожить.

И где же ты был раньше?

Ах да… Любил какую-то курицу. Ну, ничего. Обратно я его точно не отдам.

Ни за что!

— Ну, надо же… — смотрю перед собой и не верю. — Ты позаботился о завтраке?

— Я ни разу не видел, чтобы ты ела, — говорит Максим, разворачивая фольгу, в которую упакованы бутерброды.

— Ты видел мою задницу. Я не страдаю анорексией.

Хлеб, напитавшийся соусом, закрывает мне рот. Приходится кусать и жевать. На вкус даже неплохо.

— Это, конечно, не сердечки младенцев, но есть можно, — произношу я, вспоминая, что Максим иногда зовет меня ведьмочкой.

— Сделаю из тебя человека, — говорит он и поднимает вверх коробку с соком, чтобы выдуть сразу половину.