Я знаю твою тайну

Выйдя из комнаты, я закрыла рот ладонью, чтобы не закричать от давящих чувств. Ноги подкосились, и я чуть не рухнула на пол. Но, в последнюю секунду ухватившись за стоящий в коридоре комод, смогла удержаться.

Как бы я ни храбрилась, боль от предательства с каждой минутой только нарастала. Но я не могла позволить Нике услышать её отголоски. Поэтому, чувствуя, как истерика снова накатывает на меня, я собрала остатки сил и тихо зашла в ванную.

Только включив воду, я смогла дать волю эмоциям, и, опустившись на пол, разрыдалась. Сердце щемило, а щёки ужасно горели от горьких слёз. Но я должна была выплакаться, должна была переболеть, чтобы позже с холодной головой посмотреть на ситуацию и решить, как нам жить дальше.

Не знаю, сколько времени я провела в ванной, теша свою ничтожность. Но когда я вновь поднялась в детскую, Николь уже сладко спала, обнимая огромного плюшевого медведя.

Подойдя к кроватке, я аккуратно подоткнула одеяло и нежно поправила упавшие на лоб кудряшки.

— Надеюсь, ты видишь только приятные сны, — прошептала, улыбнувшись.

Выйдя из комнаты дочки, я направилась в нашу спальню. Но, открыв дверь, не смогла сделать и шага — там всё напоминало о муже.

Фотографии, вещи, даже запах… Эд настолько любил пользоваться парфюмом, что за раз мог с лёгкостью использовать половину флакона. Поэтому, даже когда он уезжал, я всегда чувствовала его присутствие рядом. Но если раньше это успокаивало, то сейчас только волновало, бередя душу.

Сегодня Николь заставила меня задуматься над важным вопросом: что я чувствовала, узнав про предательство мужа?

Конечно же, продолжала любить…

Даже видя всё своими глазами и слыша ушами, я продолжала любить Эда. Я боялась встречи с ним, переживала, что вновь могу размякнуть от нежных прикосновений, от горячих поцелуев и его спасительного тепла. И от этого ненавидела себя.

Но, продолжая из коридора смотреть на наши свадебные фотографии, я вдруг поняла, что никогда не смогу простить его, никогда не смогу забыть гнусную ложь.

Как бы сложно мне сейчас ни было, как бы ни метались мои чувства, исход у нашего брака был один — развод. Правда, сейчас я не могла стремглав бежать в суд, желая подать заявление.

Весь семейный бизнес принадлежал мужу, этот огромный дом ему подарили родители, а у меня не было собственного жилья. Конечно, на счёте в банке лежали сбережения на чёрный день, но даже они не могли бы помочь мне бороться за Николь.

Потому что в свидетельстве о её рождении стояло имя другой женщины.

Глава 5

— Ты сейчас серьёзно?! — спросила Эля, когда в среду мы встретились в кафе. — Скажи, что пошутила…

— Хотела бы я, чтобы это было шуткой. — Отпив кофе, дрожащими пальцами я поставила чашку на стол. — Но нет. У моего мужа есть другая женщина…

Даже спустя два дня говорить об этом было всё ещё сложно.

— Не могу в это поверить, — подруга тяжело вздохнула, переведя растерянный взгляд на панорамное окно. — И что ты теперь планируешь делать? Разводиться?

— Я бы хотела… — натянуто улыбнулась я. — Но ты же знаешь, что удочерение Ники застопорилось два года назад. Поэтому если я сейчас подам заявление — суд оставит её с отцом. Разве доверят девочку мачехе, которая не имеет на неё никаких прав?

Это была наша большая тайна — лишь друзья, родственники и ближнее окружение знали, что до меня Эд был женат. Девушка, которая подарила жизнь Николь, умерла при родах. Поэтому, боясь причинить дочке психологический вред, мы решили, что никогда не расскажем ей о биологической матери.

— И что, неужели продолжишь с ним жить?! — раздражённо спросила Эля. — Он вытер ноги о ваш брак, предпочёл другую, и ты молча проглотишь это, лишь бы остаться с Николь?!

— Нет, — задумчиво пожала плечами я. — Мы снова вернёмся к процессу удочерения. Я узнавала, это займёт около трёх месяцев. За это время я успею купить квартиру и найти хорошего адвоката. А когда Ника официально станет моей дочерью, я подам на развод, отсужу законную половину имущества и заживу счастливо.

— В таком случае твоя квартира тоже будет вашим совместно нажитым имуществом.

— Не будет. — Улыбнувшись, я вновь потянулась за чашкой. — Сначала её купишь ты… А потом подаришь мне. — Отпила кофе.

— Придётся платить налог.

— Не думай пока об этом. — Пытаясь унять дрожь в руках, я засунула ладони в карманы кофты. — Сейчас моя главная задача — удочерить Нику. Я не позволю этому мерзавцу получить над ней опеку.

Меня потряхивало от одной мысли о том, что я могу потерять свою дочь. Конечно же, она очень любила отца, и у них были особые, тёплые отношения. Но муж постоянно работал, мотался по командировкам и, как оказалось, любил проводить время с другими женщинами.

Разве мог такой человек справиться с воспитанием девятилетней девочки? Я была уверена, что нет.

— Кстати, когда он возвращается?

— Сегодня вечером. — Я невольно сжала кулаки. — Ждёт от меня вкусного семейного ужина и жаркого приёма…

— А ты?

— А что я? — поджала губы. — Я думаю, как бы не придушить его этой тихой ночью…

— Если бы я узнала, что Федя мне изменяет, наверное, до сих пор продолжала биться в истерике, — нахмурившись, сказала Эля. — Не представляю, как ты держишься…

Как я держалась? Наверное, никак. Я рыдала в понедельник, рыдала вчера и, скорее всего, буду рыдать сегодня, когда вновь встречусь с моим новым ночным кошмаром.

Но разве могло быть по-другому…

Моё сердце билось, а по венам текла горячая кровь — я всё ещё жила, поэтому мне всё ещё было больно. Каким бы подлым ни был поступок Эда, в душе продолжала теплиться любовь. И, к сожалению, избавиться от неё по щелчку пальцев я не смогла.

— Я понимаю, что сейчас не совсем подходящее время об этом спрашивать, но… — замялась Эля, когда мы выходили из кафе. — Вас ждать в выходные? Если нет — я позвоню в ресторан.

— Не нужно, — улыбнулась я, поправив шарф. — Почему мы не сможем прийти? Всё же хорошо. Ничего не случилось. Слышишь? Я без ума от мужа. Он любит меня. Ничего не изменилось.

Каждое слово давалось непосильным трудом. Но я пыталась вести себя так, словно никакой измены не было.

Смотреть в некогда дорогие глаза, терпеть прикосновения, поцелуи, говорить слова любви, не вспоминая мучающих стонов, до сих пор стоящих в ушах, — я всё ещё не представляла, где найду на это силы.

— Саша… — подруга ласково прикоснулась к моему плечу.