Я знаю, ты вернешься

Вскоре отели закончились, и я вышла на пустынный отрезок пляжа, где слева виднелись только островки тёмно-зелёной тропической растительности. Было жарко, и я решила искупаться. Оглядевшись вокруг, я не заметила ни души. Обрадованная внезапной удачей, я побросала вещи прямо на песок и побежала в море.

На глубину заходить я не рискнула, оставшись барахтаться в волнах на мелководье, потому издалека заметила группу людей, приближающихся с той стороны, откуда я только что пришла. В затылке появилось лёгкое покалывание, как бывало, когда я использовала Дар. Это насторожило меня, и я вышла на берег, похватала вещи и быстро двинулась прочь, молясь, чтобы это оказалось не предчувствие, а просто разыгравшаяся паранойя. Через некоторое время я обернулась, надеясь, что сзади уже никого нет, но оказалось, компания по-прежнему преследует меня. Сердце ускорило бег, я сглотнула и прибавила шаг.

Я постоянно оглядывалась и надеялась, что они отстанут, но тёмные силуэты всё ещё маячили на горизонте, а предчувствие беды кровью стучало в висках. Я уже пожалела, что пошла, в эту сторону, а не к дому: там я могла бы найти убежище в одном из многочисленных отелей или скрыться в шэках. А здесь, на безлюдном пляже, где кроме одиноких пальм и разбитых кокосов ничего не было, я становилась удобной мишенью. Одинокая дурочка, которой некуда бежать…

Я в очередной раз обернулась и увидела, что один из компании отделился и бежит в мою сторону, размахивая руками. Я похолодела, узнав его: тот самый парень из кафе, что пытался меня облапать! Недолго думая, я скинула неудобные шлёпанцы и со всех ног бросилась прочь, стараясь не обращать внимания на нарастающий гул в ушах.

«Только бы не упасть в обморок!» – молилась я про себя, с трудом поддерживая скорость. Бегать по пляжу оказалось не так романтично, как это показывали в фильмах: ноги проваливались в песок, сумка лупила по бедру, дыхание сбилось, от жары мутило и кружилась голова. Но я не сдавалась, хотя и понимала, что ещё пара минут такой гонки и мне конец. Вскоре мышцы ног взбунтовались, я стала оступаться и пару раз чуть не упала. Дыхание вырывалось изо рта с надсадным хрипом, по лбу стекал пот и заливал глаза, а когда я уже решила, что не смогу пробежать ни метра больше, впереди из-за поворота показалась фигура человека. От испуга я резко остановилась и всё же грохнулась на песок, больно стукнувшись ягодицами. Человек тоже замер, а потом бросился мне навстречу, и я с облечением узнала в нём Алекса…

Я закрыла руками лицо и разрыдалась, а когда он опустился рядом на колени и, взяв за плечи, спросил: «Лиза, что случилось? Ты цела?» – смогла лишь слабо кивнуть и рухнуть ему в объятья.

Наконец я успокоилась, перестала плакать и с помощью Алекса встала. Он заглянул мне в лицо, нежно вытер слёзы и снова спросил:

– Что случилось, тебя кто-то обидел?

– Я такая дура, прости меня… – всхлипнула я и прижалась к нему всем телом. – Меня преследовали какие-то придурки. – Я чуть отстранилась от Алекса и поглядела назад, но никого не увидела. – Или мне это померещилось, и тогда я не только дура, но и сумасшедшая.

– Нет, не померещилось, – возразил он и добавил: – Я тоже ощутил опасность.

Мне снова стало страшно, и я прижала ладонь к губам, но Алекс успокоил меня, погладив по волосам, и спросил:

– Ты видела их лица?

Я кивнула и рассказала ему всё, начиная с приставаний в кафе. Он внимательно выслушал, крепко обнял меня и поцеловал в макушку.

– Лиза, ты слишком дорога мне, чтобы я мог тебя потерять. Не смей больше так делать.

Я подняла на него глаза и кивнула.

– Я так испугалась… Их было много, и если мне не почудилось, один бежал за мной.

– Не бойся ничего. Я никому не позволю причинить тебе вред. Пошли, мы почти добрались до пляжа. Аннет и Руперт уже там.

Он взял меня за руку, и мы пошли рядом. Пока мы неспешно брели по песку, я поклялась себе, что ни за что больше не убегу от Алекса, что бы ни случилось.

Глава четвёртая

Когда мы, наконец, вышли к черепашьему пляжу, было уже около трёх. Солнце немного сдвинулось к горизонту, но жара ничуть не спала и знойное марево, кажется, только усилилось. Прохладнее стало только тогда, когда мы отошли от моря и спустились по пологому склону к реке. Черепах, которых я ожидала увидеть, не было, зато нашёлся тот самый чёрный песок, о котором говорил Алекс. Руперт и Аннет, заметив нас издалека, принялись махать руками и что-то выкрикивать, но шум течения глушил все звуки, и я разобрала слова, лишь когда мы подошли к ним вплотную. Оказалось, они пытались привлечь наше внимание к гигантской стае птиц, сидевших на небольшом островке в центре бурного потока.

– Это чайки? – спросила я у Алекса, он перевёл вопрос Руперту, и тот замотал головой:

– Xenus cinereus 25 , – ответил он, а потом стал что-то быстро объяснять по-немецки, но то ли от жары, то ли от пережитого ужаса, я не поняла ни слова.

– Он, оказывается, орнитолог. Говорит, что это птицы из семейства бекасовых и они водятся в России, – перевёл Алекс, заметив, что я ничего не поняла.

– А нам до них какое дело? – я устало опустилась на песок, ноги всё ещё ныли от бега, и я подозревала, что завтра утром не смогу без боли сделать ни одну асану.

25

Латинское название птицы мородунки.

– Не знаю, но спрашивать не стану, ещё обидится, – Алекс сел рядом и улыбнулся. Кажется, он не собирался вспоминать о нашей маленькой размолвке, и я была этому рада.

Чуть посидев на берегу, я отправилась плавать. В реке вода оказалась прохладной, а сильное течение заставляло грести со всех сил, чтобы тебя не смыло в море. Я быстро устала, выбралась на сушу, уселась на берегу, поджав колени и обхватив их руками, и стала разглядывать окрестности. Вверху по течению я видела деревянные пирсы, уходящие в воду, и множество лодок у них. Руперт принялся рассказывать Алексу об этом месте, большую часть я пропустила мимо ушей, но последнюю фразу услышала и поняла:

– На другом берегу реки рыбный рынок, можно нанять лодку и сплавать туда за свежими креветками.

– Он и в такую жару работает? – спросила я по-немецки. Руперт замотал головой:

– Нет, только утром. Сейчас там пусто. Но если хочешь, – он махнул рукой на противоположный берег, покрытый густой зеленью, – можно сплавать, я найму человека.

– А что там такое? – заинтересовалась я.

– Пляжи: Бага, Вагатор, Калангут, Кандолим. Но мне там не нравится – слишком много отелей и слишком много людей, – Руперт поморщился.

– Помнишь, мы ездили на пляж, где лицо Будды? – из воды выбралась Аннет, на её обнаженном теле блестели капли, острые соски торчали, а лобок покрывали густые тёмные волосы. Я смутилась и отвела взгляд.

– Шива, это было лицо Шивы из камня. В малом Вагаторе, – поправил её муж.

– Шива, разве? – она посмотрела на Руперта, пожала плечами и продолжила: – Так вот, там был ужасный пляж, камни и куча людей. Местные так смотрели на меня, будто хотели сожрать. Некоторые фотографировали на свои мыльницы, – она усмехнулась и уселась на песок напротив Алекса, ничуть не смущаясь собственной наготы. – Дикие люди эти индийцы.

В отличие от мужа, Аннет произносила слова нарочито медленно, и я понимала почти всё, что она говорила.

– Да, – Руперт откинулся назад и облокотился на песок, подставив солнцу и без того бронзовое от загара лицо. – Местные порой бывают агрессивными. Я слышал, что в центральной Индии до сих пор встречаются случаи торговли живым товаром.

Я вспомнила компанию в кафе и повела плечами, но этого никто не заметил.

– Не знаю, друзья, – Алекс сложил ноги по-турецки и потянулся. – У меня таких проблем не было, индийцы всегда казались мне довольно дружелюбными.