Я. Ты. Мы. Они

И на фоне общего помешательства от этого еще больше рвало крышу. Если я раньше думала про любовную лихорадку, то теперь… То теперь у нас началась любовная агония… Сладкая, томительная, жгучая… Сжигающая нас изнутри. Мы с Черновым только и могли, что постоянно пускать друг на друга слюни, да обжиматься по углам. Это было так завораживающе, иметь возможность в любой момент времени касаться, прижиматься, тереться, целоваться. Мы даже похудели с ним на пару, и так-то особой массой тела не отличались, а тут прям совсем… У меня ребра выпирают, а у него лишь уши торчат. Бабушка начинает нас суповым набором называть. Но мы ничего не можем поделать с этим, в голове одни гормоны.

Родители практически перестают оставлять нас наедине, либо Стаса все время к нам подсовывают, либо сами сидят с нами в комнате. Наверное, если бы не их старания, мы бы еще не одного Стаса за это время сделали.

Но обо всем по порядку.

Итак, я поступаю в университет. Как и планировалось, на иняз. Даже почувствовала некую гордость за себя.

А еще мы встретили первый день рождения Стаса. Он уже такой взрослый. Бегает, немного разговаривает. Мы теперь не просто номинальные папа и мама. Из уст сына это звучит как-то совсем иначе. Я, наверное, себя до конца матерью и не осознавала, пока ребенок впервые не позвал меня: «Мама»! Это было подобно наркотику, хотелось слушать еще и еще. И даже моя любовная агония отходит куда-то в сторону, когда Стас зовет меня, берет за руку и ведет куда-то. Он делает это осознанно, целенаправленно! Это же уже самый настоящий человек, который вдруг знает, чего он хочет.

Так и проходит наше «пьяное» и блаженное лето.

В сентябре я иду на первый курс, и меня словно опять выкидывает в реальность. Начинается постоянная гонка учеба-дом-ребенок. Только теперь объемы информации возрастают в несколько раз. Мы учим два иностранных языка. И если с английским у меня особых проблем нет… Хотя нет, врать не буду. Это на школьном уровне мой английский был прекрасен, теперь же выяснилось, что и произношение у меня не то, ну и уровень лексики маловат.

Но самое страшное приходит ко мне вместе с французским. Я ведь за последние годы в принципе не знала, что такое учить язык. Все приходило само, на уровне интуиции, вместе с живой практикой. А тут приходилось его зубрить… Ночи напролет сидела над учебниками и конспектами.

В общем, я теперь не лингвистическая звезда. И это прям обидно. Потому что языки были именно моей стихией. И если я не столь хороша, как привыкла себя считать, тогда вообще кто я?

Сашка тоже целыми днями пропадает в своем универе. У него своя жесть и своя зубрежка. Только ему еще приходится постоянно разрываться на два дома. Мы толком и не видимся. А если и удается вырвать свободные полчаса или час, то стараемся посвятить это время Стасу. Мы не то чтобы отдаляемся друг от друга, но больше нет той упоительной близости, которая накрывала нас все лето. И от этого очень тоскливо. Но опять же, мы даже в полной мере в эту тоску уйти не можем, тупо времени нет.

На зимних каникулах мы настолько уставшие и вымотанные, что почти всю неделю проводим, валяясь на диване с сыном под мышкой.

Каким-то чудом доживаем до весны. А там появляется солнышко, и начинает таять снег, и, несмотря на нашу общую усталость, даже дышать становится легче.

Мои 18 лет встречаем совсем в тесном кругу: мама, папа, бабуля, Сашка и я. Стас уже дрыхнет вовсю, потому что собраться мы смогли только поздно вечером. Аленка умотала куда-то с друзьями на выходные, а Черновы старшие до сих пор появляются у нас дома только по великим праздникам. Мой день рождения к ним не относится.

Мы сидим на нашей кухне за столом и пьем чай с огромным тортом. Папка где-то достал, я таких даже еще не видела. Весь белый, лишь алые розы по бокам, а в середине чьей-то рукой старательно выведено: «Шурке 18». И я улыбаюсь, спокойно и легко, просто так. Потому что у нас с папой есть мое кодовое имя, потому что у меня такая замечательная семья, которая уже два года тащит со мной все мои трудности, потому что в моей жизни есть два замечательных мужчины, и подумаешь, что одного я неделю из-за учебы не видела, а второму только 1,5 года, и он сейчас дрыхнет без задних ног.

Я кладу свою голову на Сашино плечо, и подобно кошке жмурюсь от удовольствия.

— Жениться вам надо, — вдруг выдает бабушка.

Папа даже чаем от неожиданности прыскает:

— Серафима Романовна!

— А что? Давно пора, чай уже давно не дети, — с самым невинным видом продолжает бабуля.

Я краем глаза кошусь на Сашку, если честно, опасаясь его реакции. Вдруг ему не понравится эта идея? Как мне тогда с этим жить? Не то чтобы я прям хотела именно замуж, но идея того, что он захочет однажды на мне жениться, очень прельщала.

— Я им даже готова свою квартиру отдать, а сама сюда, к вам перееду.

— Мама! — это уже моя мама подключается к общим волнениям. А что, было бы забавно посмотреть, как они все вместе уживутся. Еще Сашиных родителей сюда, тогда бы вообще цирк начался бы. — Ну какой им жить самим? Они же еще сами… дети. Да они отдельно в одной квартире и недели не протянут. А Стаса куда? Сами с голода помрут, еще и ребенка измучают.

— Люда, не утрируй. Мы им как помогали, так помогать и будем. А с другой стороны, когда они, по-твоему, взрослеть-то будут? Ребенка уже сделали, пора уже и ума набираться.

— Вот только в браке ума и набираются, — как-то саркастически шутит папа, за что получает от мамы.

А мы с Сашкой сидим молчком и наблюдаем за тем, как взрослые пытаются вершить нашу судьбу. Смешные, ей-богу. Не мы, они. Хотя… Есть в этой идее что-то заманчивое, жить вместе, просыпаться вместе. Да хотя бы элементарно каждый день видеться, а то в последнее время совсем вилы. Интересно, а что же все-таки Саша думает по этому поводу? Спросить что ли? Но бабушка меня опережает.

— Ну и чего ты, Александр, молчишь? Хочешь жениться на Саньке нашей?

— Хочу, — как-то совсем просто и спокойно поясняет Чернов.

— Тогда в чем проблема? — с напускной серьезностью спрашивает папа. Ага, этот значит тоже «за».

— Так это Саня не хочет…

Что?! Сказать, что я удивлена, не сказать ничего. Я просто обалдеваю от такой наглой лжи. Да он же меня никогда не спрашивал об этом! Ну Чернов, ты сейчас у меня получишь! Я хорошенько замахнулась, чтобы треснуть его по спине.

— Это я не хочу?!

— Ты-ты! Забыла, как сама вопила на весь подъезд, что никогда ни при каких обстоятельствах за меня замуж не выйдешь?

Что-то смутно знакомое проскальзывает в его словах. Так… я вопила… в подъезде… замуж не выйду. Ааааа. Наша ссора в день знакомства родителей.

— Так когда это было?! — возмущаюсь я, все-таки опустив руку, так и не треснув Сашу.

— Тогда и было. Поверь мне, ты была крайне убедительна.

Мы еще какое-то время спорим, кто и что тогда сказал, в итоге уводя наш разговор куда-то далеко.

После скромного застолья, пока родители убираются на кухне, я провожаю Сашу в прихожей. Он уже одет и обут, вот только уходить не торопится.